Выбор завоевателя - Тимоти Зан

Его легко ткнули локтем в бок, и он повернулся к Колхину, который смотрел вправо.

— У нас компания, — шепнул телохранитель.

Кавано проследил за его взглядом. В свете тусклых фонарей прямо к ним шел широкоплечий авуирли.

— Это?..

— Несомненно, — подтвердил Колхин, помахав рукой в авуирлийском приветствии. — Здравствуйте, моу саб Пилтариаб.

— Привет и вам, моу саб Плекс, — ответил Пилтариаб. — Так и думал, что это вы с моу саб Стимером. Плывете на остров нынче вечером?

— Да, — ответил Колхин. — И вы тоже?

— Воистину так, — кивнул Пилтариаб. Кавано принюхался, но запах отработанного двигателем парома топлива совершенно перебивал более тонкие авуирлийские ароматы. — Жаль, моу саб Плекс, что мои старатели остались без вашей свежей дичи. Вот и приходится покупать еду на острове.

— Печально это слышать, — проговорил Колхин. — Хотя, конечно, островная еда куда вкуснее любой дичи.

— Вкуснее, но и дороже, — вздохнул Пилтариаб, мгновенно перекрыв чад ароматом сирени и перца. — Не могу не согласиться с вами, моу саб Плекс. Но для нашего начальника стоимость пропитания значит много. Да будет мне позволено сказать, он больше всех расстроен вашим отъездом.

— Печально это слышать, — повторил Колхин. — Хотя, даже если бы мы и не расстались три дня назад, нам все равно пришлось бы сейчас сделать это. Моу саб Стимер повредил руку, и нам нужна квалифицированная медицинская помощь.

— Неужто? — обеспокоился Пилтариаб. — Как же так вышло?

— Я всего лишь вывихнул запястье, — солгал Кавано, приподнимая левую руку правой. — Это пустяк. Но моу саб Плекс настаивает, чтобы мы обратились к врачу.

— Хм-м. — Пилтариаб подошел ближе к Кавано, чтобы осмотреть его руку, и распространил вокруг себя мускусный запах. — Ничего такого не вижу.

— Это сустав, под кожей. — Кавано поморщился ради пущего правдоподобия. — Человеческая кожа не меняет свой вид над внутренними повреждениями.

— О да, конечно. — Пилтариаб отступил. — Надеюсь, вы найдете исцеление, моу саб Стимер.

— Я уверен, что все будет в порядке, — заверил его Колхин. — Значит, продадите сок, купите съестных припасов и снова сюда?

— Да, — сказал Пилтариаб. — Но у меня достаточно времени, чтобы проводить вас до дома моу саб Бокамбы, если хотите.

Кавано огляделся по сторонам. Как будто никто из старателей не обращал внимания на разговор.

— Спасибо за предложение, но мы сами управимся.

— Если вообще решим пойти к нему, — добавил Колхин. — Мы хотим лишь позаботиться о руке моу саб Стимера.

— Мне показалось, что моу саб Бокамба очень хочет вас ви деть, — настаивал Пилтариаб. — Я думаю, он будет разочарован, если вы не навестите его.

— Неужто? — Колхин неторопливо обвел взглядом причал. — Он просил передать нам эти слова?

Пилтариаб попятился, испуская запах горелой ванили:

— Конечно нет, моу саб Плекс! Если бы он дал мне такое поручение, я бы его выполнил еще при нашей прошлой встрече. Я лишь предлагаю свои услуги, поскольку мы с вами приятели.

Колхин слегка наклонил голову набок:

— Только по этой причине?

— Честно говоря, — Пилтариаб испустил запах свежесрезанной травы, — я надеялся найти повод, чтобы еще раз посетить дом моу саб Бокамбы. Запахи этого дома чрезвычайно интригующи. К тому же рядом с домом моу саб Бокамбы находится превосходный рынок пряностей, так что я могу приобрести там часть нужных припасов.

Кавано посмотрел на Колхина, увидел, как тот еле заметно пожал плечами. Если даже авуирли лгал или замышлял недоброе, то никакими запахами он этого не выдавал.

— В таком случае, моу саб Пилтариаб, мы с удовольствием попросим вас показать дорогу.

— Я очень вам обязан, моу саб Плекс, — сказал Пилтариаб. Теперь от него пахло забродившим соевым соусом — это был запах авуирлийской нетерпеливости. — Идемте на борт.

Кавано посмотрел на паром. Кран уже переносил на борт предназначенные для острова грузы, и отбывающие пассажиры по очереди заходили на паром.

— Хорошо, — пробормотал он. — Идемте.

Тринадцать километров залива Серено они пересекли чуть больше чем за тридцать минут. Кавано боялся, что Пилтариаб будет рядом с ним и Колхиным в течение всего плавания, но едва они успели отчалить, как старатель ушел к двум своим знакомым авуирли, стоявшим на носу парома. За шумом двигателей Кавано не расслышал ни слова из их разговора, но ветер порой доносил сменявшие друг друга запахи копченой рыбы, мяты и хвои.

Паром остановился у пристани, построенной в форме многолучевой звезды мексиканскими колонистами полвека назад, когда в будущее Гранпарры они смотрели с оптимизмом. Швартовы спрыгнули на причал. Кавано почувствовал, как у него напряглись все мускулы. Он обшаривал взглядом пристань, освещенную лишь чуть-чуть получше той, которую они недавно оставили на материке. Если Бронски каким-то образом узнал, что они с Колхиным на острове, то устроить им ловушку он мог только здесь. С парома бежать некуда — за спиной море.

Но в тенях не прятались, поджидая их, миротворцы, и они следом за остальными пассажирами сошли по шатким сходням навстречу свету и шуму острова.

— Похоже, Бокамба нас не встречает, — пробормотал Колхин, когда они достигли арки, которая поблекшими буквами приветствовала всех прибывших на остров Пуэрто Симоне.

Кавано нахмурился:

— Ты его ждал?

— Нет, — произнес Колхин. — Я просто поставил один к трем, что его не будет.

— Только один к трем? — посмотрел Кавано на телохранителя. — И ты не подумал, что об этом стоит и мне сообщить?

— Ну, не при таких низких ставках, — покачал головой Колхин. — Вы бы лишь разволновались. Так, а где Пилтариаб? А, вот он.

— Ах, моу саб Плекс! — Пилтариаб торопливо подходил к ним. Два его приятеля следовали по пятам. — Я уже испугался, что потерял вас. Это мои друзья, старатели моу саб Митлириаб и моу саб Брислимаб. Они пойдут вместе с нами в дом моу саб Бокамбы.

— Вот как? — поморщился Колхин. — А зачем?

— Моу саб Пилтариаб рассказал нам о запахах дома моу саб Бокамбы, — проговорил Митлириаб тихо и неторопливо. — Он уговорил нас самим понюхать.

— А у вас нет других дел? — спросил Колхин.

Митлириаб глянул на Пилтариаба, затем снова на Колхина.

Это был очень осторожный взгляд, по мнению Кавано, — взгляд существа, умудренного жизненным опытом.

— Нам стало интересно, — просто ответил Митлириаб.

— И вам тоже, моу саб Брислимаб? — вступил в разговор Кавано.

Третий авуирли встрепенулся.

— Я тоже хочу отведать этих запахов. — Как и у Митлириаба, в голосе его тоже сквозили ум и опыт.

Но было в этих голосах и лицах нечто большее, чем просто опыт.

Колхин тоже это заметил.

— Сэр? — шепнул он.

Кавано глубоко вздохнул, пытаясь различить запахи авуирлийских эмоций. С Пилтариабом все было ясно — мята и хвоя, смешанные с перебродившим соевым соусом, — это растущее нетерпение и желание поскорее отправиться в путь. Но запахи двух других были для Кавано загадкой. Он знал многих авуирли, но никогда не встречал авуирли с такими запахами.

Но что бы там ни было, ясно одно — поскольку люди не могут выхватить дротиковые пистолеты, им никак не убедить трех авуирли, чтобы не тащились за ними до дома Бокамбы. Впрочем, даже с помощью пистолета добиться этого было бы проблематично.

Кроме того, если Кавано с Колхиным — причина этих ароматов, то, прогнав Митлириаба и Брислимаба, они лишь на время избавятся от неудобств.

— Почему бы и нет? — сделал Кавано приглашающий жест. — Мне тоже интересно, что это за запахи такие. Ведите, моу саб Пилтариаб.

— Сюда! — Пилтариаб с готовностью возглавил шествие. За ним тянулся, как шлейф, запах бродящего соевого соуса. Либо он совершенно не заметил запахов своих приятелей, либо просто проигнорировал их. Кавано не мог понять, какая версия беспокоит его сильнее.

Несмотря на поздний час, улицы Пуэрто Симоне были полны народа. Повсюду виднелись пешеходы. Большие города Севкоора, хорошо знакомые Кавано, были не менее оживленными, но здесь движение было в основном велосипедное, хватало парковок, где можно было на время оставить велосипед, чтобы пойти в ближний торговый центр или ресторан. Возможно, из-за того, что на острове общество и культура были тесно связаны, ночная преступность не представляла собой такой серьезной проблемы, как на некоторых развитых планетах Содружества.

Или, возможно, узкие улочки острова просто делали невозможным мобильное движение. А лоза Парра, конечно же, делала невозможными любые разновидности воздушного транспорта.

Парра.

Кавано поднял взгляд, высматривая за огнями темную решетку из толстых ветвей лозы, которая куполом изогнулась над городом, проходя в каком-то метре над самыми высокими зданиями. Многие века на всей Гранпарре шла медленная война растительной жизни, и лоза Парра выиграла битву за остров Пуэрто Симоне, задушив остальные, более опасные виды растений, чьи родственники все еще господствовали на континенте за проливом Серено. Эта победа сделала остров пригодным для заселения, но в то же время гнетущее присутствие Парры само по себе было вызовом для колонистов. В ее ветвях гнездились тысячи гроумов — животных величиной с обезьянку, чей симбиоз с лозой был все еще плохо изучен. Гроумы с воплями бросались на всякого, кто пытался отрезать кусок от Парры или хотя бы тронуть ее. Скот, жевавший листья и молодые побеги Парры, тоже подвергался нападениям; мало того, гроумы непонятно почему обожали проказничать в загонах для скота, нередко ломая их, а загоны фермеры строили как раз для того, чтобы не подпускать скот к Парре.