Приключения Гекльберри Финна - Марк Твен

Оба мошенника сказали, что сейчас же пойдут и достанут эти деньги и поделят всё, как полагается, по-честному, а мне велели нести свечку. Мы заперлись в погребе, а когда они нашли мешок, то высыпали деньги тут же на пол, и было очень приятно глядеть на такую кучу желтяков. Ох, и разгорелись же глаза у короля! Он хлопнул герцога по плечу и говорит:

– Вот так здорово! Нет, вот это ловко! Небось это будет почище «Жирафа», как по-вашему?

Герцог согласился, что это будет почище. Они хватали золото руками, пропускали сквозь пальцы, со звоном роняли на пол, а потом король сказал: « – О чём тут разговаривать, раз подошла такая линия! Мы теперь братья умершего богача и представители живых наследников. Вот что значит полагаться всегда на волю божию! Это в конце концов самое лучшее. Я всё на свете перепробовал, но лучше этого ничего быть не может.

Всякий другой на их месте был бы доволен такой кучей деньжищ и принял бы на веру, не считая. Так нет же, им понадобилось пересчитать! Стали считать – оказалось, что не хватает четырёхсот пятнадцати долларов. Король и говорит:

– Чёрт бы его побрал! Интересно, куда он мог девать эта четыреста пятнадцать долларов?

Они погоревали-погоревали, потом стали искать, перерыли всё кругом. Потом герцог сказал:

– Ну что ж, человек больной, очень может быть, что и ошибся. Самое лучшее – пускай так и останется, и говорить про это не будем. Мы без них как-нибудь обойдёмся.

– Чепуха! Конечно, обойдёмся! На это мне наплевать, только как теперь быть со счётом – вот я про что думаю. Нам тут нужно вести дело честно и аккуратно, что называется – начистоту. Надо притащить эти самые деньги наверх и пересчитать при всех, чтобы никаких подозрений не было. Но только если покойник сказал, что тут шесть тысяч, нельзя же нам…

– Постойте! – говорит герцог. – Давайте-ка пополним дефицит. – И начинает выгребать золотые из своего кармана.

– Замечательная мысль, герцог! Ну и голова у вас, право! – говорит король. – А ведь, ей-богу, опять нам «Жираф» помог! – И тоже начинает выгребать золотые и ставить их столбиками.

Это их чуть не разорило, зато все шесть тысяч были налицо, полностью.

– Послушайте, – говорит герцог, – у меня есть ещё одна идея. Давайте поднимемся наверх, пересчитаем эти деньги, а потом возьмём да и отдадим их девочкам!

– Нет, ей-богу, герцог, позвольте вас обнять! Очень удачная идея, никто бы до этого не додумался! Замечательная у вас голова, я такую первый раз вижу! О, это штука ловкая, тут и сомневаться нечего. Пускай теперь вздумают нас подозревать – это им заткнёт рты.

Как только мы поднялись наверх, все столпились вокруг стола, а король начал считать деньги и ставить их столбиками, по триста долларов в каждом, – двадцать хорошеньких маленьких столбиков. Все глядели на них голодными глазами и облизывались; потом все деньги сгребли в мешок. Вижу – король опять охорашивается, готовится произнести ещё речь и говорит:

– Друзья, мой бедный брат, который лежит вон там, во гробе, проявил щедрость к тем, кого покинул в этой земной юдоли. Он проявил щедрость к бедным девочкам, которых при жизни любил и берёг и которые остались теперь сиротами, без отца в без матери. Да! И мы, которые знали его, знаем, что он проявил бы к ним ещё больше великодушия, если б не боялся обидеть своего дорогого брата Уильяма, а также и меня. Не правда ли? Конечно, у меня на этот счёт нет никаких сомнений. Так вот, какие мы были бы братья, если бы помешали ему в таком деле и в такое время? И какие мы были бы дяди, если б обобрали – да, обобрали! – в такое время бедных, кротких овечек, которых он так любил? Насколько я знаю Уильяма, – а я думаю, что знаю, – он… Впрочем, я сейчас его спрошу.

Он оборачивается к герцогу и начинает ему делать знаки, что-то показывает на пальцах, а герцог сначала смотрит на него дурак - дураком, а потом вдруг бросается к королю, будто бы понял, в чём дело, и гугукает вовсю от радости и обнимает его чуть не двадцать раз подряд. Тут король объявил:

– Я так и знал. Мне кажется, всякий может убедиться, какие у него мысли на этот счёт. Вот, Мэри Джейн, Сюзанна, Джоанна, возьмите эти деньги, возьмите всё! Это дар того, который лежит вон там во гробе, бесчувственный, но полный радости…

Мэри Джейн бросилась к нему, Сюзанна и Заячья Губа бросились к герцогу, и опять пошло такое обнимание и целование, какого я никогда не видывал. А все прочие столпились вокруг со слезами на глазах и чуть руки не оторвали этим двум мошенникам – всё пожимали их, а сами приговаривали:

– Ах, какая доброта! Как это прекрасно! Но как же это вы?..

Ну, потом все опять пустились разговаривать про покойника – какой он был добрый, и какая это утрата, и прочее тому подобное, а через некоторое время с улицы в комнату протолкался какой-то высокий человек с квадратной челюстью и стоит слушает; ему никто не сказал ни слова, потому что король говорил и все были заняты тем, что слушали. Король говорил, – с чего он начал, не помню, а это была уже середина:

– … ведь они близкие друзья покойного. Вот почему их пригласили сюда сегодня вечером; а завтра мы хотим, чтобы пришли все, все до единого: он всех в городе уважал, всех любил, и потому мы желаем, чтобы на его похоронной оргии был весь город.

И пошёл плести дальше, потому что всегда любил сам себя слушать, и нет-нет да и приплетёт опять свою «похоронную оргию», так что герцог в конце концов не выдержал, написал на бумажке: «Похоронная церемония, старый вы дурак!» – сложил бумажку, загугукал и протягивает её королю через головы впереди стоящих гостей. Король прочёл, сунул бумажку в карман и говорит:

– Бедный Уильям, как он ни огорчён, а сердце у него всегда болит о других. Просит, чтобы я всех пригласил на похоронную церемонию, – ему хочется, чтобы все пришли. Только напрасно он беспокоится, я и сам собирался всех позвать.

И разливается дальше самым преспокойным образом и нетнет да и вставит свою «похоронную оргию», будто так и надо. А как только вклеил её в третий раз, сейчас же и оговорился:

– Я сказал «оргия» не потому, что так обыкновенно говорят, вовсе нет, – обыкновенно говорят «церемония», – а потому, что «оргия» правильней. В Англии больше не говорят «церемония», это уже не принято. У нас в Англии теперь все говорят «оргия». Оргия даже лучше, потому что вернее обозначает предмет. Это слово состоит из древнегреческого «орго», что значит «наружный „ („открытый“, и древнееврейского „гизум“ – „сажать“, „зарывать“; отсюда – «хоронить“. Так что, вы видите, похоронная оргия – это открытые похороны, такие, на которых присутствуют все.

Дальше, по-моему, уже и ехать некуда. Тот высокий, с квадратной челюстью, засмеялся прямо ему в лицо. Всем стало очень неловко. Все зашептали:

– Что вы, доктор!

А Эбнер Шеклфорд сказал:

– Что с вами, Робинсон, разве вы не знаете? Ведь это Гарни Уилкс.

Король радостно заулыбался, тычет ему свою лапу и говорит:

– Так это вы и есть дорогой друг и врачеватель моего бедного брата? Я…

– Уберите руки прочь! – говорит доктор. – Это вы-то англичанин? Да это дрянная подделка, хуже я не видывал. Вы брат Питера Уилкса? Мошенник, вот вы кто такой!

Ох, как все переполошились! Окружили доктора, стали его унимать, уговаривать, стали объяснять ему, что Гарви сто раз успел доказать, что он и вправду Гарви, что он всех знает по именам, знает даже клички всех собак в городе, и уж так его упрашивали помолчать, чтобы Гарви не обиделся и чтобы девочки не обиделись. Только всё равно ничего не вышло: доктор не унимался и говорил, что человек, который выдаёт себя за англичанина, а сам говорить, как англичанин, не умеет, – просто враль и мошенник. Бедные девочки не отходили от короля и плакали; но тут доктор повернулся к ним и сказал:

– Я был другом вашего отца, и вам я тоже друг, и предупреждаю вас по-дружески, как честный человек, который хочет вам помочь, чтобы вы не попали в беду и не нажили себе хлопот: отвернитесь от этого негодяя, не имейте с ним дела, это бродяга и неуч, даром что он бормочет чепуху по-гречески и поеврейски! Сразу видно, что это самозванец, – набрал где-то ничего не значащих имён и фактов и явился с ними сюда; а вы всё это приняли за доказательства, да ещё вас вводят в обман ваши легковерные друзья, хотя им бы следовало быть умнее. Мэри Джейн Уилкс, вы знаете, что я вам друг, и бескорыстный друг к тому же. Так вот, послушайте меня: гоните вон этого подлого мошенника, прошу вас! Согласны?

Мэри Джейн выпрямилась во весь рост – и какая же она сделалась красивая! – и говорит:

– Вот мой ответ! – Она взяла мешок с деньгами, передала его из рук в руки королю и сказала: – Возьмите эти шесть тысяч, поместите их для меня и моих сестёр куда хотите, и никакой расписки нам не надо.

Потом она обняла короля, а Сюзанна и Заячья Губа подошли к нему с другой стороны и тоже обняли. Все захлопали в ладоши, затопали ногами, поднялась настоящая буря, а король задрал голову кверху и гордо улыбнулся.