Сережа, думай об империи - Андрей Коткин

слез уже не лила. Только бросила, когда главный распорядитель этого действа ей доложил о готовности:

— Так начинайте уже скорее.

Зато народ, собравшийся на площади, чуть ли не празднование под это событие устроил. Подозреваю, аристократов ни в одной стране мира простые люди не любят, но Холмских барбарцы не любили особенно трепетно.

Впрочем, казнь надолго не затянулась. Ведь не дикари же тут какие-нибудь, с их ритуальными пытками обитают. Потому, десяток лиц, приговоренных на этот день к казни, были возведены на специальную, разборную плиту, всю исчерченную замысловатыми линиями эрцгаммы со многими прилагающимися рунами, палач под ликующие народные крики возложил ладони на управляющий обсидиановый шар… и все! Только прах осыпался, да поднявшийся ветерок развеял в воздухе легкую взвесь.…А в расположенном неподалеку госпитале несколько тяжелых, почти неизлечимых больных получили серьезный стимул к выздоровлению. Хотя бы своей смертью злодеи получили возможность хоть немного исправить причиненное ими зло.

Младшая герцогиня, как положено отсидевшая всю церемонию казни, поднялась на ноги и с немного заторможенным лицом двинулась к выходу с правительственной трибуны. Я, разумеется, направился вслед за нею. Раз у меня в здешнем законодательстве прав не больше, чем у белозубки, постараюсь в трудные для невесты моменты хотя бы роль этого питомца отыгрывать с прилежанием.

— Что, Ирина, радуешься, что мою семью извела. Змея подколодная, будь ты проклята! — Возникла перед нами прямо на выходе из трибуны уже знакомая мне девица, сестра Альберта.

Вот еще одна напасть! Я увидел, как исказилось при этих словах лицо моей спутницы. Удар попал точно в цель.

— Мой целительский артефакт сработал? — Задал я вопрос, стараясь отвлечь Ирину от накатывающих на нее негативных эмоций.

— Н-нет, вроде бы, — заторможено отозвалась она, похоже, не совсем даже воспринимая мои слова, настолько сильным было потрясение от всех этих произошедших событий.

— Тогда сама подай команду на использование одной дозы. Не знаю, реальное это проклятие или пустые слова, но лучше перебдеть. Панацея с гарантией защитит от еще не внедрившегося проклятия.

Меж тем, опомнившаяся герцогская охрана, наконец, скрутила Холмскую, накинув на нее несколько заклинаний, не только не позволявших сбежать, но и также говорить, и вообще предпринимать какие-либо осмысленные действия. Застыла, как механическая игрушка с окончившимся заводом.

— Господин полковник! — Обратился я к лицу, возглавлявшему Иринкину охрану на этом мероприятии. — Каким образом злоумышленница смогла не только проникнуть вплотную к охраняемому вами лицу, но и закончить произнесение вербального проклятия?

Вообще-то, как я уже неоднократно говорил, прав на то, чтобы командовать этим весьма немаленьким чином из государственной службы безопасности у меня не было никаких, но полковник, подобравшись, пообещал очень недобрым голосом:

— Мы разберемся, господин консорт, мы разберемся….

Дозу панацеи себе моя невеста ввела. Прямо на глазах было заметно, как подействовало это средство: ее лицо, напоминавшее своей неподвижностью восковую маску, разгладилось, дыхание стало более ровным, а непрерывно звучавшая в сознании, словно заевшая пластинка, фраза «Будь ты проклята…» сменилось легким всплеском эмоции, которую я смог расшифровать как что-то вроде: «как хорошо, что эта боль ушла».

Задержанную за покушение на августейшую особу девицу увели, и мы смогли вернуться обратно в замок. Кстати, в отличие от безмагического мира, тут подобное проклятие, даже в адрес простого человека, а не герцогини, сказанное на людях, — уже не просто на словах порицаемый поступок, а весьма серьезное преступление, даже если самого проклятия так и не обнаружится. Мало этой несдержанной дуре точно не покажется.

До своих покоев Иринка дошла, вроде, вполне хорошо, сунувшихся было к ней свитских попросила оставить ее в одиночестве… Впрочем, я ей не слишком-то и поверил: на месте бури эмоций в этот момент я наблюдал их почти полное отсутствие. Тоже, знаете ли, неестественное состояние, а потому, не обращая внимания на гневные взгляды на меня всех прочих приближенных, протопал в покои вслед за Иринкой и дверь перед их носом захлопнул.

Однако, похоже, она снова начинает скатываться в самоедство! Вон, и глаза уже на мокром месте.

— Слушай, а те сны о чудовищах Порядка, ждущих своего часа на той стороне портала, тебе все еще по-прежнему снятся? — Обратился я к невесте.

Ну, да крайне неприятная тема, лично у меня вызывающая чуть ли не ужас. Но клин клином вышибают. Не сможет Иринка по-прежнему жалеть себя, закуклившись в своей маленькой норке. Ей ее воспитание будущей правительницы государства не позволит.

Собственно, именно по задуманному и произошло. Иринка, моментально отставив хандру, воззрилась на меня:

— Ты знаешь, в последние дни эти сны стали сниться мне намного реже, но все равно, сильно напрягают. А что, ты придумал, как с этой напастью бороться?

И вот что мне ей теперь отвечать? Ну, кроме того, что и мне самому сны с ангелами и единорогами стали сниться значительно реже… Очевидно, то последействие в виде сопутствующего отпечатка памяти создателя воздействовавшего на нас ментального артефакта выветривается. Ай, была, ни была, скажу-ка я ей правду.

— Мне еще кое-что нужно как следует обдумать, но кое-какие наметки по этому поводу у меня имеются….

Глава 12

В моей жизни произошли очередные два события, и оба они оказались сопряжены с общениями по разговорникам. Точнее, один раз переговорил по разговорнику я, и один — Иринка. У моей невесты информация вообще огонь оказалась: на ее отца было совершено покушение. Подмешали в его любимый утренний взвар хрустальную свежесть. Несмотря на такое поэтическое название, так назывался один из самых сильнодействующих алхимических ядов. Медальон с панацеей, переданный мной герцогу Владиславу через Иринку, сработал штатно. Герцога несколько раз вырвало, но он выжил. Зато теперь он единственный человек на Земле, который достоверно знает, как ощущается хрустальная свежесть на вкус. Ага, а у Иринки разом прибавилось волнений и бумажной работы. Покушение на законного правителя, пусть даже неудачное, всегда очень сильно волнует его подданных, пришлось заниматься кое-каким законотворчеством.

Полученная мной информация оказалась не такой хлопотной и душещипательной, да и интересной, в основном, только для меня: ко мне собрался в гости граф Станислав Вишневский. Бог его знает, что за нужда у него приключилась, но напрашивался он в гости весьма настойчиво. Впрочем, по разговорнику все же особо по душам не поговоришь (что касается меня, так я вообще, не слыша уже привычных эмоций и сопутствующих обрывков мыслей, легко теряюсь), вот приедет, тогда и обсудим все его сложности.

Еще была получена информация, напрямую к моей жизни вообще