На пороге перерождения (СИ) - Казаков Виктор Григорьевич

— Ты что, ведьма? Никогда таких глаз не видел.

Я тут же понимаю, что знаю, кто такая „ведьма“. Молча мотаю головой. А тот, что подобрал меня, в сторонке стоит, сам стражников боится, но заглянуть хочет — что же там такое увидел этот охранник.

Охранник отодвигается, смотрит на моего сопровождающего и командует:

— Твоя знакомая?

Мужчина сначала мешкает, не знает, что ответить, а потом как резко закивает.

— Да-да, моя подруга хорошая. Давно просто не виделись.

— А в подворотне чего делали? — докапывается стражник.

— Так ведь таверна у меня тут недалеко, вот вышел, прогуляться решил.

Даже я в этот момент понимаю, что у мужика явные проблемы с выдумыванием оправданий. А стражник и подавно.

— Так, значит, мне плевать, кто она тебе и как давно вы знакомы, девушку мы забираем с собой.

— Та-ак а… — мужичок не знает, что ответить.

— Никаких так, — отрезает стражник, и тут же что-то приказывает двум своим ребятам. Те тут же хватают меня под обе руки.

Так я и оказываюсь в городской темнице с ещё несколькими отбросами общества.

Проходит совсем немного времени, и вот меня вытягивают из темницы, ведут куда-то наружу. Приводят к старику в рясе. После чего тот говорит:

— Монах проверит тебя. Если ты хоть как-то причастна к роду ведьм, сожжём тебя на костре».

— Чёрт. Сжечь заживо? На костре? За что? — не выдержал я.

— Ты не понимаешь?

— Нет, поясни.

— В империи принято сжигать ведьм. Это такая традиция. Ведь якобы только так можно убить ведьму.

— Ведьмы… — повторил я про себя, пытаясь распробовать слово на вкус. Но вспомнить его так и не вышло. — Что за ведьмы? — в конце концов поинтересовался я.

— Ты ведь сейчас шутишь? — удивилась девушка.

— Ни капли.

Оба глаза особы, сидящей напротив, уставились прямо на меня. Да так, что ещё чуть-чуть, и они бы выкатились наружу.

— Ладно, — она опустила взгляд, как бы уходя от темы моего непонимания, а затем посмотрела на меня снова. — Оказывается, ты знаешь о своей жизни даже меньше, чем я о своей.

Что есть, то есть. Увиливать не стал. Но и подтверждать тоже не спешил.

— Ведьмы, — продолжила девушка, — по слухам, это существа, живущие на континенте. Говорят, что они способны внушать всякое. Могут даже свести тебя с ума. Во время одной из экспедиций на континент, когда император снова вознамерился расширить свои владения, отправленные туда солдаты вернулись сами не свои. Цвет глаз поменялся, осталась одна тьма. Уплывали обычными людьми, а вернулись совершенно иные существа. Чёрные зрачки, медлительность и полнейшее безразличие — именно так их описывали родные. Говорят, что это дело рук тех самых ведьм. Только вот в империи ведьм никто и никогда не видел. Якобы давным-давно сожгли одну такую, но вот очевидцев почему-то не осталось. Может это и правда, а может и выдумки, но то, что они точно обитают на континенте, в этом никто даже не сомневается. Ходят слухи, что они до смерти привлекательны — на столько, что мужики просто не могут оторвать от них взгляд.

Судя по всему, на континенте кто только не обитает…

— Удивительно, ни разу не слышал об этом.

Удивительно? Кажется, пора перестать удивляться. Удивительно, что я вообще удивляюсь чему-то новому. Потому что в последнее время это уже стало рутиной.

Девушка медленно покачала головой.

— Удивительно только то, что ты знаешь меньше моего, — снова надавила она.

— Да уж… — не стал спорить я, переводя тему в более приятное русло: — И что дальше? По поводу истории.

Как ни в чём ни бывало девушка продолжила:

— Монах провёл беглый осмотр, после чего огласил вердикт — она ведьма. Естественно, я с его решением была не согласна, хоть тогда даже, как ты, не понимала, что ещё за ведьма. Но меня быстро скрутили, даже не позволив ничего обжаловать. Чуть позже снова закинули в темницу. Уже на следующий день должна была состояться моя казнь.

— Но не состоялась, — догадался я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не состоялась, потому что я, будучи подвержена страху и полнейшему непониманию происходящего, сорвалась на одном из заключённых, что пытался до меня докопаться. Меня не остановило даже то, что он был в соседней клетке. Всю ночь он смеялся и вслух фантазировал на тему того, как сладко бы имел меня, если бы у него была возможность.

— А потом?

— А потом я не выдержала. Вскочила с места, подошла к решётке, и, понятия не имею, что во мне сломалось, но я голыми руками развела прутья в стороны и вошла в его камеру. Схватила его за шею, одной рукой подняла над землёй, сдавила, услышала хруст, и тут же поняла, что он уже мёртв. На волне эйфории, тут же с лёгкостью откинула мёртвое тело в сторону и зашагала на выход. Опять раздвинула прутья, без проблем оказавшись на свободе.

Я покачал головой, показывая заинтересованность в рассказе.

— Увидела, как с дальнего конца комнаты ко мне бежит охранник. В итоге он тоже не выжил. Но до улицы я так и не дошла. На середине пути в глазах всё помутнело, и я отрубилась. Проснулась уже на арене.

— Знакомая ситуация, — поделился я.

— Быстро разобравшись с соперником, я было хотела прикончить всех остальных, кто устроил это, но, как только ко мне подбежала стража, силы снова будто бы покинули меня. Не могу ничего сделать и всё. О раздвигании металлических прутьев уже и речи не шло. После этого меня быстро отвели к хозяину школы — к старому ещё хозяину, который заправлял тут раньше. Тот сказал, что, если я хочу жить, то буду работать на него. А если же нет, то отправлюсь туда, куда должна была отправиться — прямо в пекло костра. Ну и так как выбора у меня уже не было, то пришлось дать молчаливое согласие. Так я и дожила до сегодняшнего дня, до сих пор не зная, кто я. Сколько раз пыталась порезать себя, нанести какой-нибудь вред, никогда ничего не получалось. Кожа как будто тут же превращается в камень. Но как только я пытаюсь сбежать, пытаюсь бороться с охраной, меня тут же одолевает слабость, вплоть до того, что я и вовсе теряю сознание.

Напоследок девушка очень обречённо добавила:

— Я знаю, что я не человек, но я не знаю, кто я.

Теперь понятно, почему она так заинтересованно отнеслась к моим способностям. По-своему заинтересованно, но всё же заинтересованно. Что, к слову, сама же и подтвердила в итоге:

— Именно поэтому, как только я узнала, на что ты способен, я даже немного обрадовалась, что не одна такая.

— Зачем тогда грубила мне и обещала прикончить?

Удивительно, но впервые за всё время я увидел смущение в её глазах.

— Потому что не умею по-другому, — она виновато опустила голову. — Всю жизнь, что я себя помню, я живу в клетке. И каждый раз, когда пытаюсь выбраться на волю, меня будто бьют камнем по голове, и всё… я снова просыпаюсь рабыней. Не знаю, в чём именно дело, но мне кажется, что это как-то связанно с этими погаными вечными!

— И почему ты всё-таки решилась рассказать всё мне?

— Потому что поняла, что ты не опасен.

С одной стороны, это очень мило, но с другой, конечно, немного обидно… Не опасен? Как это не опасен? Я очень даже опасен, если что! Если захочу!

— Интересно, очень интересно, — задумчиво протянул я.

— Что насчёт тебя? — не дала отдохнуть девушка. — Я рассказала. Теперь твоя очередь.

Спорить не стал, так же, как и увиливать от ответа. Хоть в людях я разбирался не очень, но понять, что девушка не врёт, было не трудно. Как минимум, просто потому, что врать не было никакого смысла. Поэтому я, недолго думая, прежде, чем закончился завтрак, пробежался по основным моментам своей истории, не вникая в подробности далёкого прошлого. Просто пошёл на рабочку, просто нашёл какую-то оранжевую хреновину, и просто случайно проглотил её. И теперь вот вижу перед глазами разные сообщения, редко разбавляемые статистикой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Девушка внимательно меня выслушала, и даже не стала задавать лишних вопросов.