Контракт на Фараоне - Рэй Олдридж

Они выпустили его с транспортного конвейера после того, как аккуратно нацепили на него нейронный воротник. Его ладонь отметила временный стадный номер, его провели в лифт, который рухнул глубоко вниз, в шахту комплекса, в камеру-одиночку, высеченную в скале. Вместо решетки кристаллическая пластинка постоянно вспыхивала и жужжала в дверном проеме, создавая постоянный раздражающий фон. Волны отпугивали, затрудняли подход к двери, и Руиз знал, что, если дотронуться до кристалла, это вызовет страшнейшую мучительную боль. Это была простая предосторожность против побега, и Руиз, к своей досаде, почувствовал определенное профессиональное уважение и одобрение. Единственной мебелью были кровать из мягкого камня-пуховика, кран питательной системы и сток в одном из углов. Одежды ему не дали, но температура в камере была установлена такая, что человеку было приятно.

По мере того, как рассеивались эффекты наркотического газа, Руиз припоминал, что он делал немедленно после того, как купол захвата накрыл их. Его охватила паника, которой он в чисто лечебных целях позволил бушевать бесконтрольно, чтобы выбросить из организма ненужные гормоны. «Ну как же так, — спрашивал он себя, — как он мог себе позволить быть таким глупым и импульсивным, как он смел оживить феникса? Как?!»

В конце концов он взял себя в руки. Ничто не связывало его с фениксом в глазах захватчиков. Вся остальная часть его пангалактической коллекции, так же, как и его камуфляж, продуманный Лигой, была специально спроектирована так, чтобы устоять перед любым анализом и расследованием. Его имущество даже отталкивало отпечатки пальцев и на генном уровне затирало оставленные на ней органические фрагменты человеческих выделений и тканей. Вероятно, устройство сработало, иначе его уже схватили бы, как того, что вмешался в судьбу феникса. Если его просто опознают как жителя пангалактики, его дело еще не безнадежно. Его личность-маска, личность небольшого работорговца, действующего на свой страх и риск, устояла бы перед любым промыванием мозгов, разве что очень сильный профессионал смог бы пробить этот щит.

Если люди, захватившие его в плен, знали уже, кто он такой, его можно было считать уже мертвым. Но в том, чтобы рассматривать именно эту возможность, не было ничего приятного или полезного, поэтому ему надо выбросить это все из головы и действовать так, словно у него были хорошие шансы выжить и выбраться отсюда. Правда, у него не было в распоряжении его обычного оружия, но могло быть хуже. По прошествии часа ему стало скучно, а потом он стал думать над судьбой прочих пленников.

Он стоял так близко к двери, как только было возможно из-за отталкивающего поля, глядя через коридор на противоположную камеру. В редкие промежутки времени запирающее поле его камеры попадало в фазу с полем противоположной камеры, и тогда ему виден был его сотоварищ по плену, старший из фокусников, которые играли в Биддеруме. Жесткий взгляд черных глаз фокусника был устремлен на Руиза с такой злобой, что Руиз отошел от двери подальше, чтобы не быть на виду у соседа. Имея в виду возможное наблюдение, он вел себя, как примитивный дикарь, но такой, который вполне способен сдерживать истерику. Руизу вовсе не хотелось, чтобы его заклеймили необучаемым или неукротимым. Его слишком впечатлило то, как небрежно производила Кореана отбор среди своих рабов.

Руиз не мог найти в памяти никаких данных, касающихся рабовладельца или работорговца по имени Кореана. Неудивительно, невзирая на все огромные средства, которые Руиз потратил на погружение в информацию. В конце концов, на пангалактических мирах действовали неисчислимые количества работорговцев. Но немногие из них могли позволить себе такое лицо, как у нее, и Руиз сообразил, что это была нигде не зарегистрированная работа великого мастера пластической хирургии, который ее выполнил. Это само по себе было показателем власти и богатства Кореаны. Только незаурядная сила и неординарное богатство могли заставить художника такой славы и масштаба работать анонимно. Такая мысль устрашала.

Когда за ним пришли двое серых охранников-Пунгов, он притворялся, что спит на камне-пуховике. Он услышал, как отключенное поле двери щелкнуло и задребезжало, а потом услышал шипение пневматической аппаратуры, чтобы откатить дверь.

Руиз услышал, как осторожно шлепают по полу крупные круглые ноги охранников, когда они вошли в камеру, а потом в его ноздри ворвался слабый запах их тел, напоминавший рыбий жир.

— Спит, как шпротина, — пробормотал один из них на пангалактическом торговом языке.

— Наверное, не хуже, чем ты, когда засунул его сюда, — огрызнулся второй. — Наша сука дала вполне определенные указания: голубой знак — в камеру-одиночку, остальных в бывшие казармы Старого Трари Три. Попробуй еще раз так промахнуться, она тебе голову откусит и жабры выдерет, ты, ощипанная башка.

Руиз услышал шипенье и постукиванье. Он предположил, что это означало реакцию на обиду. Руиз слегка приоткрыл один глаз и увидел, как первый охранник надувает свой горловой мешок.

— Я ощипанная голова? — провизжал он. — Мои перья сидят как следует! Видишь? Голубой знак у него есть на плече, я же тебе говорил. Просто эта сука переменила свое решение. И все равно, ничего плохого не произошло. До тех пор, пока особая часть стада сидит в камерах-одиночках, все в порядке. Вот если бы я сделал наоборот, как ты в последний Ветродень, давеча, тогда бы мне было из-за чего беспокоиться. Ты уже все забыл?

— Да откуда мне было знать, что этот безобидный головастик — людоед?

Дальнейшая перепалка прекратилась, поскольку Руиз сделал вид, что просыпается.

— Демоны!!! — завопил он на фараонском.

Потом он отскочил в угол, где сжался, весь дрожа, в комочек, прижавшись к камню.

Охранники выкатили друг на друга выпученные и без того глаза. Тот, что покрупнее, выхватил сеть и оскалил зубы, пытаясь, видимо, принять ободряющий вид.

— Иди-ка вперед без фокусов, ты, длиннолапое живое чучело, — сказал он, показывая рукой на дверь.

Руиз обратил внимание, что между нитями сети проскакивали и шипели искры. Не желая, чтобы его оглушили, он оторвался от стены, собрался с духом и покинул камеру, делая устрашающие гримасы.

Они прошли, казалось, через мили подземных коридоров, прежде чем вышли на солнечный свет. Стены все еще были высоки, проход — узкий, он сверху был прикрыт жужжащими отпугивающими полями, но Руиз поднял голову к солнцу, чтобы погреть лицо. По тысяче мелких деталей — горячий свет, притяжение земли, насыщенность воздуха, запах соли, запах невидимой пока растительности — Руиз понял, что он находится на Сууке, печально известным прибежищем пиратов и работорговцев, а также целой коллекции прочих чудовищ. Он почувствовал дрожь предвкушения и страха.

Если бы он мог каким-то образом убежать и отправить торпеду с сообщением в штаб-квартиру Лиги на Дильвермун, его задание было бы выполнено, а послание-на-задание, которое гнало его вперед, растворилось бы и унесло бы с собой смертную сеть.

Но вместо этого он решил, что весьма вероятно будет как раз то, что смертная сеть потащит его на смерть.

16

Узкий проход изворачивался и извивался, когда они шли и шли по нему, настолько он изобиловал поворотами.

Сотни, возможно, тысячи незарегистрированных и незаконных работорговцев, должно быть, держали тут свои рабские казармы. Точно так же поступали пираты, похитители людей и контрабандисты всяческих плотских удовольствий.

В ходе своей работы Руиз неоднократно бывал в различных рабских казармах Суука и в переправочных станциях, но ничего из того, что он сейчас увидел, не показалось ему знакомым. Не помнил он и действующих, больших казарм, укомплектованных охранниками-Пунгами. Ему не было это странно или удивительно: Суук был крупной планетой, а Шарды, инопланетные собственники Суука, энергично сопротивлялись попыткам картографировать поверхность планеты, и эта дополнительная неясность еще больше привлекала преступников, которые держали здесь базы для своих операций.

Тут и там в стенах были прорезаны наблюдательные окошки. Окошки были древние, их стекло было покрыто спекшейся пылью и царапинами, но Руиз мог видеть вполне достаточно, чтобы удивляться разнообразию товара. В казармах были представители большинства рас, которых Руиз знал, были и такие, каких он никогда не видел. Большинство экземпляров относились к людям или человекообразным формам.

Он увидел представителей Ноктилей, особи поменьше осторожно столпились вокруг своего главного на маленьком травянистом холме. Главным была в данном случае женщина с тощей фигурой, чем-то похожая на волчицу, с огромной гривой огненно-оранжевых волос. Цвет тех особей, что были поменьше, варьировал от центра к краям группки, так что с внешней стороны оставались гладкие светлые головы и пухлые уязвимые тела. Главный витийствовал, Руиз подивился тому, какой переливающийся узор представляла эта группа, каждый жест главной женщины подхватывался теми, кто был младше в иерархии, повторялся и переводился тем, кто находился снаружи. Он хотел бы остаться и посмотреть, если бы это было возможно. Вот где, действительно, были ценные экземпляры. Но охранники гнали его дальше.