История русской балерины - Анастасия Волочкова

То же касается и питания. Я вообще не понимаю этого шумного ажиотажа вокруг разных диет и раздельного питания. И не вижу никакого смысла в том, чтобы в один день с жадностью набивать желудок кусками торта, а в другой – терзать обезжиренным кефиром или минеральной водой. Мне кажется, что рацион должен соответствовать образу жизни и профессиональной деятельности. Так случилось, что к сегодняшнему дню я подошла со своей собственной традицией и культурой питания. На самом деле, придя в балетную школу в возрасте девяти лет, я самостоятельно приняла для себя решение отказаться от мяса. Просто мне показалось, что это слишком тяжелая еда для меня. И если я хочу заниматься таким утонченным видом искусства, как балет, мне необходимы легкие растительные продукты. Такое решение привело к тому, что я действительно и тогда, и сейчас не испытываю желания употреблять мясные продукты. Могу наслаждаться ароматом жарящегося шашлыка, но вот съесть его мне совершенно не хочется. Я спокойно отказалась практически от всех сладостей, но очень люблю мед.

На самом деле, я живу в режиме одноразового питания, особенно в дни премьер или концертов. Причем предпочитаю есть вечером, а не утром, как нам советуют доктора. Утром я обхожусь чаем с лимоном, поскольку сразу же иду на урок и остро ощущаю, насколько даже легкий завтрак может помешать качественному экзерсису. Мне кажется, что если ты научился чувствовать свой организм, то можешь прекрасно понимать и удовлетворять его потребности.

Мой ужин, например, обычно состоит из салатных листьев, шпината и иногда рыбы, приготовленной на пару. Я вообще очень люблю морепродукты – «морские чудики», как я их называю: устрицы, мидии, крабы, кальмары и каракатицы. Если их изредка совмещать с бокалом белого вина, получаешь изысканное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Конечно, иногда я «ловлюсь» на сладостные запахи ванили или клубники, доносящиеся из кондитерской, но достаточно мне представить, каким грузом и комом поджаристая аппетитная булочка упадет в желудок, как мне сразу же становится неприятно. Так что я всегда предпочту шпинат с тертым, чуть расплавленным пармезаном благоухающей итальянской пицце.

Вернусь к предчувствиям (которые меня не обманули) и расскажу о самом знаковом событии в моей личной жизни, которое связано с балетом «Шехерезада». В июле 2004 года в Ростове состоялись гастроли труппы Театра имперского балета под управлением Гедиминаса Таранды. Мы с Евгением Иванченко должны были танцевать в первом отделении адажио из «Шехерезады», а во втором предполагалось, что я исполню две сольные хореографические композиции – «Эдит Пиаф» и «Аве Мария». И накануне этой поездки Женя заболел, поэтому я попросила о помощи солиста Большого театра Рината Арифулина. Причем «о помощи» – слишком мягко сказано, поскольку, на самом деле, ему предстояло совершить очень храбрый поступок: танцевать со мной этот балет всего с одной репетиции. И Ринат как-то бесстрашно согласился выйти со мной на сцену в Ростове в составе незнакомой труппы. Конечно, мы отработали с ним все поддержки, все нюансы спектакля, удостоверились в том, что подходим друг другу по роли, и замечательно выступили.

Могла ли я представить, что партнер по сцене, оказывающий мне помощь, впоследствии станет руководителем проектов в моей команде, партнером в бизнес-отношениях. Мы вместе разработали социальный проект по духовно-нравственному воспитанию детей и молодежи, концепцию создания сети школ эстетического воспитания в регионах России. Ринат – уникальный человек, обладающий умом, харизмой, стремлением к достижению целей, теми качествами, которые близки мне.

Почему именно это выступление стало для меня таким важным и запоминающимся? Да потому, что за месяц до него мы познакомились с Игорем Вдовиным, моим будущим мужем. Я, конечно, и подозревать не могла, кем он для меня станет. Более того, я отнеслась к галантности Игоря с сильным подозрением.

Дело в том, что скандал в Большом был в самом разгаре, и S., человек, с которым я разорвала отношения, при каждом удобном случае старался испортить мне жизнь. Новые знакомства меня скорее пугали, чем радовали. Время было не просто сложным, оно было кошмарным. Постоянно раздавались телефонные звонки с угрозами физической расправы. Я боялась оставаться в московской квартире одна, особенно на момент предъявления по ней судебного иска.

Мне было настолько страшно, что я практически не могла спать, любой ночной звук: капающая в душе вода, случайный стук или шорох – поднимал меня с постели. Я тщательно осматривала окна, выглядывала во двор, осторожно смотрела в дверной глазок, пытаясь определить, откуда может грозить опасность. В конце концов, мне пришлось снять скромный домик на Минском шоссе просто для того, чтобы никто, кроме моего водителя, не знал, где я живу. Я впервые столкнулась с реальной опасностью для своей жизни.

Любые переезды мне давались нелегко. В Петербурге перед своими концертами я зачастую встречала перед служебным входом приставов, которые с ехидной улыбкой сообщали, что мое выступление сегодня не состоится, потому что не завершен судебный процесс по моей московской или петербургской квартире. И любой человек, которого я встречала в то время, казался мне подозрительным. Так что появление в моей жизни Игоря я восприняла с огромным недоверием. И хочу отдать ему должное за его терпение и такт. За умение выждать ситуацию и ненавязчиво, но очень вовремя проявлять знаки своего внимания. Очень достойно, очень честно и очень открыто. А главное, эти знаки внимания не выглядели помпезно, не были рассчитаны на то, чтобы поразить размахом, зато они были очень трогательными и внушающими доверие к Игорю как человеку.

Но вернусь к нашей первой встрече.

Второе июня 2004 года. Я лечу в Москву из Сочи. Мама встречает меня в Домодедово – надо срочно ехать на репетицию. Я выбрала самый ранний рейс для того, чтобы не опоздать на репетицию. Их у меня сразу две в разных театрах. Выхожу из самолета и вижу надпись «Шереметьево». Господи, видимо, я что-то перепутала!

– Мама! Я в Шереметьево! Что делать?! Теперь я опоздаю на репетицию! – кричу в телефонную трубку.

Пассажир, спускающийся по трапу впереди меня, оглянулся. Я узнала его – яркий брюнет, в Сочи перед вылетом он помог донести до самолета пакет с моим балетным костюмом.

– У вас что-то случилось? Могу подвезти до Большого театра. У меня есть машина.

Мне это не понравилось. Сначала костюм, теперь машина. С какой стати такая галантность? Но тут же одернула себя: «Настя, это уже паранойя. Не может быть, чтобы все вокруг были подкуплены S.».

Другого выхода не было, и я села в машину случайного попутчика. Всю дорогу он вел себя очень тактично. Предлагать деньги было неловко, и я спросила, выходя: