Совсем другая тень - Анатолий Ромов

Человек посмотрел на Рахманова:

- Вам что?

- Простите, можно кого-нибудь из служащих?

- Я служащий. По какому вопросу?

- Я из прокуратуры. Мне нужно с вами поговорить.

Человек подошел ближе; блекло-серые глаза стали настороженными.

- Интересно, что это может у нас понадобиться прокуратуре?

- Ничего особенного. Просто мне нужны ваши свидетельские показания.

- Свидетельские показания?

- Да. Вы выйдете или я зайду? Как вам удобней?

Человек взглянул на машину, снова посмотрел на Рахманова. Склонил голову набок:

- Пожалуйста, заходите.

Пройдя в калитку около ворот, Рахманов показал развернутое удостоверение:

- Рахманов Андрей Викторович. Следователь прокуратуры.

- Голиков Николай Иванович. Работаю здесь сторожем. - Человек кивнул в сторону причала: - Там скамеечка. Сядем?

- Сядем.

Они прошли к скамейке. Присев, Рахманов посмотрел на Голикова:

- Значит, вы здесь работаете сторожем?

- Точно. Правда, сейчас еще и завом, по совместительству. Наш зав в отпуске.

- Вообще, тут большой штат?

- Да нет. Зав да я. Вот и весь штат.

- Вы что, прямо здесь и живете?

- Угадали. Прямо здесь и живу.

- Понятно. - Рахманов достал фотографию Лотарева. Протянул: Посмотрите. Может, вы видели когда-нибудь этого человека?

- Ну-ка... - Взяв снимок, Голиков отвел руку подальше, прищурился, изучая снимок. Примерно через полминуты неохотно сказал: - Лицо вроде знакомое. Где-то я его видел.

- Не ошибаетесь? - Спросив это, Рахманов подумал: кажется, алиби подтверждается.

- Да нет. На память пока не жалуюсь.

- Ну а где вы его видели? Постарайтесь вспомнить.

Голиков опять вгляделся в фотографию. Покачал головой:

- Где... - Посмотрел на Рахманова: - Кто это? Я смотрю, вроде не местный. Что-нибудь натворил?

- Еще неизвестно. Все же постарайтесь уточнить, где вы могли видеть этого человека?

- Где... Вот черт... У нас он не отдыхал. Наших я всех помню. Но где-то я его видел... Нет. Не могу вспомнить.

- Может, он просто отдыхал недалеко от базы? Загорал? Купался?

Голиков посидел, глядя на причал:

- Загорал... Может, и загорал. Знаете, сколько тут народа вертится летом. Всех не упомнишь.

- Ну, а допустим, если я скажу, что это было в начале июля?

Голиков покосился:

- В начале июля?

- Да. В первой декаде.

- В первой декаде... - Повернул голову. - Подождите... Случайно, он не художник?

- Художник. - Теперь не было сомнения: Лотарев здесь был.

Голиков вернул снимок:

- Все. Вспомнил. Был он здесь, этот парнишка. Как раз в июле.

- Когда точно, не помните?

- По числам не помню. Помню, был конец недели. У нас как раз заезд бывает в конце недели.

- Конец недели был девятого и десятого. Одиннадцатого - воскресенье.

- Значит, этот парнишка приехал в пятницу. Девятого.

- Он точно был здесь днем девятого? - В этом вопросе для Рахманова заключался главный пункт алиби.

Голиков помедлил с ответом, вздохнул:

- Ну, я же не записывал, когда это было точно.

- Давайте я вам помогу. - Рахманов изучающе посмотрел на сторожа.

- Давайте, - согласился тот. - Как?

- Вспомните: может, в те дни произошло какое-нибудь событие, которое было зафиксировано?

- Событие?

- Да, небольшое? Скажем, кому-то дали премию. Справляли чей-то день рождения. Еще что-то. Исполните!

- Не понимаю. Зачем это нужно?

- Чтобы легче было определить точное число, когда у вас появился этот парень.

- То есть, как это? - Кажется, Голиков искренне не понимал, в чем дело.

- Так. Ведь если знаешь точную дату, танцевать уже легче. От нее.

Голиков опустил голову. Кхекнул:

- Теперь понятно.

- Подумайте. Не может быть, чтобы ничего не произошло.

- Какое же событие... Какое... А вот. Вроде, есть событие.

- Есть?

- Мой зав ушел в отпуск. Иван Федорович. Седьмого.

- Заведующий базой?

- Да. Точно. Седьмого была среда. Восьмого, рано утром, Иван Федорович собрал манатки и уехал.

- И когда же появился этот парень?

- Девятого.

- Почему именно девятого?

- Ну, в четверг и пятницу я закрутился без Ивана Федоровича. К заезду. А с пятницы на субботу как раз застукал этого парня. На участке.

- Застукали в каком смысле?

- Ночевать он к нам залез. На участок, через забор. Здесь же все закрыто, на участке. Можно спать спокойно.

- И когда же вы его застукали? Утром? Или вечером?

- Утром. В субботу.

- Ну а до этого, в пятницу, он был здесь?

- Вроде был.

- Вроде или точно?

- Опять же, я ведь не фотографировал его. Да и лежка у него была основательной. Трава так и не поднялась. Значит, спал он всю ночь. Он и потом здесь торчал, дня три. За забором. На пляже.

- И что он делал?

- Ничего. Рисовал, купался.

- Вы не помните, он был один? Или с кем-то вместе?

- Вроде один. То есть, может, и общался с кем-то. Но рисовал он и на пляже валялся один. Никого другого я не заметил.

- Еще кто-нибудь видел этого парня? Кроме вас?

- Наверное. У нас же тут отдыхающие были. Самый сезон.

- Понятно. Что, эти отдыхающие у вас как-то фиксируются?

- Обязательно, в журнале регистрации. Каждый отдыхающий. Когда прибыл, когда выбыл.

- Можно посмотреть этот журнал?

- Пожалуйста. Пойдемте, я покажу.

Вместе с Голиковым Рахманов прошел в домик. Дощатый сруб был небольшим; судя по дверям, в нем было всего три комнаты. Угловую часть занимала совсем крохотная кухня, в которой было оборудовано нечто наподобие конторки. Здесь и лежал журнал регистрации.

Усевшись за конторку, Рахманов переписал фамилии и места работы отдыхающих, находившихся здесь с утра девятого июля. Если эти люди подтвердят, что видели Лотарева, алиби можно считать установленным.

Проверки

Из девятнадцати отдыхающих, находившихся на базе "Рыболов Сенежья" с девятого по двенадцатое июля, Рахманову и Инчугину на следующий день удалось разыскать восьмерых. Остальных по самым разным причиним вызвать или найти не удалось. В течение двух дней каждый из этой восьмерки был допрошен. В итоге выяснилось: с девятого по двенадцатое июля эти отдыхающие, так же как и Голиков, видели человека, изображенного на снимке. По их словам, все три дня этот человек почти неотлучно находился на пляже возле базы.

Решив быть точным до конца, Рахманов не поленился и позвонил в организацию, ведающую штатами базы "Рыболов Сенежья", а именно в отдел кадров ХОЗУ Мосстроя. Там ему сообщили: заведующий базой отдыха "Рыболов Сенежья" Шеленков И.Ф. ушел в отпуск седьмого июля этого года, на что есть соответствующий приказ. Таким образом, это показание Голикова нашло документальное подтверждение. Записав номер приказа, Рахманов поинтересовался уже из чистого любопытства: почему отпуск заведующего базой длится почти три месяца? Беседовавшая с ним инспектор отдела кадров ответила: завбазой отдыха уже второй месяц не возвращается из отпуска. Если Шеленков не даст о себе знать в самое ближайшее время, они будут вынуждены уволить его как злостного прогульщика. Поблагодарив инспектора, Рахманов положил трубку. Поразмыслив, на всякий случай записал на перекидном календаре: "завбазой - прогул - выяснить". Как только выдастся свободная минута, он попросит Солнечногорскую райпрокуратуру выяснить, чем вызвана задержка в отпуске Шеленкова.

Вывод из своей поездки на Сенеж Рахманов мог сделать только один девятого июля Лотарев действительно был на озере. Его показания подтвердились.

Вывод был вскоре подтвержден и Жильцовым, закончившим вместе со специально созданной опергруппой проверку обстоятельств, связанных с машиной Лотарева. О результатах этой проверки Жильцов коротко доложил, зайдя в кабинет Рахманова к концу второго дня. По его словам, после того как были опрошены жильцы дома, владельцы машин и стоящих во дворе гаражей, выяснилась довольно точная картина случившегося. По мнению Жильцова, ее можно считать объективной, поскольку она составлена из нескольких свидетельских показаний, независимых друг от друга.

Согласно этим показаниям, утром восьмого июля Лотарев вышел из подъезда и, усевшись в подъехавшую к дому машину "Жигули" 2109 золотистого цвета, уехал на ней в неизвестном направлении. За рулем машины сидел парень, с которым, по словам жильцов дома, Лотарев находится в приятельских отношениях. Имени, фамилии, места жительства и работы этого парня жильцы не знают, однако много раз видели, как он подъезжал к дому на той же самой машине. Появлялся или нет после этого Лотарев дома, жильцы сообщить не смогли. Однако его машина, "Жигули" шестой модели светло-серого цвета с номером "о 79-82 МО", осталась стоять на своем обычном месте перед домом. Затем, днем, к машине подошел человек, которого никто в доме не знает. На вид ему было около пятидесяти лет. Выглядел он самым обычным образом: среднего роста, без особых примет и бросающихся в глаза деталей. Открыв дверь машины ключом, человек сел за руль так, будто это была его машина, и уехал. Снова на свое место машина Лотарева была поставлена на следующий день, в пятницу, девятого июля, поздно вечером. Сделал это тоже человек лет пятидесяти, напоминающий, по описаниям некоторых жильцов, Игоря Кирилловича. Выйдя из машины, Игорь Кириллович захлопнул дверцу и ушел. Сказать, похож ли он на человека, который увел машину накануне, жильцы затрудняются. Однако все опрошенные жильцы, в том числе и соседи Лотарева по подъезду, заявили: человека, поставившего машину на место, они также возле своего дома никогда не видели. После того как этот человек ушел, машина простояла на своем обычном месте до понедельника. В понедельник, двенадцатого июля, в первой половине дня, в машину сел появившийся наконец Лотарев.