Через тернии – в загс! - Алина Кускова

Эмма пригласила его сегодня в гости. Ему еще предстояло купить роскошный, как и женщина, к которой он собирался идти, букет. Розы, пусть это будут алые розы! Удивить чем бы то ни было Эмму нельзя. Она всего имеет в полном достатке и сама удивит, кого захошь. Значит, ему следует совершить неординарный поступок! Смоленский вышел на балкон и перегнулся через перила. Он придет к ней через пропасть. Он перелезет на ее балкон! Только бы Ковалевская вновь не приняла его попытку за домогательство. Да, он домогается! Но не ее.

– Аленький, – подошел к Алле Максим и поцеловал ее в шею. – У нас сегодня вечером важное дело. Если ты, конечно, не против.

– Разве я могу быть против тебя? – улыбнулась Алла, отвечая на его поцелуй. – Я заранее согласна!

– Вот и отлично, – обрадовался он, – тогда мне не придется тебя уговаривать. Сегодня вечером мы идем знакомиться с моей мамой.

– Что?! – Алла подумала, что ослышалась. – Куда мы идем сегодня вечером?!

– К моей маме, – повторил он, – а что, собственно, в этом такого? Должна же ты когда-нибудь с ней сблизиться!

– Я не хочу к ней приближаться, – пролепетала Алла, – я ее боюсь. Я ей не понравлюсь.

– Глупости, – серьезно ответил ей Емельянов, – ты должна это сделать. Другого выхода у нас нет. Она же моя мать!

– Конечно, конечно, – поспешно согласилась Алла, – я все понимаю. Только это для меня такая неожиданность. Нужно же как-то подготовиться, что-то купить…

– Ничего не нужно, – обрадовался он ее скорому согласию, – я уже все подготовил.

– Я должна, – Алла провела по волосам, – зайти в салон, сделать какой-нибудь креатив.

– Чем проще, тем лучше, – посоветовал ей Максим. – Возможно, – он на мгновение задумался, – тебе лучше выпить перед встречей успокоительное. Ты слишком волнуешься.

– Еще бы, Макс, не каждый же день я хожу к будущей свекрови, – попыталась оправдаться Алла. – Даже не каждый месяц, не каждый год, не каждое десятилетие…

– Стоп! – Максим снова ее поцеловал. – Не волноваться! Нужно принять горячую расслабляющую ванну с ароматами валерьяны. Сейчас я тебе ее приготовлю. – И он вышел.

Алла осталась стоять посреди комнаты с немым вопросом в испуганных глазах. Итак, он не сирота. Этого и следовало ожидать. У него есть мать, с которой теперь она будет его делить. Она нисколько не сомневалась, что матери Максима не придется по вкусу дамочка со взрослой дочерью.

Она ее просто сожрет, а косточки выплюнет под ноги сыночку. Уж Алла-то это хорошо знает. Свекровь у нее уже была, печальный опыт тоже. Она вздохнула и прислушалась к тому, как поет Емельянов в ванной. Он и сам чувствует, чем может закончиться эта встреча. Хорошо, что Алла не успела ему признаться, что беременна. Ничего, она сама сможет вырастить ребенка, одну уже вырастила. Но неужели дойдет до такого?! С чего она взяла, что не понравится будущей свекрови? Наверняка Максим ее заранее предупредил, рассказал о своей избраннице. Если бы мать была против нее, то сегодня он не вел бы невесту к ней в гости. Это ее немного успокоило, и она направилась к шкафу для поисков соответствующего месту и времени наряда.

– Аленький, – Максим остановил свой автомобиль возле высотной новостройки. – Ты должна помнить, что я тебя очень люблю. И что бы ни случилось, всегда буду любить. Только тебя. Одну на всем свете. Других женщин для меня не существует. – Он потупил глаза. – Мать не в счет, сама понимаешь.

Она понимала, но когда они зашли в просторный лифт, целоваться отчего-то расхотелось. Емельянов и сам разволновался, словно студент-двоечник перед экзаменом. Он держал ее за руку и пытался отвлечь веселыми анекдотами, услышанными от шведа.

Двери лифта раскрылись, и перед глазами Емельянова и Хрусталевой возник профессор Смоленский. В тапочках на босу ногу и пузырящихся трениках он собирался спуститься вниз по лестнице, держа в руке пустой граненый стакан. Его изумлению не было предела. Он опешил до такой степени, что даже не поздоровался с ними. Алла сама кивнула ему и глупо улыбнулась. Заводить светскую беседу на тему хорошей погоды в преддверии ответственной встречи ей не хотелось. Емельянов кинул обычное «Здрасьте!» и подвел Аллу к одной из дверей. Профессор с воем кинулся вниз по лестнице и принялся барабанить к Ковалевской.

– Водки! – потребовал он, когда дама открыла дверь.

– Есть только бренди, – подмигнула ему Софья Владленовна и мощным рывком закинула профессора с пустым стаканом в свою квартиру.

– Какая большая комната, – восхищалась Алла просторным помещением, которое Емельянов открыл своим ключом. – Все-таки планировка новых домов поражает своей масштабностью.

Она прошла и огляделась. Квартира очень даже ничего, да что там говорить, настоящее гнездышко богатой престарелой фурии, цепляющейся за своего сыночка из последних старческих сил. Где это больное сгорбленное годами существо, которое она в ближайшем будущем назовет мамой?

– Мама немного задерживается, – пояснил Емельянов, угощая Аллу фруктами. – Непредвиденные дела. – Они сели за журнальный столик и принялись лакомиться черешней.

«Какие у бабульки могут быть непредвиденные дела?! – рассуждала молча Алла. – Схватила радикулит? И она поковыляла к массажисту? Или забыла в аптеке свой ридикюль?»

– Ты же понимаешь, – Емельянов проглотил ягоду вместе с косточкой, – она деловая женщина.

«Возглавляет общество любителей домашних животных. Понятно. Странно, что у старой дамы нет в доме кошки. Очень странно. Может, у нее есть собака, с которой она отправилась на прогулку, потому что у той вдруг начался понос?» Алла огляделась. Ничего похожего на то, что в этом богатом доме живет собака, не было. Получалось, что мать Емельянова не привязана ни к каким домашним животным. Зато у нее есть сын. Это его она гладит против шерстки, когда он бедокурит.

– У нее нет морских свинок? – поинтересовалась Алла, теряя последнюю надежду.

– Нет, – удивился Емельянов и снова проглотил черешню с косточкой. – Пить хочешь? – поинтересовался он и потянулся за фужером. О существовании граненых стаканов в этом доме, похоже, знать не знали.

– После черешни лучше не пить, – посоветовала Алла, унимая дрожь в коленках.

– А я все же выпью. – Емельянов налил себе водки и залпом опрокинул рюмку.

«Ого! – подумала Алла. – Его мать – та еще штучка! Раз мужчина так переживает из-за встречи своей возлюбленной с его матерью, ничего хорошего от них не жди. Ни от матери, ни от возлюбленной, ни от самой встречи». Он посмотрел на нее тоскливым взглядом и налил водку в еще одну рюмку.

– Только на самое дно, – остановила его Алла. – И только для храбрости. – Она сделала глоток и поперхнулась.

На пороге стояла Эмма и гадко улыбалась.

– Я должна была сказать «Горько»? – поинтересовалась она.

Только этого ей не хватало! Алла взбесилась, принятое накануне визита успокоительное лекарство, похоже, не действовало.

– Ничего вы нам не должны, – заявила она Эмме. – Проваливайте отсюда, вас никто не звал. Давайте, давайте, уходите. – Алла замахала руками. – В самом деле, откуда вы только взялись?

– Аллочка, – попытался остановить ее Емельянов, – не нужно так…

– А как нужно, Максим?! – возмущалась Алла. – С ней только так и нужно! Пошла отсюда, стерва! Максим, она специально сюда заявилась, чтобы все нам испортить.

– Вообще-то, – Эмма прищурила красивые глаза, – в этом доме хозяйка я. А портите все вы, милочка.

– Я вам не милочка! – не унималась Алла. – Хозяйка она, видишь ли. Избавилась от старушки и теперь качает свои права! Скажи ей, Максим, скажи, что это квартира твоей мамы! И что она сейчас придет!

– Она уже пришла, – пробурчал Максим и плеснул себе еще водки.

– И где же она? – изумилась Алла. – Как, кстати, ее зовут, ты мне так и не сказал.

– Меня зовут Эмма Олеговна Королева. – Эмма подсела к ним за столик и взяла протянутый ей Емельяновым фужер: – Выпьем за знакомство?

Она изогнула свою безукоризненную бровь. Максим кивнул и снова выпил.

– Я прекрасно помню, как вас зовут, – прошипела Алла, – уйдите немедленно, пришла мать Емельянова! Я не хочу, чтобы у старушки случился сердечный приступ по вашей милости.

– Вы что, – обратилась к ней Эмма надменным тоном, – заладили, как заезженная пластинка, «старушка, старушка». Нет тут никаких старушек!

– Она от нее уже избавилась, – Алла закрыла свой рот рукой, не в силах поверить сказанному. – Как это нет старушек? А где же тогда мать Максима?

– Здесь, – Эмма стукнула ладонью по столу. – Его мать здесь. И это я!

– Максим! – вскрикнула Алла. – Она еще издевается!

– Она не издевается, Аленький, – пробормотал тот, нервно запихивая себе в рот черешню. – Она говорит чистую правду.

– Что?! – Алла выронила из рук пустой фужер, он скатился по платью к ее ногам и упал на пол. – Не разбился, – грустно констатировала она, – значит, быть беде.