Форпост. Земля войны - Шабловский Владимирович

Сергей смутившись, отпустил пленницу и поднялся, пряча клинок в ножны и отряхиваясь.

— Ты чего красна девица, по ночам не спишь, людей пугаешь? — насмешливо поинтересовался Василий — еще чуть-чуть и зарезал бы тебя дяденька со страху то.

— Вы извините, что так получилось, я попросить вас хотела.

— А до завтра нельзя было с просьбами подождать? — проворчал Спиридонов — только засыпать начал.

— Я просто не подумала.

— А надо было подумать.

— Не обращай внимания Катюша — поспешил успокоить, готовую расплакаться девушку Казанцев — это он когда не выспится всегда такой ворчливый, а так дядя добрый, мухи не обидит. Так о чем ты попросить хотела?

— Возьмите завтра меня с собой, пожалуйста.

— А здесь то тебе чем плохо? — удивленно поднял брови Сазанов — вроде встретили как родную. Тебя, что обижают?

— Нет, они хорошие — Катя всхлипнула — просто у меня кроме Степы никого не было, а его… убили. Я больше тут не хочу жить, страшно.

— Не плачь — Сергей успокаивающе погладил девушку по плечу — поговорим завтра с Борисом Викторовичем, если он не против, возьмем тебя с собой. Иди, ложись спать, а утром приходи. Хорошо?

— А вы без меня не уплывете?

— Вот блин, взрослая девица, а ведешь себя как ребенок. Я же сказал нет, значит, нет.

Дождавшись пока бывшая пленница, охраняемая увязавшимся провожать Сашкой, исчезнет за оградой поселка, Спиридонов улегся на свой спальник, и до утра забылся глубоким сном без сновидений.

Первое, что увидел он утром, открыв глаза, была стройная девичья фигурка в позе знаменитой русалочки сидящая на большом валуне. Рядом лежал небольшой рюкзачок с пожитками. Сергей невольно залюбовался изящным силуэтом, словно купающимся в нежных розовых лучах восходящего солнца. Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка обернулась и светлая, приветливая улыбка озарила ее лицо.

— Доброе утро.

— Доброе. Давно сидишь?

— Только пришла, не хотела вас будить — Катерина легко спрыгнула на песок, подхватив рюкзак, отнесла его в ялик — вы не возражаете, если я вещи здесь положу?

Несколько ошеломленный такой прытью Спиридонов не нашел, что ответить и только молча кивнул головой. Мимо с веселыми воплями проскакали Сашка и Василий и ухнули в теплую слегка подернутую легким утренним туманом воду.

— Да вы не стесняйтесь — улыбнулась девушка, заметив некоторую неловкость Спиридонова — идите тоже искупайтесь, я пока спальники сверну.

Старлей не заставил себя долго упрашивать и присоединился к плещущимся недалеко от берега приятелям.

Делегация лесозаводцев появилась на берегу когда путешественники уже закончили водные процедуры, и собрав нехитрые пожитки были готовы отправиться в путь.

Прощание было не долгим, и довольно теплым, некоторые трения возникли лишь в связи с намерениями Кати покинуть поселок и уйти вместе со своими спасителями. Однако под воздействием непрекращающихся в течение пятнадцати минут потоков мольбы и горьких слез девушки, Игошин сдался, сменил гнев на милость и ялик с четверкой путешественников вышел в море.

Глава 18 Август, год и пятнадцать дней после переноса.

Вот уже третий день небольшой отряд спорым солдатским шагом мерил длинные степные километры. К счастью народ подобрался тертый, привычный к длительным марш-броскам, а посему на тяготы и лишения никто не жаловался. Единственный в этом воинстве штатский, опустив голову украшенную плетеной из травы широкополой, конусообразной шляпой, мирно клевал носом на облучке повозки неспешно плетущейся в хвосте колонны. Это хитрое сооружение собранное умелыми руками Петровича из злополучного фермерского кузова и других бренных останков разобранных автомобилей, влекомое низкорослой, косматой, рыжей лошаденкой, являло собой обоз экспедиции. Иногда колесо рыдвана, некогда принадлежащее ковригинской "Волге" в очередной раз подскакивало на кочке или рытвине. Исполняющий обязанности ездового, тезка калифорнийского губернатора вздрагивал, открывал глаза, поправлял сползающий на нос головной убор и рассеянно озирал монотонный пейзаж: полосу прибоя слева, бескрайнюю степь справа и десяток бодро вышагивающих бойцов прямо перед понурой мордой Рыжухи.

— Сворачивай, привал — идущий впереди бывший начальник погранзаставы бросил взгляд на высоко, в зените стоящий солнечный диск и махнул рукой в сторону небольшой рощицы, которая призывно шевеля зеленой листвой, казалось, манила к себе усталых путников, суля им покой и отдохновение.

Оказавшись в прохладной тени деревьев, бойцы, скинув снаряжение, разлеглись на траве. Без каких либо команд или понуканий Жданюк сноровисто распряг лошадь, спутав ей ноги, отпустил пастись, а сам принялся собирать хворост для костра.

— Валера, Камлоев — выдвигаешься в секрет вот там, на высотке — скомандовал Войтенко, указав на невысокий курган примерно в полусотне метров от места временной стоянки.

— Есть — рослый пограничник, осетин подхватив ручной пулемет, направился в указанном направлении.

Капитан скинул с плеча автомат, устало опустился на землю рядом с блаженно вытянувшимся во весь рост Спиридоновым.

— Далеко еще топать?

— Без понятия. Мы же сюда только морем ходили.

— По моим прикидкам должны уже прийти. Не проскочить бы мимо твоего Лезозаводска.

— Ну, во-первых, он такой же мой, как и твой, а во-вторых, не проскочим. Там местность характерная.

— Ну, будем надеяться — Войтенко улегся на траву и закинул ноги на ствол дерева — эй парень, тебе помощь не требуется?

— Не — обозник интенсивно затряс рыжей шевелюрой — пусть ребята отдыхают, я сам управлюсь. Через час каша готова будет.

Вообще-то в поход его как не служившего в армии поначалу решили не брать, от Спиридоновки в отряд вошли всего двое: Сергей и Виктор, еще шестерых бойцов привел с собой пограничник, из них только пятеро были бойцами с его заставы, шестым с ними пришел доброволец, высокий белобрысый парняга, проходивший срочную службу в ВДВ в звании сержанта, и всего два года назад демобилизовавшийся. Казанцева и Сазанова отправили Лесозаводск морем, нагрузив ялик продовольствием для будущих беженцев. Припасы для экспедиционного отряда, а также все имеющиеся в наличие палатки и спальники загрузили в сооруженную Ковригиным повозку. Однако здесь то стратегов и поджидала неувязка. Упрямый Жданюк наотрез отказался передавать Рыжуху в чужие руки, настаивая на личном участии в экспедиции, с чем Спиридонов, не желавший подвергать риску неподготовленного человека, решительно не согласился. Возможно, парня все-таки удалось бы уломать, если бы не одно но, не менее упрямое животное наотрез отказалась подчиняться кому-либо, кроме рыжего Арнольда. Норовистая кобылка устроила самый настоящий бунт. Она кусалась, брыкалась и норовила завалиться на землю, всячески препятствуя и без того сложному для неопытных поселенцев процессу своего запрягания в ковригинский фаэтон. В конце концов, изрядно намаявшись и плюнув на бесперспективную затею управиться с взбесившейся лошадью самостоятельно, "отцы командиры" крепко почесали затылки и постановили включить Жданюка в отряд, возложив на него обязанности ездового и кашевара. Трудно сказать пришлись ли парню по душе его новые должности, но даже если он и был чем-то недоволен, то виду не подавал. Свою работу рыжий выполнял добросовестно и как мог, пытался облегчить товарищам трудности дальнего пешего перехода. Вот и сейчас, он сноровисто разжег костер, покопавшись в куче наваленного на телегу добра, извлек из нее найденный на камбузе разбитого сейнера пятилитровый алюминиевый бачок, наполнил его водой, подвесил над огнем. Затем начинающий кулинар недрогнувшей рукой побросал в котел несколько предварительно искромсанных полос вяленого мяса, засыпав все это щедрой порцией дробленых зерен дикой пшеницы, посолил и с чувством выполненного долга уселся на ствол поваленного дерева время от времени, помешивая большой ложкой получившееся варево.

— Мда, это вам не китайский ресторан, и даже не солдатская столовка — скептически хмыкнул с грустью наблюдающий за его манипуляциями Шевченко — жить захочешь и не такое сожрешь.

— Да без разницы — философски заметил сидевший рядом с ним сержант пограничник, стягивая пошитое из сайгачьих шкур подобие индейских мокасин и растирая натруженные ноги — главное, чтобы вволю и с мясом. Я бы сейчас берцы свои съел, если бы они у меня сохранились.

— Не переживай — покачал головой прапорщик — я думаю, этот кулинарный шедевр по вкусу от них не сильно будет отличаться.

— Ладно вам на парня наезжать, за три дня не отравились и сейчас не отравитесь — зевнув, одернул критиков капитан — не нравиться, варите сами.

Поучаствовать в процессе приготовления пищи гурманы желания не выразили и быстро угомонились, смирившись со своей незавидной долей.