Ночь накануне - Андрей Кивинов

Владимир Дмитриевич тоже примкнул к колонне. Его не заметили бы и подавно, даже будь он голым. Обычное волшебство. Или высший космический разум. Для уверенности он стукнул по плечу идущего перед ним пенсионера, но тот даже не обернулся. Подобрался поближе к подозрительной парочке.

— Долой! — проголосил старший.

— Долой! — отозвалась толпа.

«Где, где я его видел? Эти узковатые глаза, чуть свернутый нос…»

Колонна слегка замедлила ход. Ведущий посмотрел вперед. Метрах в пятидесяти, возле здания Госдумы, дорогу перегородили несколько милицейских автобусов и шеренга бойцов ОМОНа.

«Ага, все-таки решили не пускать. И так послабление сделали, раньше не разогнали. Но к Думе — ни-ни».

Тройка офицеров отделилась от отряда и шагнула навстречу колонне. У одного в руках мегафон. Колонна опять сбавила темп. Задние ряды принялись напирать на идущих впереди.

Парочка пробралась к краю колонны, уйдя из центра. Владимир Дмитриевич следовал за ними, словно невидимая тень.

Офицер приложил мегафон к губам и прокричал:

— Внимание! Ваша демонстрация незаконна. Немедленно разойдитесь и прекратите нарушать общественный порядок. В противном случае мы будем вынуждены применить силу. Повторяю! Немедленно разойдитесь!

— Долой!!! — вновь прокричал кто-то из толпы. — Мэра в отставку!

— Давай! — негромко бросил старший картавому, накинув на голову капюшон ветровки.

Затем запустил руку за пазуху, обернулся, чтобы убедиться, что на него никто не смотрит, и извлек водочную поллитровку. Через секунду бутылка, кувыркаясь, рассекала воздух по большой дуге в направлении омоновцев. Не долетев пару метров до шеренги, она грохнулась на асфальт и разлетелась на осколки. Вылившаяся из нее смесь с шумным хлопком вспыхнула и метнулась по инерции вперед, оставляя за собой огненный шлейф. Коктейль имени Молотова. Смерть фашистам!

Почти одновременно картавый, тоже уже накинувший капюшон, выхватил из-за пояса пистолет и дважды выстрелил в троицу, преградившую путь колонне. Наверно, он был неплохим стрелком. Офицер выронил мегафон, схватился за шею и опустился на колени.

Бойцы, поняв, что случилось, с дубинками наперевес и криками «Мочить!» бросились в атаку. В толпу полетели дымовые шашки с ароматом «Dior». Одна пролетела прямо сквозь Владимира Дмитриевича и приземлилась возле студента с плакатом «Не хотим дышать дерьмом!». А придется…

Парочка провокаторов не стала дожидаться приближения отряда и метнулась к ближайшему подъезду. Дверь была на кодовом замке, но замок не оказал сопротивления. Видимо, «бомбисты» все продумали до мелочей. И подготовили путь к отступлению.

Невидимый ведущий рванул за ними, пройдя сквозь молодого продавца DVD-дисками и его складной столик. Продавец был облачен в потертый камзол и треуголку, один глаз перевязан ленточкой, вместо левой ноги — деревяшка. Вылитый Джон Сильвер из «Острова сокровищ». Пират не Карибского моря.

В парадной оказался второй выход. Господа проскочили его, бегом миновали двор и нырнули в следующий подъезд. Там бросили пистолет, ветровки и повязки, оказавшись в респектабельных пиджаках. Вновь закружили по дворам, пока не выскочили в почти безлюдный переулок.

Там их уже поджидал знакомый джип. Правда, на его лобовом стекле появился значок Министерства юстиции, а на крыше мигалка. Господа впрыгнули в приоткрытую дверь, и машина сорвалась в галоп. Догнать ее Владимир Дмитриевич при всех своих волшебных способностях не сумел бы. Он отдышался, постоял немного и побежал обратно, на Тверскую.

А на Тверской писалась картина маслом, достойная кисти Верещагина. «Апофеоз войны». Дым, огонь, вода. Битые стекла, битые лица, битые машины. Давка, крики, хлопки автоматического оружия, звуки ударов резины по мясу. Мат и кровь, кровь и зубы. Сломанный столик, слетевшая треуголка, ползающий по газону одноглазый, одноногий пират, хрустящий под ментовскими берцами контрафакт — «Ночной дозор», «Каникулы строгого режима», свежий Спилберг, официально презентуемый лишь в декабре. Запоздалые крики в мегафон «Прекратить или применим силу!».

Ни фига себе экология…

Оказавшийся рядом с ведущим омоновец почти в упор выстрелил в него из большого пистолета, но резиновая пуля прошла сквозь Владимира Дмитриевича и ударила в грудь молодому очкарику, повалив на асфальт, словно кеглю. Собственно, в очкарика боец и метил. Вторая резинка попала в голову молодой девице с зеленой повязкой. Девица тоже рухнула, повязка из зеленой превратилась в черную, а белые листочки на ней стали красными… Оружие останавливающего действия.

Омоновцам, впрочем, тоже приходилось несладко. Они не рассчитывали на подобный ход событий и явно уступали в количестве. У нескольких толпа отобрала щиты и дубинки, повалила на землю и молотила подручными средствами. Двое уже не подавали признаков жизни, но их упорно продолжали мутузить. Со стороны Манежной показалось подкрепление — БТРы с водометами на крышах и пехота. Трудящиеся с балконов фиксировали происходящее на мобильники для программ «Вы очевидец», «Шокирующее видео» и «ЧП за неделю». Западные туристы ухитрялись позировать перед объективами фотоаппаратов. «Сма-а-йл! Чи-и-и-з!» По возвращении можно выложить в своем блоге — «From Russia with Love».

Репортер какой-то зарубежной телекомпании взахлеб вещал перед камерой о происходящем, но закончить сюжет не успел, сбитый струей воды. Вместе с оператором. Когда же попытался подняться, один из омоновцев добил его ловким ударом приклада в голову, несмотря на предупредительный крик «Pressa!». Но наши менты языками не владеют.

Да это же война… Настоящая война… На асфальте убитые люди. Много людей. Возможно, случайных. Правильно старший сказал: мясорубка.

Может, это и есть конец света, обещанный Основателем? Время сейчас нервное, кризисное. Достаточно искры, и разгорится пожарчик покруче, чем в семнадцатом. А кто-нибудь под шумок и даванет на ядерную кнопочку.

И все. До свиданья, Москва, до свиданья, олимпийская сказка — прощай. Планета под названием Земля исчезнет из Солнечной системы.

И это будет уже завтра. Вернее, уже сегодня, спустя несколько часов.

Владимир Дмитриевич бросился обратно, к знакомой арке. Ему никого не приходилось расталкивать, и никто не мешал бегу. Но бежать было все равно тяжко. Во-первых, возраст, во-вторых, не боевые ранения. Основатель явно недоработал. Забыл убрать сопротивление воздуха.

Возле арки лежал тинейджер. С разбитой головой. Без движения. Рядом рюкзачок с вывалившимися конспектами и веточка. Ведущий притормозил, нагнулся, автоматически приложил палец к шее и, разумеется, ничего не почувствовал. Не в смысле пульса, а вообще. Впрочем, и так понятно, что мальчишка отгулялся.