История русской балерины - Анастасия Волочкова

Если вы посмотрите на классическую театральную программу, то заметите, что обычно первым в списке значится «Петрушка», потом – «Жар-птица», и завершает его «Шехерезада», красивый, эротичный и очень изысканный балет. Что касается меня, то, танцуя Жар-птицу, я мечтала когда-нибудь появиться на сцене в роли Зобеиды, главной героини балета «Шехерезада». Я думаю, что еще это было связано, конечно, и с национальным контрастом. Оба спектакля очень колоритны. Но если «Жар-птица» – балет в так называемом народном «русском духе», то в «Шехерезаде» властвовали восточная традиция и арабские страсти из сказок «Тысячи и одной ночи».

В роли Зобеиды я просмотрела многих балерин. Но мое предпочтение было безоговорочно отдано Алтынай Асылмуратовой.

Эта восхитительная балерина была очень органична в роли любимой жены Шахрияра. Потрясающая восточная красота Алтынай и мягкая, завораживающая пластика ее танца производили чарующее впечатление. Надо отметить, что созданный ею образ Зобеиды заметно отличался от того, что я видела в исполнении других балерин.

Трактовка Асылмуратовой, по словам Фокиной, была ближе всего к замыслу хореографа.

По сюжету Зобеида любит своего мужа шейха Шахрияра. Их любовь взаимна. Но коварный брат Шахрияра разжигает в нем недоверие и ревность, желая ослабить влияние Зобеиды на мужа. Он разрабатывает хитрый план, для осуществления которого оба брата внезапно отправляются на охоту. Зобеида обижена и оскорблена неожиданным отъездом мужа. В отместку она решает принять участие в пиршестве, устроенном другими женами и одалисками, которые впускают в свои покои рабов. Зобеида тоже открывает двери влюбленному в нее красавцу рабу. Начинается великолепное чувственное адажио. Но по той трактовке, которую я видела у Алтынай, со стороны Зобеиды нет настоящей любви к рабу. Она скорее забавляется и играет его чувствами.

Внезапное появление Шахрияра и его брата вызывает панику у обитателей гарема. Разгневанный Шахрияр приказывает своим янычарам расправиться с любовниками. Погибает раб Зобеиды. Она ждет, что и ее постигнет та же участь. Однако Шахрияр колеблется, он все еще любит Зобеиду и готов ее простить. Видя его смятение, Зобеида бросается к ногам мужа, клянясь в любви к нему, и молит о пощаде. Но брат Шахрияра, непреклонный в своей злобе и ненависти, требует казни Зобеиды. Видя растерянность мужа и понимая свою обреченность, Зобеида закалывает себя кинжалом.

Смерть Зобеиды, отчаяние Шахрияра и торжество брата-злодея – вот финал спектакля.

Мне было чрезвычайно интересно сыграть роль жены султана Шахрияра, которая любит двоих мужчин одновременно – и своего мужа, и любовника-раба. В этом драматическом спектакле женщина буквально разрывается между двумя мужчинами и ничего не может с собой поделать, предлагает мужу убить ее – только бы сохранить жизнь любовника. И одновременно она очень любит султана и страдает от того, что сама стала источником его мучений. Именно так я понимала роль, которую мне очень хотелось станцевать.

Махар Вазиев все-таки предложил мне танцевать в «Шехерезаде», но со странным условием: подготовиться к выступлению за четыре дня. Вопрос был поставлен ребром: или сейчас, или никогда. Причины этого требования, к сожалению, я не знаю до сих пор, правда, могу высказать догадку: Махар знал, что мне очень хотелось танцевать этот балет (тем более с Фарухом Рузиматовым, в которого я тогда была влюблена), поэтому решил проверить мой характер на стойкость. Есть такой способ обучения плаванию, когда учат в экстремальных условиях, на глубине, по принципу: захочешь жить – выплывешь. И здесь аналогично: сможешь подготовиться в кратчайшие сроки – танцуй.

Конечно, я согласилась. Не в моих правилах отказываться от предложений. В чем была сложность? Все действие балета длится сорок минут, но помимо первых выходов на сцену есть еще и основное адажио с партнером длительностью четырнадцать минут. Выучить за четыре дня балет на самом деле непросто, поскольку это характерная партия, в которой нужно отточить каждую восточную позу, положение кистей рук, положение стоп, положение тела. И пластика совсем другая должна быть – восточная, предполагающая совершенно иную графику движений, нежели в классических балетах. Как я уже говорила, для меня идеалом в исполнении этой партии была Алтынай Асылмуратова, партнерша Фаруха Рузиматова. Вместе они являли неповторимый и слитный дуэт. Собственно, с помощью видеокассеты, на которой было записано, как они танцуют адажио, я предварительно и выучила свою партию.

Конечно, подобной самостоятельной тренировки было мало, требовалась непосредственная помощь человека, хорошо знающего балет «Шехерезада». Я попробовала (во второй и последний раз в моей жизни) обратиться за помощью к Ульяне Лопаткиной, попросив объяснить один небольшой фрагмент адажио, но получила резкий отказ, причем в обидной форме: Ульяна сказала, что не помнит, как танцуют эту партию, хотя исполняет ее очень давно, без перерывов. В театре знали, что у Ульяны плохая память. Но ведь не настолько!

Я даже не знаю, что меня обидело больше: отказ или ее фальшивое желание «сохранить хорошую мину при плохой игре». Не хочешь помогать – не надо, но зачем же врать? В конечном итоге я навсегда приняла решение не надеяться на помощь и взаимовыручку так называемых «коллег по цеху». На свою удачу, я встретила в коридорах Мариинского театра Изабель Фокину, которая приехала в Петербург по каким-то своим личным делам. И я попросила ее:

– Изабель, пожалуйста, вы не могли бы посмотреть, как я исполняю адажио из балета «Шехерезада»? Мне нужно знать, имеет ли право на существование мое исполнение или нет?

Изабель, к моему счастью, согласилась.

И она не только показала мне весь порядок движений, позы, позиции, она еще и убедила меня, что я смогу станцевать этот балет, несмотря на кратчайшие сроки, данные на подготовку, и на то, что мне приходилось репетировать в одиночку: с Фарухом у нас состоялись даже не две, а полторы репетиции. Если посчитать с пристрастием, то я подготовила балет за три с половиной репетиции: «полторы» – с Фарухом Рузиматовым, одну – с Изабель Фокиной и одну – самостоятельно, дома. Тем не менее Изабель оказалась права: получилось очень хорошо. И мне кажется, дело было даже не в подготовке и не в том, что мы с Фарухом составляли очень красивую пару, а в тех эмоциях, которые мы испытывали, в тех переживаниях, которые выплескивались на сцене в наших с ним танцах.

Это был, не побоюсь сказать, самый чувственный спектакль в моей жизни. К тому же партию Шахрияра исполнял Владимир Пономарев, очень опытный и известный в Петербурге танцовщик. Он умеет удивительно танцевать именно характерные роли. По крайней мере на сцене я чувствовала, что действительно разрываюсь между двумя настоящими мужчинами, я больше чем играла, даже, скорее, проживала драматический сюжет. И то, какими аплодисментами нас наградили зрители после спектакля, конечно, запомнится навсегда! Зал не отпускал нас в течение получаса, и мы двенадцать раз выходили на поклоны перед занавесом. В этот момент я была упоительно счастлива.