Топ-модель 2. Я хочу развод - Ольга Вечная

Потому что я не думаю о желудке и внешнем виде. Что о нем думать? Какая есть. О, смотри! Это важный деятель в модной онлайн-сфере, — киваю на мужчину, идущего к сцене. Поднимаю руку и машу, мы как-то пересекались.

— Еще раз. Какой деятель?

— Деятель в модной онлайн-сфере, — повторяю четче. — Артур Мо. Он также входит в Совет модельеров города Москвы.

— А-а, — тянет Макс.

Я закидываю ногу на ногу, из-за разреза колени оказываются на виду, но решаю не поправлять. Смотрю выступление, ловлю каждое слово — очень интересно послушать.

Артур тоже замечает меня со сцены и, видимо, узнает, потому что, произнеся тост и поздравив именинника, подходит. Спрашивает разрешения ненадолго присесть за наш столик. Вскоре к нему присоединяется еще пара коллег, мы недолго болтаем, обсуждая Рибу, мои фотосессии и планы на будущее. У одного из модельеров оказывается с собой экземпляр журнала, меня просят подписать, что я и делаю, раскрасневшись.

Максим в разговоре участвует мало, но терпит лежащий на столе журнал довольно стойко. Заметны лишь черные вспышки в его глазах, когда кто-то смотрит на обложку, и он это видит. По губам мужа блуждает доброжелательная, обманчиво-приветливая улыбка. Если бы я не знала, что он за меня заступился перед семьей, у меня бы тряслись поджилки.

Ни словом, ни жестом Макс Одинцов не показывает неудовольствие. О чем думает — остается лишь догадываться, и я решаю отложить это на потом.

Мы говорим о грядущей парижской Неделе моды, о моем возможном в ней участии. Снова о Жане. Обнимаемся и расцеловываемся в щеки.

Максим небрежно кладет руку на спинку моего стула. Слегка поглаживает плечо. Я поднимаю глаза на его пальцы, затем поворачиваюсь к лицу, мило улыбаюсь. Он улыбается в той же манере.

— Да, я как раз ищу менеджера, — поясняю на вопрос Артура. — Муж помогает, он классный юрист. Если я отвечаю за творческую часть в нашей семье, он берет на себя все самое скучное.

Артур протягивает Максу руку:

— Рад был знакомству. Надеюсь, увидеть вас и Анну этой зимой в Париже.

— А я-то как надеюсь, — любезничает тот в ответ. — Непременно.

Едва модельеры покидают наш стол, Максим как будто случайно опускает ладонь на мою ногу и аккуратно подтягивает платье, пряча колени.

— Что? — спрашиваю я. — Что-то не так? Здесь все видели мои ноги, ты же понимаешь это?

Он вновь кладет руку на спинку стула, небрежно и как-то соблазнительно настойчиво касается пальцами плеча, наклоняется ближе. Я убираю волосы за спину, открывая ему ухо, и Максим говорит негромко:

— Я тебя хочу.

Застываю. Обмираю. Дыхание задерживаю.

Три слова испепеляют, как искры — комочек ваты. Макс потирает костяшками пальцев мое плечо, а я осознаю, что тысячу лет от него таких слов не слышала. Наверное, с тех пор, как он меня, глупую девочку, соблазнял, чтобы не вздумала задний ход врубить и кинуть его на выборах.

Реагирую, конечно, сразу. Всем телом. И это видео вчерашнее в его телефоне, и приставание в душе… Все может быть опять игрой.

Все и есть игра.

Мне сложно. Как и прежде сложно осознавать, что здешняя публика думает одно, а говорит другое. Возможно, Семён прав?

Долго смотрю в одну точку, борясь со сладким томлением. Потом улыбаюсь и меняю положение ног. Платье вновь расходится, оголяя их до бедра.

— Я могу чем-то помочь с этим?

Вскидываю глаза, поворачиваюсь к Максу, а он близко! Как раз наклонился, чтобы сказать еще что-то! Приходится отпрянуть, чтобы не вышло чего-то вроде непреднамеренного поцелуя. Снова улыбаюсь тут же, волосы поправляю, убирая прядь за ухо.

Я не флиртую намеренно, оно само получается. Взгляд опускаю вниз, на его пах, потом, будто ошпарившись, поднимаю выше — Макс на мои колени пялится. Теперь уже самой хочется платье поправить. Потому что, если другие смотрят оценивающе, он — как-то диковато. Ненормально.

Как будто я без платья тут сижу, грудь напоказ. Вот так он смотрит.

Губы облизывает быстрым движением.

— Проголодался? Тебе положить мясо или салат? — мой голос немного дрожит.

Я пытаюсь справляться с тем, что чувствую, но выходит неидеально.

Снова нервничаю. Из всех властных и успешных мужчин и женщин сегодня вокруг — меня пугает и беспокоит лишь Макс. И я стараюсь вести себя естественно, стараюсь быть взрослой, разумной девушкой. Год уже с ним под одной крышей живу, а все не привыкну.

— Да, малыш, пожалуйста.

Поднимаюсь и начинаю хлопотать. На нашем столе есть закуски, я кладу Максиму немного говядины, овощи, зелени побольше — он все это любит. Пару тарталеток.

Капец. Ну что я, виновата, что ли, что мой муж здесь самый красивый, самый настоящий и мужественный, по версии Ани Февраль! И ей, бедняжке, составившей список, пора бы как-то в себя прийти.

К нам вновь подходят и поздравляют с обложкой. Максим ковыряется в овощах, позволяя мне блистать в лучах славы. Не переводит тему на себя или в сторону, вообще никак не вмешивается, просто доброжелательно кивает.

Когда остаемся наедине, он произносит:

— Потанцуешь со мной?

— А тут танцуют? — Оглядываюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я люблю эту песню. — Он протягивает руку.

И правда, группа затянула что-то красивое.

Киваю и вкладываю свою ладонь в его. Мы поднимаемся и немного отходим от столика. Сердце колотится на разрыв.

Я знаю, что у Виты все хорошо — она сегодня с тетей и бабушкой развлекается, Папуша кидает фотографии. Три часа вечеринки пролетели быстро, занимательно, я практически не дергалась.

А ведь Максим за это время ни разу не отошел от меня. Слушал всю эту болтовню из мира моды, хотя, полагаю, в курилках и кулуарах на таких приемах поднимаются темы, которые были бы ему интересны. Он ни разу меня не бросил одну.

Эмоции кипят. Ну не умею я их сдерживать! Не умею!

Кладу руки ему на грудь, его ладони приятно сжимают мою талию.

Макс может быть адски соблазнительным, когда ему что-то нужно. Он может быть самим богом или дьяволом.

Мы танцуем всю песню, за которую, кажется, я не делаю ни единого нормального вдоха. Потому что он обнимает, прижимает к себе. Мой муж. Чужой и близкий одновременно. Он что-то спрашивает или рассказывает об имениннике. Но слова «Я тебя хочу» — в ушах так и звенят громадным колоколом.

Не могу дышать, ведь мы снова стоим, прижатые друг к другу, как и вчера в крошечной душевой кабине. Стараюсь думать о том, что вокруг туча людей. Стараюсь быть настоящей леди, не скатывающейся в пошлости.

После танца извиняюсь и ухожу в дамскую комнату,