Призрак гнева - Нелла Тихомир

Конунг замахнулся. Сорвавшись с места, Сигурд бросился к нему. Люди вскочили с лавок, и поднялся ужасный шум — будто на ярмарке Середины лета.

Улла отползла в сторону, глаза глядели, как испуганные зверьки из нор. Она, казалось, не понимала, где она, и что происходит. Чуть погодя она встала и, пошатываясь, медленно, будто сомнамбула, двинулась к двери. Конунг и Сигурд орали друг на друга, вокруг них толпились люди, поэтому никто не заметил, что Улла ушла.

Никто, кроме Брана.

Бран ее окликнул, но она не ответила. Он попытался пойти следом, однако остановили сторожа. Пришлось ждать, пока скандал утихнет.

Конунга и Сигурда наконец-то развели в стороны. Сигурд, чернее тучи, ни на кого не глядя, отошел подальше и сел на лавку. Конунг остался возле стола. У него был вид, словно у пса, еще не успокоившегося после драки.

— Улла где? — спросил конунг. Никто не ответил. Подняв голову, конунг обвел окружающих взглядом.

— Я спросил, где Улла? — он повысил голос. — Чего, оглохли?

И снова люди промолчали. Конунг смотрел на них, и лицо его темнело.

— Улла ушла, — громко выговорил Бран.

— Куда это? — обернулся к нему конунг.

— Я что ей, сторож?

— Должно, к нам пошла, — сказал Сигурд. — Арнор, поди, поищи ее, сынок, не заплутала бы часом.

— Не заблудится, — буркнул конунг, — чего ей сделается.

Когда за Арнором затворилась дверь, Торгрим снова повернулся к Брану:

— Ну, чего ж, кажись, твоя взяла, колдун. Видно, и впрямь не ты его отравил.

— Я тебе с самого начала… — начал Бран, но конунг не дал говорить:

— Помолчи-ка! Я еще не закончил.

Заложив за спину руки, нагнув голову, Торгрим прошелся перед столом. Остановился и воткнулся в собеседника глазами.

— И это в который, говоришь ты, раз тебя убить-то пытаются? — спросил он.

— А это, говорю я, в третий, — бросил Бран. — Почему это тебя вдруг заинтересовало?

— А потому заинтересовало, — в тон ему ответил конунг, — что мне не нравится, когда вместо тебя гибнут мои люди. И ты, щенок, не дерзи, молоко, слышь, на губах не обсохло, дерзить мне тут.

— Да ведь я к тебе не навязывался, — Бран вскинул подбородок. — Силой к тебе в двери не ломился.

— Правильно, колдун, ты не ломился и не навязывался. Но ты кое-что обещал. Или позабыл? Так я напомню. Ты обещал помочь. А вместо этого, колдун, из-за тебя умирают люди. Это что, и есть твоя помощь?

— Но ведь я его не убивал, — возразил Бран, чувствуя, как кровь отхлынула от щек. — Я ничего не сделал!

— Вот-вот, — Торгрим покивал головой. — В самую точку, колдун. В самую что ни на есть точку. Вот именно ты ничего не сделал. Ничего, колдун. Ничегошеньки.

— Ты думаешь, это легко? — кусая губы, ответил Бран. — Да ведь я здесь всего неделю.

— Одиннадцать дней уже.

— Пусть так, ладно. А сколько я в горячке провалялся? И, между прочим, ты, конунг, вовсе не рвешься мне помогать. Когда я тебе сказал про медведя, почему ты не поверил? А? Почему? Я так много врал, что мне и верить нельзя? Ведь ты же сам просил меня остаться. Что я такого сделал, за что ты меня так ненавидишь?

Конунг скупо усмехнулся:

— Ладно, колдун, я тебя боле не задерживаю. Можешь идти.

Бран растерянно смотрел на него.

— Ступай, — повторил Торгрим. — Слышь, чего говорю? Ступай отсюдова, покуда я не передумал.

Когда Бран переступил порог, мороз обжег ему лицо. Дверь захлопнулась, и свет погас. Было так темно, что Бран остановился. Холод мгновенно прохватил его насквозь. Передернув плечами, он пошел по тропинке.

Он обвиняет меня, все равно обвиняет меня, хоть я и не виноват. Или… или виноват? Бран прибавил шагу. Харалд умер, а я был рядом. Почему же я ничего не почувствовал? Я ведь мог почувствовать, почему же я не…

Он закусил губу. Теперь он почти бежал. Я ничего не мог поделать! Я не Бог, и не могу всего знать! Не могу я, не могу!

(Но ты должен знать. И еще в самом начале ты…)

(Бра-ан…)

Он остановился, будто ударившись о стену.

Тишина. Ветер не дул, и даже луна не светила. Вокруг, ледяная и неслышная, молчала ночь.

— Что это я, — дрожа от холода, сказал Бран, — с ума, что ли, сходить начинаю?

Он снова двинулся по тропинке. Спятишь тут, с этим Железным Лбом и впрямь не долго спятить. Отец был прав, черт меня дернул здесь остаться…

(Бра-а-ан…)

Это прозвучало отчетливее слов. Внутри. Прямо у него в голове. Он затаил дыхание. Бран, прозвучало в голове. И снова: Бра-ан…

Будто ножом, его полоснуло тревогой, смертельным холодом, страхом и болью. Как наяву, он услыхал бульканье воды, хруст ледяной ломающейся кромки, а потом — беззвучный зов: "Бран… Бран… помоги…"

Слабый, отчаянный звук. Шепот умирающего.

— О, Боже, — прошептал он, озираясь, — Боже, что… что случилось? Кто это?

(Пожалуйста…)

— Кто это? — Бран слепо шагнул вперед. — Кто? Улла? Это… это ты? Улла? Улла!

(Помоги-и….)

Сорвавшись с места, Бран кинулся бежать. Он позабыл про холод, потому что его окатило страхом, будто кипящей водой. Промчался мимо кузни, добежал до ворот, преграждающих проход сквозь защитный вал. Щеколда была отодвинута, Бран с силой пнул дверь и выскочил за ворота. Впереди, за холмом, смутно заметный в темноте, чернел лес. Скоро Бран услыхал журчание реки, бульканье воды у заиндевевших берегов, острый шорох ледяных осколков. Ноги скользили на обледеневших камнях, Бран уловил масляный блеск невидимых в темноте струй.

Но кроме этого — ничего.

— Улла? — позвал Бран.

Река вздыхала и шуршала у его ног, Брана обдало ее студеным дыханием. Он отступил на шаг и, удерживая равновесие, взмахнул руками.

— Улла! — крикнул он. — Где ты, Улла!

Его голос неожиданно громко раскатился над водой, гулким эхом пошел гулять меж берегов. Ответа он не получил, однако чувство, что она где-то здесь, не пропало. Пугало то, что Бран больше не слышал ее мыслей. Боже, сделай так, чтобы она не… чтобы только не….

Шорох, еле слышный стон. Он бросился на звук, но стон не повторился. Бран вгляделся в темноту. Сделал шаг, другой… На скользком и шатком камне нога подвернулась, не удержавшись, он рухнул на четвереньки — и заметил темный предмет неподалеку, напротив своего лица. Как был, на четвереньках, Бран рванулся вперед. Зашуршала галька, и ладонь коснулась мокрой ткани.

Улла.

Она ничком лежала на берегу, по пояс в воде, вся мокрая и ледяная. Лед захрустел под пальцами, когда Бран дотронулся до Уллиных волос.

Он подхватил ее и выволок на берег, быстро перевернул лицом кверху. Ее глаза были закрыты. Бран увидел, как по вискам медленно стекают капли.