Тыква - Любовь Федорова

А потом он сказал себе: тпру. За какими еще углями ходил Ошка в трактир, когда у них в домике две печи? Не проще ли было угли для жаровни нагрести из топки? Тем более, что и входов в домик тоже два. И на улице Ошка всю ночь вокруг храма не пасется, а всего лишь время от времени выглядывает…

Мем рассердился на бестолковый учебник, не оправдавший надежд, бросил его Агастре обратно на кровать. Потом достал из своего сундука ароматическое масло и намазал им шею. Для рабочего времени на Веселом Берегу было еще рановато. Там сейчас как раз просыпались и начинали готовиться к вечеру. Самое время пойти расспросить о прошлом эргра Датара. Заодно, может, ужином покормят, который при тамошнем распорядке завтрак.

Насчет ужина Мем не ошибся, он пришел очень удачно. Кроме того, он решил сделать тетушке Ин подарок. По пути он свернул в одну лавочку и приобрел перевязанный золотой ленточкой маленький букетик розово-желтых фиалок, которые зимой выращивают под стеклянными колпаками. По-другому, правда, этот цветок называли навозницей, поскольку грядки, где он растет, для тепла устраивали на навозных кучах. Но пахли фиалки чудесно, и не сказать, что взросли на навозе. К тому же, ранней весной они считались в Столице очень модным цветком.

Тетушка Ин принимала ванну, сочетая ее с легкой трапезой. Мем припрятал подарок в рукав, осторожно подошел и преподнес его со всей возможной утонченностью манер, на какую только хватало его воспитания. Тетушка Ин вспыхнула, словно девочка, и одарила Мема кокетливым и многозначительным взглядом. Покупных цветов Мем Ясе не дарил никогда, и тетушка Ин об этом прекрасно знала. Потом на некоторое время им стало не до разговоров о Датаре или чем-нибудь другом. Зато Мему представилась возможность сравнить Ясю с другой женщиной, и ему пришла в голову неутешительная мысль, что Яся была с ним чрезвычайно холодна. Он все никак не мог решить серьезный вопрос: обидеться ли ему всерьез и постараться забыть рыжую мемнорку, или же, наоборот пробовать доказать, что только он один достоин быть рядом с ней. Сравнение тут пришлось не в пользу Яси, и упрямство Мема во что бы то ни стало добиваться поставленной цели, дало трещинку. Под давлением обстоятельств его цель вполне могла измениться. Единственно, что не менялось пока — злость на северного господина с паланкином. Как Яся смотрела на северянина и как на Мема! Такое унижение Мем прощать был не склонен.

После, лежа в постели и умиротворенно водя пальцем по холеному боку тетушки Ин, Мем спросил:

— Я слышал такую историю: будто бы здесь, на Веселом Бережке, жила раньше знатная энленка, и у нее был сын, который постригся в монахи? Ты о них знаешь?

Тетушка Ин призадумалась.

— Это грустная история, Мем, — покачала головой она.

— Расскажи мне про них. Как сюда могла попасть благодарная дама и Белого Севера?

— Она жила не в этом доме, а через улицу наискосок. Ее саму я плохо знала, лет мне тогда было немного, и я не очень смотрела по сторонам. Красноглазая и красноглазая. Управителем у них служил Мерген, он собирал всякие диковинки для клиентов, которые желают необычного. Красноглазая, да еще знатная, ему оказалась очень кстати. А вот мальчика я помню. Мальчик был очень хороший. Не такой, как она. Его здесь все жалели.

— Как же так вышло? Ведь тут не принято заводить детей.

— Ну так что, раз не принято? Если баба захочет — кто ей помешает? Только отправят потом в деревню гусей пасти да коз доить, вот и весь разговор. Впрочем, с той дамой случилась другая история. Она уже приехала с пузом. И заключила договор: тот, кого она родит, как подрастет, останется работать вместо нее. Родился мальчик, подрос и остался. Выбора у него не было. А красноглазая уехала обратно в Эн-Лэн-Лен.

От рассказа о подобном примере родительской любви даже не очень чувствительного Мема пробрало:

— Но это же бессердечно! — воскликнул он. — Она же мать! Почему на так?..

— Некоторые утверждали, будто она очень ненавидела того, от кого был ребенок.

— Что же — получается, она сделала это специально? Из мести?

— Из мести или нет, теперь спрашивать не у кого. А что бы ты хотел от красноглазой? Они же не люди, они так… земляные пауки. Северянка тебя поцелует — еще взбесишься, как от ядовитого укуса…

— А что случилось с мальчиком после?

— Мальчик подрос и стал искать возможность выбраться отсюда. Существуют такие люди, которые сами идут к нам на Берег и остаются здесь по доброй воле и собственному выбору, но он оказался не из тех. Ему тут было плохо. Однажды он возможность нашел. Ему дали денег на вступительный взнос в монастырь. Мерген очень не хотел его отпускать, но в конце концов пришлось.

— Кто-то из клиентов его пожалел?

— Сам Хозяин его пожалел. Прежний Хозяин Берега, если ты понимаешь, о ком речь. Он был набожный человек. Когда он умер, все тут встало с ног на голову. Никакого порядка.

Мем понимающе кивнул. Он очень не завидовал Датару. Наверняка, голодать и мерзнуть в приюте у молчальников стократ приятнее, чем за долги родителей работать в веселом доме. Такой судьбы врагу не поделаешь.

— А дальше что же? — поинтересовался Мем. — В какой он поступил монастырь?

— Да в тот, что рядом. Он с самого детства туда бегал, Мергену частенько доводилось приводить его обратно за ухо.

— Ты знаешь, где он теперь?

— Я видела его всего несколько раз после этого. Однажды в монастырских воротах, и потом — внизу у канала на перевозе. Да, наверное, это был он, я не ошиблась… Он служит где-то в Столице, но никогда не ходит верхней набережной. А что вдруг ты про него расспрашиваешь? Мем, это мало похоже на простое любопытство…

Тут Мем постарался сделать вид, что его поведение похоже именно на простое любопытство, и ни на что иное. Ему это было позволено, и где-то через четверть стражи он оделся и ушел, довольный приятно проведенным временем и полученными сведениями. Ведь если Датар больше не ходит верхней набережной, значит, тыкву украл не он. По этому поводу Мем был рад за Датара.

Вечером сквозь разрывы облаков проглянуло фиолетовое небо, стылое и пустое. Поднялся ветер; в городе заговорили, будто на океане начался нешуточный шторм. Вода в каналах поднялась на добрый локоть, несмотря на шлюзы.

На перевозе не оказалось ни одной свободной лодки, зато накопилась очередь из желающих плыть в различных направлениях, и среди них — никого на Чаячий остров. Мем потоптался немного на пристани. Уплыть отсюда в ближайшие полстражи было нереально. Он решил идти вдоль берега к слиянию каналов — вдруг оттуда кто поплывет в нужную ему сторону.