Дневник наркомана - Алистер Кроули

— Когда же это кончится! — восклицал он. — Дело доходит до ругани в Храме Божьем!

Отблеск былого Питера Пена!

8 Сентября

Хозяйка говорит, что сегодня вторник, а у нас осталась до ужаса мало денег. Почему люди не сдерживают обещаний? Я уверена, что Мэйбел сказала: "В воскресенье".

ГЛАВА III. СКРИП ТОРМОЗОВ

9 Сентября

У нас с Питером произошла долгая, омерзительная ссора, и мне пришлось потаскать его за волосы. Из-за этого я сломала себе ноготь. Я отращивала их слишком долго. Не помню, когда последний раз делала себе маникюр.

По какой-то причине, они были сухими и ломкими. Я должна была привести их в порядок. Я послала на улицу мальчика, но мне не по душе мысль о том, что сюда заявится какая-то странная девица. Никогда не знаешь, что может произойти не так. На самом деле, это неважно. Тело просто невыносимо, и оно болит.

Так и кровь ввинчивает свою больСардонически сквозь сердце и мозг.

Я начала ненавидеть эту ужасную поэму. Она преследовала меня. Не понимаю, почему я должна ее вспоминать все время?

"Читала ли я ее?" — задавала я себе вопрос в изумлении. Или, наверное, это следствие невероятного прилива интеллектуальной мощи, вызванного героином, освежило мою память. В любом случае, сам факт того, что в моем мозгу всплывали эти странные фрагменты, напоминал золотую рыбку, выскакивающую из воды и снова ныряющую посреди струящихся морских водорослей.

Ах да, моя ссора с Петушком. Он заявил, что мы не должны рисковать, стоя одной ногой в судебном деле; и я обязана пойти и выпросить новый запас у Мэйбел до того, как мы останемся совершенно на мели. Я не могу закрыть глаза на то, как Петушок морально деградирует. Ему следует стыдиться самого себя. Вместо того, чтобы перекладывать все на мои плечи, он должен был сам установить надежные контакты для того, чтобы нас регулярно обеспечивали порошком.

А Питер, абсолютно бесполезный, валяется все время на кровати. Он не мылся или брился в течение месяца, а ведь прекрасно знает, что я не переношу грязь и нечистоплотность. Среди всего прочего меня больше всего привлекало в нем то, какой он опрятный, ухоженный и живой. Он целиком изменился с того момента, как мы приехали в Лондон. Я чувствовала, что на него что-то плохо влияет…

Это место кишит вшами. Я обнаружила, что меня так раздражало. Полагаю, мне надо коротко подстричься. Я ужасно горжусь длиной своих волос, но надо быть практичной…

Немного полежала. Собираться, чтобы выйти наружу, такая чудовищная мука! Петушок придирался и постоянно ворчал.

Я вся окоченела. Умывание и одевание кажутся такой тратой времени, а кроме того еще раздражает постороннее вмешательство. Моя одежда выглядела просто ужасно. Я в ней спала. Хотела бы я, чтобы мы взяли с собой несколько чемоданов из «Савоя». Нет, не хочу, это вызвало бы массу неприятностей, и нарушило наш героиновый медовый месяц.

Лучше, чтобы все оставалось, как есть. Здесь не хватает, тем не менее, Жаклин. Мне нужна служанка, и она могла бы выйти и принести все эти вещи. Но мы оба чувствовали, что присутствие постороннего стало бы костью в горле. Старуха нас не беспокоила, хвала всевышнему. Я уверена, она все еще считает нас шпионами. Боже, а это что еще здесь валяется?….

Черт возьми! Это же письмо от Бэзиля!

(Примеч. — оригинал этого письма уничтожен. Оно печатается с копии из

документов Мистера Кинга Лама. — Ред.).

ДОРОГАЯ БЕСПРЕДЕЛЬНАЯ ЛУ — Твори, что ты желаешь, да будет то Законом. Вы, убежден, простите меня, что я побеспокою вас письмом; но вы же знаете, насколько я чудаковат, а моя настоящая мания состоит в сборе информации о психологии людей, пытающихся продвинуться духовно тем путем, о котором мы говорили, когда вы так очаровательно осветили, подобно заре, на днях мою студию.

Находите ли вы, в особенности, что есть какая-либо трудность в том, чтобы объявить привал? Если так, то, возможно, причина не в том, что вы слышите со всех сторон — особенно от людей достаточно невежественных в предмете, таких как журналисты, врачи и попугаи — дескать в действительности это сделать невозможно? Разумеется, я не сомневаюсь, что вы немедленно убьете любое такое "пагубное предположение" контр-предположением. Оно, исходя из опыта, основано на моем позитивном утверждении, что люди сильного характера и высокого интеллекта, как вы и сэр Питер — которому, пожалуйста, передайте мои самые сердечные пожелания! — могут всегда прекрасно использовать эти вещества умеренно, как вы используете мыло.

Однако, помимо этого, не находите ли вы, что жизнь «Героини» делает вас чересчур "внушаемой"?

Как вы знаете, я решительно возражаю против методов Куэ и Бодуина. Они просят нас умышленно отвергнуть свободную волю и очистить менталитет для полугипнотического состояния средневекового крестьянина; вернуться назад как "свинья, которую помыли для того, чтобы она вновь валялась в грязи", из которой нас вытащила эволюция.

А сейчас, молю вас, воздержитесь от вальса с Другом Героя и не позвольте Снеговикам повергнуть вас в состояние сознания, чересчур мечтательное и иллюзорное, чтобы сопротивляться воздействию любой навязчивой идеи, которая явит себя ему с достаточной силой. Оно слишком мертво, чтобы чувствовать желание сопротивляться, но при этом настолько восторженно, что его в состоянии пленить восхищение перед любой подкупающе сильной личностью.

Я буду очень рад услышать вашу точку зрения по этим вопросам; и, само собой, подтвердить мою теорию, что такие люди, как вы и Сэр Питер, могут использовать эти вещества с пользой для себя и остальных, без опасности стать рабами. Я учил себя и многих других останавливаться, благодаря Воле; но каждое дополнительное свидетельство о действии этих веществ представляет для меня в моей работе большую ценность, дабы уничтожить трусливое суеверие, благодаря которому мужчины и женщины неспособны правильно и грамотно использовать по своему желанию все, что сотворила природа. Мы же приручили, помимо прочего, дикую молнию; неужели мы убежим прочь от пакетика порошка?

Любовь — Закон, любовь подчиняется воле.

Мои наилучшие пожелания Сэру Питеру,

Всегда Ваш,

БЭЗИЛЬ КИНГ ЛАМ.

Сатирическая, насмешливая глупость — или же он воплощение дьявола, как об этом нам рассказывала Гретель? Злорадствует ли он? Я не выношу зверя — и я подумала — однажды — ладно, не обращайте внимания! Питер взял это письмо. Что угодно, что угодно, только бы отвлечь его ум от скуки! И пока у нас по-прежнему нет энергии что-либо делать, мы берем все, что приходит к нам, и хватаемся за это, как за соломинку. "Это правда, — сказал Петушок к моему изумлению, — и мы должны оказаться в состоянии рассказать ему то, чего мы достигли". Затем последовала продолжительная ссора, как и после любого другого подобного инцидента. Вполне естественно, с этой бесконечной бессонницей и отходом ко сну в неправильное время. Я ненавидела Питера (и Ц.Л.) еще больше, так как понимала, что он все время прав. Если Ц.Л. — Сатана, то тогда нам по силам посмеяться последними. Я порвала это дьявольское письмо в клочки. Питер вышел — я надеюсь, что он ушел убивать его. Я хотела затрепетать от радости — просто еще один раз — если бы даже мне пришлось из-за этого повеситься.

Наши часы остановились. Не имеет значения. Я могу позвонить Мэйбел в любое время, когда захочу. Может быть я сделаю это сейчас. Выпью маленькую бутылочку и сделаю…

Уже вечер. Петушок не возвратился. Вот когда он мне нужен больше всего! Я страшилась самой себя. Я уже совсем трезва, как стеклышко. Я подошла к зеркалу, чтобы снять мою шляпку. Я не знала, кто передо мной. Мое лицо сделалось бесплотным. Цвет со щек полностью сошел. Волосы стали сухими и безжизненными, и лезли целыми пучками. Я полагаю, что возможно больна. Я почти решилась послать за доктором. Но не отважилась. Какой ужас!..

Я должна собраться с силами и все записать.

Было около пяти часов, когда я добралась до Маунт Стрит. Если Мэйбел нет, тогда я могу подождать.

Дверь открыл незнакомец. Это испугало меня. Я почувствовала себя ужасно. Почему она сменила Картрайта? Я чуть не упала в обморок. Кажется, он мне что-то сказал?

В замешательстве я спросила: "Мисс Блэк дома?" Человек ответил так, словно отвечал на этот вопрос постоянно.

— Мисс Блэк умерла.

Что-то внутри меня вскрикнуло. "Но я должна встретиться с ней", — вскричала я, чувствуя, как земля неожиданно уходит у меня из-под ног.

— Я боюсь, что это невозможно, — сказал он, совершенно меня не понимая. — Ее похоронили вчера утром.

Так вот почему она не послала нам посылку с порошком! Я стояла, словно находилась в трансе. Я воспринимала его объяснения механически. Я не могла осмыслить то, что он говорил. Это была как пластинка, поставленная на граммофон.

— Она болела только два дня, — сказал человек. — Врачи называют это септической пневмонией.