След за кормой - Александр Мелентьевич Волков

рыболовами. Сначала они довольствовались тем, что им давали фиорды, а потом, в поисках добычи, выходили всё дальше и дальше на морские просторы. Постепенно совершенствовались их суда: из простых рыбачьих лодок они превращались в прочно построенные корабли, способные бороться с капризами стихии.

Норманны добывали рыбы гораздо больше, чем требовалось для пропитания и, естественно, стали торговать излишками. А в те отдалённые времена торговля граничила с разбоем. Мы уже говорили о том, что в древности купцы отправлялись в торговые походы с сильными дружинами, которые могли бы отбиваться от нападения врагов. Случилось так, что на севере Европы скромные норманнские рыболовы обратились в грозных морских воителей — викингов.[47]

Но, конечно, не сразу, не за одно десятилетие произошло это поразительное превращение.

Предводитель дружины викингов носил звание кóнунга, короля. Сначала конунги не решались на далёкие путешествия: в первое время ареной их нападений были берега Северной Франции. Но раззадоренные лёгкими победами над враждовавшими между собой королями и герцогами, норманны спускались всё дальше к югу, и наступило время, когда флотилии свирепых разбойников обогнули Пиренейский полуостров, прошли через Гибралтар и появились в Средиземном море.

Цветущие берега Италии и Греции подвергались постоянным набегам викингов; они добирались до самого Константинополя.

Вот как похвалялся своими «подвигами» норманнский конунг Гаральд Гардрад:

Я город Мессину в разор разорил,

Разграбил поморье Царьграда,

Ладьи жемчугом по края нагрузил,

А тканей — и мерить не надо!

…Прибрежья, где чёрный мой стяг прошумел,

Сицилия, Понт и Эллада,

Вовек не забудут Гаральдовых дел,

Набегов Гаральда Гардрада![48]

Страшный след оставляли за собой жестокие грабители. Вот что писал тогда один франкский монах:

«Печально время, в которое мы живём, ибо неистовства язычников вызвали всеобщее бедствие. Королевства, некогда столь славные, лишились своей славы; короли, некогда столь сильные, лишились своего могущества. Воды рек окрашены кровью жертв, а земля покрыта трупами. Кости убитых тлеют на островах Сены. Берега, прежде прекрасные, как божий рай, опустошены огнём и мечом…»

За несколько поколений, в течение которых мирные, трудолюбивые рыболовы и скотоводы превратились в свирепых морских разбойников, изменился я их характер. Занятие пирата сделалось у норманнов почётным, грабежи на море и на суше прославляли воина. Лучшим качеством мужа признавалась храбрость. Смерть на соломе (то есть дома, в мирной обстановке) приносила позор умершему и его семье. Зато считалось, что храбрецов, погибших в бою, небесные воительницы, девы валькирии, провожали в обитель богов Валгáллу; там перед ними раскрывались сразу 540 райских ворот. Товарищи, ранее их павшие на поле славы, встречали новичков с боевой песней и вели за пиршественный стол. И сам отец богов Один поднимал в честь вновь прибывших чару с вином…

К заходящему солнцу

Не всегда норманнские мореходы попадали туда, куда хотели держать путь. Случалось, что бури уносили их корабли совсем в другую сторону, чаще всего на закат солнца. Так, ещё в VII и VIII веках нашей эры викинги открыли Шетландские и Фарерские острова и другие северо-западные архипелаги.

Норманнские конунги были «хозяйственными» людьми. Открыв, в океане какие-нибудь земли, они использовали их для набегов на соседние страны, или чтобы продвигаться на запад.

Во второй половине IX века норманнские корабли были заброшены штормом к какому-то огромному острову, отстоявшему на сотни миль к западу от Скандинавии. Перезимовав там, мореплаватели вернулись на родину и поведали о привольных пастбищах и обширных лесах вновь открытой земли. Местоположение острова осталось неясным: ведь в те времена определение широт и долгот велось очень примитивно — расстояния исчислялись днями пути, а о компасе в Европе ещё не знали.

Тем не менее, соблазнённый рассказами возвратившихся соотечественников, некий конунг Флóки отправился разыскивать «обетованную землю».[49]

Отойдя к северо-западу от Фарерского архипелага, Флоки выпустил из клетки одного из взятых с собой вóронов. Ворон полетел обратно на родину.

Через три дня был выпущен второй ворон: тот покружился в воздухе и опустился на палубу. И лишь третий ворон, освобождённый ещё через несколько дней, взмахнул чёрными крыльями и без колебаний направился на северо-запад. Флоки повёл свой корабль в ту же сторону и вскоре увидел незнакомый берег, изрезанный глубокими фиордами.

Негостеприимно встретил остров новых поселенцев: холодная зима, снегопады, гибель скота, не обеспеченного кормом и тёплым кровом, заставили Флоки и его дружинников покинуть наспех возведённые хижины и вернуться на родину. А вновь открытый остров они назвали Исландией, что означает «Ледовая страна».

Прошло несколько лет, и в Исландию отправились новые экспедиции. Оказалось, что жить там не так уж плохо.

Природа Исландии[50] отличается большим разнообразием. В ней есть и горы, и возвышенные плато, и даже заболоченные низменности.

Иногда Исландию называют страной вулканов, там их более сотни. Самый значительный — Гекла действует и до сих пор.

В Исландии мягкий морской климат. Значительную часть года и море и суша покрыты туманами. Лето там не жаркое, зато и зимой не бывает лютых морозов. В старину исландцы занимались преимущественно скотоводством и рыбной ловлей в окрестных водах. Её население росло быстро. Уже в X веке в Исландии насчитывалось более 25 тысяч жителей, а по тем временам это была очень значительная цифра.

Естественно, что открытием Исландии не закончились плавания викингов на запад. Сначала капризы стихий, а потом специальные экспедиции продвигали норманнов всё дальше от берегов Европы.

Источником наших знаний о прошлом планеты являются памятники старины (остатки древних людских поселений, курганы и т. п.), летописи, былины. Скандинавские сказания называются сáгами. Саги рассказывали вдохновенные старцы — скáльды.

Вот что говорит об открытии Гренландии «Сага об Эрике Рыжем».

Норвежский ярл Эрик Рыжий был, наверное, огненноволосым человеком, раз уж заслужил такое прозвище среди своих русых и рыжеволосых сограждан. Он обладал чрезвычайно неуживчивым характером: при спорах и ссорах сразу хватался за кинжал.

Случилось так, что неумеренно орудуя кинжалом, Эрик Рыжий убил одного земледельца. Такое часто бывает среди викингов, считавших «смерть на соломе» позором. Обычно дело кончалось тем, что убийца платил в пользу родственников убитого более или менее значительную вúру (выкуп), определяемую по соглашению сторон.

Эрик отказался платить виру и был изгнан из Норвегии. Он отправился в Исландию с небольшой дружиной из родственников и слуг. Но и в Исландии буйное поведение Рыжего навлекло на него гнев старейшин, и ему предложили покинуть и эту страну.

Куда деваться?

За несколько лет до этого занесённые непогодой