Светлейший. Князь - Владимир Викторович Бабкин

— Пойдём, моя любимая шалунья. Там разберёмся.

Царица встала и хищно-чувственно двинулась к Борису, выразительно играя своими движениями, расстёгивая на ходу пуговицы и многообещающе говоря:

— Пойдем… А то что-то я соскучилась, да и навеяло что-то… Выпью до дна сладенького.

Смех.

— Тебе слабо будет.

Бархат в голосе:

— А мы посмотрим…

Она страстно поцеловала мужа.

— Отнеси меня туда на руках, мой сладенький. Я очень хочу романтики…

* * *

ОСТРОВ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. ГОСТЕВАЯ КВАРТИРА. 13 апреля 2015 года.

Динка уютно спала, сидя у меня на коленях. Дотягиваюсь до лежащего на спинке кресла пледа и укрываю её влажную спинку. Ну, и остальные незакрытые одеждой места. То есть укрываю её всю. Бережно, аккуратно, стараясь не потревожить сладкий сон девушки.

Усмехаюсь. Утомилась даже многожильная и темпераментная Динка. Нежно целую её висок. А я ведь действительно её люблю. Прекрасная девочка моя.

Она так стремится стать моей женой, что порой даже мне становится не по себе. И только жизненный опыт сорокалетнего мужчины позволяет мне выдерживать эти скачки, грамотно распределяя знания, силы и ресурсы. Шутка.

Нет, она меня безусловно любит. В этом нет никаких сомнений. Но, я вполне отдаю себе отчёт, что её желание и страсть — это не только юная горячность и инстинкты. В конце концов, она не кошка весной, хотя порой так и есть. Весна на улице.

Нет, она умна, знает, чего хочет в этой жизни. И вопрос не только в титуле. Светлейшая Княжна Ухтомская не много выиграет в титуле от того, что станет Светлейшей Княгиней Лунной. Ну, да, Луна — это круто, но я там всего лишь шестой сын, так что мне там, кроме установленного содержания члена Лунного Дома ничего особо не светит. Да, у меня есть и другое имущество, в конце концов, я же не только так Императорская Светлость. Но, та же Динка намного богаче, чем я.

И дело не только в достаточно немалых выплатах за патент на Двигатель Коссиковского, которые она, как графиня Коссиковская, получает ежемесячно с каждого вновьпостроенного или действующего Двигателя, не только во всякого рода домах по всей Империи, но и в предприятиях, рудниках и прочих доходных участках земли, которыми сейчас управляет ее дед. За ней ещё и огромные капиталы Ухтомских, а также интересы всех тех, кто за ними стоит. И вокруг них. За ней стоит целый клан, который завязан на капиталы Южного Китая, а через них на кланы половины Тихого океана…

Такая вот непростая и весомая невесомая девушка спит у меня на руках.

Понятно, что все эти силы, кланы и капиталы тоже имеют свой интерес в нашем с ней будущем союзе и браке. Луна слишком жирный кусок и хочется активнее туда влезть.

Нет, пока нас не поженили. Явно идёт торг, ведутся переговоры и прочие согласования интересов. Да и ждать нашего с ней шестнадцатилетия осталось совсем недолго, а православная традиция допускает браки с шестнадцати лет. Но, это дело такое, ведь Императрица, как «Всесвятейшество», Глава Церквей Восточного обряда и Защитница Православия вполне может «убедить» патриарха сделать исключение, а патриархов у нее под рукой много, включая Вселенского и Константинопольского. Так что и ходить никуда не надо. Их и сюда, на Остров, привезут, если она пожелает. Авторитет Императора со времен Михаила Великого неоспорим в Церкви, да слишком многим она зависит от Империи. Так что это не вопрос.

В общем, до шестнадцатилетия, скорее всего нас не поженят.

Наверное…

Пытаюсь аккуратно подняться из кресла, но с Дианой на руках это сделать непросто.

Слышу капризное и сонное:

— Я не хочу…

— Солнце, давай я тебя на кроватку отнесу. Там тебе будет удобнее.

— Не хочу. Мне и тут удобно.

— Радость моя, у меня шея затекла. Давай переместимся. Я буду рядом.

— Ну, ладно. Но я не пойду. Неси, если хочешь.

Никто ничего другого и не ожидал. Подхватываю удобнее и несу в спальню. Укладываю в раскрытую постель, снимаю плед, на секунду любуюсь изгибами стройного тела и укрываю одеялом.

— Спи, моя любовь.

Да, фиг там.

Мягко, но уверенно ладошка цепляет меня за руку.

— Ты обещал быть рядом, мой будущий муж…

— Спи.

— Ложись.

Видя бесполезность этой дискуссии прилёг и тут же попал в замок объятий. Диана тут же заснула, тихонько дыша мне в шею.

Ладно. Действительно пора спать. Думать можно и лежа.

А, в целом, конечно же, проблема моего, как тут говорят в местной фантастической литературе (уже ознакомился в поезде на Дальний Восток и обратно, Динка ведь иногда спит), попаданства была непонятной, но совершенно ясной и очевидной. Тут не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы сделать выводы, а я все-таки не мальчик из деревни. Понятно, что раз я оказался в этом теле, то перенос сознания, души или как угодно назови, возможен и реально доказан. Доказан, как минимум на двух примерах — на моём попаданстве сюда и на попаданстве (пока для меня не ясно кого именно) в моё собственное тело в 12 марта 1917 года по новому летоисчислению. А то, что это так, я уверен практически абсолютно.

Знает ли об этом Императрица? Конечно. Иначе чего бы мы сидели с Динкой на Острове? Она знает столько об этом, что мне и представить страшно. Наверняка от попаданца в меня могли остаться интересные записи. Почему я так решил? Слишком бурно стала развиваться Россия «при мне» на троне. «Я» выигрывал грандиозные битвы и войны, строил грандиозные сооружения и города, уничтожил Британию и угробил Штаты, вышел в космос и слетал на Луну, основав там поселение.

Мог бы я так сделать? Нет, не мог. Нужно признать объективно. Не по Сеньке шапка.

Значит, есть какие-то архивы, недоступные никому, кроме посвященных. Сколько таких посвященных? Вряд ли больше пяти, иначе трудно сохранять тайну.

Что сестрица моя будет делать?

Пытать.

На завтра и для меня, и для Дианы назначены сеансы гипноза. Уверен, что вытрясут из нас всю подноготную.

Что дальше?

Кто знает. Пути правителей, как и пути Господни, неисповедимы. Могут и того.

От греха.

* * *

ОСТРОВ. САД. 15 апреля 2015 года.

— Итак, Великий Князь Михаил Александрович Романов…

Склоняю голову:

— Ваше Императорское Всесвятейшество и Величие…

Царица улыбнулась и даже протянула руку для поцелуя, что я немедленно и сделал, склонившись над Августейшей изящной ручкой. Нежной ручкой, которая умеет