Спецназ Лысой Горы - Александр Прокопович

– Не успел… список моих преступлений настолько велик, что просто не успел…

Дознаватель ожил. Услышал знакомые слова и решил, что недоразумение ограничится сменой караула.

– Александр еще не готов к сотрудничеству…

– Ну да. С этим у него всегда были проблемы… Уважаемый, ты же грамоте обучен? Прочти, что тут у меня?

Судя по тому, как вытянулось лицо Ковалева, написано было красиво. Было тяжело, и шея у меня не лебединая, но я тоже смог рассмотреть этот шедевр каллиграфии. Написано было путано, но княжеская печать не оставляла сомнений в том, что обладатель этой бумаги может фактически всё. Например, вломиться в Печерский Замок…

– У тебя проблема – твой начальник пропал, а другого нет. А тут я с этой бумагой… Получается, что я твой начальник, понимаешь? И у меня есть для тебя первый приказ. Ты готов?

Не думал, что этот «Фамилия? Имя?» может быть настолько готов. Над головой Яковлева пока не сиял нимб, но Ковалев так не считал…

– Я заметил, что камеры в отвратительном состоянии. Вода, ряска. Это нужно убрать. Причем это должен сделать человек ответственный и добросовестный. Я ведь могу на тебя положиться?

А ведь если бы меня допрашивал Яковлев – было бы хуже. Не знаю как, но представляю, насколько. Его голос, только что звучавший в диапазоне от «тихо и ласково» до «очень тихо и очень ласково», в мгновение ока воспарил в оглушительно-убийственное:

– Почему стоим? Недопонял приказ? И чтобы всё руками, голыми!

Легкий ветер, вызванный не то перемещением Ковалева, не то голосом Яковлева, стих, и мы остались вдвоем.

– Алекс, ты родился в кольчуге, да еще и со щитом.

– И как зовут мою кольчугу?

– Григорян. Поднял на уши полгорода. Точнее, чуть не снес полгорода, говорить, откуда он начал?

– Выжил?

– Алекс, я вот думаю, стоит ли снимать с тебя наручники? Ты угрохал капитана королевской стражи, вдруг теперь возьмешься за меня? И еще, – Яковлев вдруг решил перейти на шепот, приблизив ко мне свою огромную голову, – ты и вправду вытащил меч из камня?

Глава восьмая

В географическом центре города

Неужели я один понимаю, что труп, оказавшийся среди живых, так же напуган, как и живой среди трупов?

У меня и Алисы разное понимание того, что такое квартирная хозяйка. Ключевое слово – «хозяйка». Алиса считает: каждый, кто пожил у нее в доме дольше дня, не слишком отличается в своих правах от старых добрых крепостных, во времена которых Алиса, вероятно, мечтает попасть, да вот не судьба. Поэтому, когда ее жильцы детектив Алекс и ученик вышеупомянутого детектива Алекса не явились ночевать, Алиса это восприняла как личную обиду. Не то чтобы я отличался образцовым стилем жизни… Просто, вероятно, именно в этот день Алисе хотелось быть обиженной, ну и потом обычно я не оставляю Голубого Дракона. В результате Ганс, вместо того чтобы согревать своим телом простыни, пытался согреть ночной воздух города, будучи отослан на разведку.

В какую-нибудь другую ночь Ганс вернулся бы ни с чем. Легко вернуться ни с чем, когда ты здоровенный амбал в каске. Обычно таким открывают двери, только если понимают: всё равно войдет, но есть шанс сэкономить на новом дверном косяке. Было довольно холодно, и Ганс решил: чем искать меня, почему бы не выпить пива, хорошего, причем за мой счет. Он отправился к Григоряну. Было выпито немало, но, получив допинг, Григорян возжаждал общения больше, чем его мог предоставить Ганс. В результате духовную жажду утоляла Алиса. Зная и Алису, и Григоряна, понимаю, что духовная жажда в свою очередь вновь породила жажду хорошего пива. И, зная их обоих, – жажда была утолена.

Несколько лет назад гвардия всерьез следила за моим армянским другом, потому как он активно пытался соорудить пушку. После ее самоуничтожения при первом же испытании гвардия потеряла к моему другу интерес. Зря. Григорян притащил свое новое устройство прямо к воротам комендатуры. Чтобы никому не надо было далеко бегать. Первый взрыв заставил лишь накрениться ограду. Второй оставил комендатуру вовсе без этого хилого трехметрового заборчика. К третьему взрыву Григорян не имел никакого отношения. Это просто прокатилась звуковая волна от реакции полковника Яковлева на первые два.

Дальше было неинтересно. Григорян достаточно часто повторял словосочетание «Алекс Каховский», чтобы даже контуженые гвардейцы догадались донести эту информацию до Яковлева.

Мне, наверное, придется купить небольшой пивной завод и подарить его Григоряну, чтобы он простил меня.

Яковлев, человек последовательный, выслушав о подозрениях Григоряна, эти подозрения проверил, но, пока его служба выясняла, что случилось со мной, другая его служба доходчиво объясняла Григоряну, почему нельзя сносить ограду комендатуры. Теперь невозможно догадаться о протезе Григоряна. Когда человек хромает на обе ноги, кажется, что это просто такая необычная походка.

Что особо меня позабавило, так это мандат, с которым Яковлев штурмовал Печерский Замок. Та закорючка, которой Яковлев тыкал в нос Ковалеву, действительно была подписью Ярослава. Так уж получилось, что я её знаю… Но вот число… Хотел бы я знать, каким образом письмо, подписанное Ярославом, в то же утро оказалось у Яковлева. Полковник может многое, но на такое способны только ведьмы.

Жизнь так устроена, что о существовании власти обычно узнаешь в худшие её моменты. Мое первое узнавание совпало с призывом в гвардию. Большинство моих сограждан считали доказательством того, что власть есть, отряд гвардии, являвшийся раз в год, чтобы собрать налоги.

Кроме таких неприятных, но все же не самых больших бед, власть себя выдавала во время войн, эпидемий и пожаров.

Поэтому, когда утром мои соседи, выглянув на улицу, увидели много людей в форме, первым делом они вспомнили о налогах – и проверили, надежно ли спрятаны деньги. На всякий случай проверили также, нет ли сигналов со стороны пожарной каланчи. Немного успокоились. Действительно, если война, то с этим уж точно ничего не поделать, а значит, можно не беспокоиться.

Между тем людей в форме становилось все больше. Еще немного – и можно было бы ослепнуть, просто выглянув на улицу, – слишком много металлических пуговиц для солнечного дня. Если бы сейчас по Прорезной прокатился достаточно большой булыжник, Великий Князь остался бы без стражи. Вообще.

Мечи не так навязчивы. Это и понятно. Если Ярослав вызывает страх и уважение именно в силу того, что у него есть куча людей, которые не расстаются с острыми металлическими предметами, то Младшая Хозяйка имеет все то же сама по себе. К тому же, если почти каждый горожанин не против получить шанс о чем-то попросить Князя, то с Младшей Хозяйкой – другая история: тут уж лишь бы она чего не попросила.