Тыква - Любовь Федорова

Мем сидел в это время, мирно прикрыв глаза и прислонившись спиной к теплому боку печи. Чувствовал он себя на самом деле скверно, и вряд ли причиной тому был недружелюбный господин из Царского Города. Скорее уж, причина крылась в том, что Мем в последние дни что попало ел, где попало спал и все время мерз.

Некоторое время они оба молчали.

— Я тебя не знаю, — все-таки признался господин. — Ты кто такой и откуда взялся?

— Вы уже догадались, — лениво отвечал Мем, — зачем спрашиваете?

— Откуда ты знаешь, что я догадался правильно?

— Мысли умею читать.

— Я тоже умею. Ну-ка, выверни правый рукав.

Мем тряхнул рукавом и предъявил грязный носовой платок, мятую бумажку с записями о молчальниках и золоченый бантик от букетика фиалок.

— Мимо, — сказал Мем. — И в левом тоже нету. Жетон я ношу за пазухой.

— Тфу-ты, — сказал господин. — Ты что, играть сюда пришел?

Мем открыл глаза.

— Вообще-то, — сказал он, — я пришел сюда потому, что после прошлого вашего визита здесь ограбили храм и убили человека.

Господин из Царского Города изумленно приподнял бровь.

— Это те самые «мелкие неприятности с префектурой», о которых мне эдак небрежно поведал эргр Датар? — удивился он.

— Да. И лично я намерен остаться здесь на ночь, потому, что увидел ваши лодки и подумал: не хочу, чтобы храм опять взломали, а кого-нибудь, не приведи Небо, опять убили.

Господин сощурил и без того узкие глаза.

— Экий вы человеколюбивый, братец. Неужели в вашем ведомстве начали платить и за человеколюбие тоже?

— А в вашем разве не платят? Искренне вам сочувствую.

Мем всем своим видом старался дать понять, что переходить на его личность и обсуждать его скромную персону сейчас не имеет смысла — есть дела и обстоятельства поважнее. До господина это наконец-таки дошло.

— Итак, — сказал он, сделав, по своему обыкновению, небольшую паузу для размышления. — Вы хотите сказать, что моими посещениями интересуются какие-то негодяи?

— Я не знаю, только ли вашими, или чьими-то еще, но закономерность прослеживается — возле пристани сейчас опять пасутся подозрительные люди. У вас есть с собой охрана? Должна быть, я думаю. Эргр Датар делает для вас доброе дело, не оставляйте его без защиты. Дайте хотя бы двух своих людей на эту ночь.

— Я подумаю над вашими совами, — кивнул господин. — Значит, по-вашему, мне сегодня здесь ждать бессмысленно?

— Если вы ждете не Датара — да.

Господин из Царского Города задумчиво стряхнул заботливо подвернутые для трапезы манжеты шелкового нижнего кафтана.

— Ну что ж, — сказал он. — Похоже, вы знаете, о чем говорите.

Мем равнодушно пожал одним плечом, хотя нутро его пищало от восторга. Сейчас у него снова появился повод гордиться собой. Все, что он произнес за сегодняшний вечер, он сказал наугад. Он играл в игру, как до этого многозначительными разговорами почти вывел на чистую воду трактирщика. И на правильном пути Мем оказался не совсем случайно. В том была изрядная заслуга его собственных мозгов. Пусть он не умеет выстраивать версии и рисовать схемы взаимодействий так же хорошо и четко, как Нонор, но о том, что корень неприятностей Чаячьего островка кроется отнюдь не в Датаре, или, если точнее, не в одном Датаре, Мем догадался верно. Теперь он знал, за какую ниточку потянуть этот клубочек дальше, чтобы он начал распутываться увереннее и быстрее, чем сейчас. Только бы Нонор не упрямился и не вредничал, а отпустил бы Ошку подобру, решив, что с глухонемого и нелепо одетого храмового сторожа нечего взять ни в материальном, ни в информационном смысле.

Тут хорошо одетый гость Датара собрался уходить, забрал с вешалки отделанный мехом водяной куницы плащ и мягко канул с порога в темноту двора, не допив чай. Движения у него были под стать физиономии — очень плавные и незапоминающиеся, но при этом ловкие, словно у хоря.

Мем окончательно открыл глаза. Кухарка возилась где-то на второй половине за печью. Если это была действительно она, а не пара крыс. Все, что следовало сейчас сделать Мему, чтобы окончательно утвердиться в своих предположениях — это произвести небольшой обыск. Но осуществлять свое намерение на глазах посторонних он не хотел. Не нужно никого здесь настораживать против себя. В обмен на доверие со стороны этих людей Мем даже готов был уступить чуточку полезных знаний об их жизни и их тайнах. Тем более, что мелкие тайны его не интересовали, а большая, если она у них есть, сама долго под спудом храниться не сможет. Выйдет наружу рано или поздно. А еще Мем не хотел торопиться, потому что поверил в собственную догадливость. Ведь на самом деле не зря же он отдал приюту молчальников целое состояние. Он заплатил те деньги за догадку, которую прочел на каменной плите.

Эту глупость с расследованием о тыкве инспектор Нонор сразу же отмел, как несостоятельную. Ну, в самом деле, агентов Тайной Стражи не убивают из-за тыквы, даже если тыквы праздничные. Для того, чтобы человек был убит вот так, четко и точно, не в пьяной драке, не из ревности возле чьей-то жены под чужим одеялом, у этого человека должно иметься при себе, кроме тыквы, что-нибудь еще.

Господин Мерой выполнял на Веселом Бережку достаточно сложную миссию: помимо поверхностного интереса к разговорам неблагонадежных граждан, которые записывали для него несколько осведомителей, Мерой следил за обителью Скорбящих. Эту зацепочку Нонору подкинул по старому знакомству один бывший сослуживец, а ныне инспектор Тайной Стражи Гархан. Значит, обитель вела некие дела, которые вызывали искреннее любопытство у служб, напрямую связанных с государственной безопасностью. Вникать в глубину этих дел у Нонора не было ни особенного желания, ни специальных полномочий, ни необходимости, ни времени. Нонора интересовал эргр Датар. Монашек попросил перевода с Чаячьего острова в какое-то другое место, и не скрывал этого. Нонору хотелось бы выяснить, почему и в какое.

Пути к тому существовало два: еще раз вызвать на допрос самого Датара и поговорить с ним всерьез и с пристрастием, не как в прошлые разы. Либо отправиться в обитель и попробовать прояснить вопрос с тамошним начальством. Пусть о жизни монаха до пострига в монастыре распространяться не принято, но вряд ли там понравится, если одного из служителей обвинят в уголовщине вроде убийства или пособничества преступной банде. А если уж службы госбезопасности заинтересуются всем монастырем… Инспектор Нонор готов был биться об заклад, что, раз Тайная Стража нашла повод интересоваться обителью, то следователю из префектуры и подавно будет, к чему придраться.