Гарри Поттер и Принц-полукровка (человечий перевод) - Джоан Роулинг

– Это не так! – возразила Гермиона.

– Говори за себя, а я пока не забыл драклов, – хмуро бросил Рон. – И вот что тебе скажу: неизвестно, каких еще несчастий мы избежали. Ты не слышала, как он разглагольствовал о своем тупоумном братике – если б мы остались, то сейчас, наверное, учили бы Гурпа шнуровать ботиночки.

– Мне ужасно неприятно, что Огрид с нами не разговаривает, – огорченно призналась Гермиона.

– Мы пойдем к нему после квидиша, – пообещал Гарри. Он тоже скучал по Огриду, хотя, как и Рон, считал, что без Гурпа живется легче. – Но испытания могут занять все утро; народу записалась уйма. – Гарри немного нервничал, сомневаясь, удастся ли ему справиться с ролью капитана. – Не понимаю, откуда вдруг такой повальный интерес к квидишу?

– Ой, брось, Гарри, – с неожиданным раздражением отмахнулась Гермиона. – Не к квидишу, а к тебе! Ты еще никогда не вызывал столько интереса – и романтического в том числе.

Рон поперхнулся селедкой. Гермиона смерила его коротким презрительным взглядом и снова повернулась к Гарри:

– Все теперь знают, что ты говорил правду. Что Вольдеморт вернулся, а ты за последние два года дважды сражался с ним и он не смог тебя победить. Теперь ты – Избранный… Скажи честно, разве ты не видишь, что народ от тебя просто млеет?

Гарри вдруг стало очень жарко, несмотря на затянутый тучами потолок.

– Вдобавок – гонения министерства, когда тебя пытались выставить сумасшедшим вруном. Та ужасная женщина заставляла тебя писать собственной кровью… вон, на руке до сих пор следы… а ты не отступился…

– У меня тоже до сих пор отметины после министерских мозгов, смотри, – Рон тряхнул рукавом, обнажая предплечье.

– А то, что ты за лето вырос на целый фут, тоже не вредит делу, – закончила Гермиона, не обращая внимания на Рона.

– Я высокий, – почему-то счел нужным сообщить тот.

Прибыла совиная почта. Птицы стремительно ворвались в залитые дождем окна и забрызгали все вокруг. В последнее время писем приходило намного больше; родители тревожились за детей и хотели убедиться, что с ними все в порядке, а заодно сообщали, что и дома все хорошо. Гарри с начала семестра не получил ни одного письма; единственный его корреспондент умер; надежды на весточку от Люпина тоже пока не оправдывались. Поэтому он невероятно удивился, заметив в серо-коричневой стае белоснежную Хедвигу. Она приземлилась возле Гарри с большим прямоугольным свертком. Секунду спустя точно такой же сверток опустился перед Роном, придавив собой выдохшегося миниатюрного почтальона – Свинринстеля.

– Ха! – воскликнул Гарри, развернув посылку и обнаружив новехонький экземпляр «Высшего зельеделия», только что от «Завитуша и Клякца».

– Замечательно, – обрадовалась Гермиона. – Сможешь наконец отдать свое размалеванное старье.

– С ума сошла? – возмутился Гарри. – Я оставлю его себе! Смотри, что я придумал…

Он достал из рюкзака потрепанное «Высшее зельеделие» и постучал по обложке волшебной палочкой, пробормотав: «Диффиндо!» Обложка отвалилась. Тогда он проделал то же самое с новой книгой (возмущению Гермионы не было предела). Потом поменял обложки и постучал по каждой со словами: «Репаро!»

Так книга Принца оказалась замаскирована под новый учебник, а «Высшее зельеделие» от «Завитуша и Клякца» приобрело потрепанный вид.

– Отдам Дивангарду новый учебник. Разве плохо, он стоит целых девять галлеонов.

Гермиона сердито поджала губы, но, к счастью, сразу отвлеклась, поскольку прилетела еще одна сова со свежим номером «Прорицательской». Гермиона торопливо развернула его и пробежала глазами первую страницу.

– Погиб кто-нибудь из знакомых? – с деланной небрежностью спросил Рон; он задавал этот вопрос всякий раз, как Гермиона открывала газету.

– Нет, но отмечены новые нападения дементоров, – ответила Гермиона. – И еще арест.

– Здорово, кто? – спросил Гарри. Он подумал о Беллатрикс Лестранг.

– Стэн Стражер, – сказала Гермиона.

– Что? – поразился Гарри.

– «Стэнли Стражер, кондуктор известного колдовского транспортного средства «Грандулет», арестован по подозрению в принадлежности к Упивающимся Смертью. Мистер Стражер, 21 года, был взят под стражу вчера поздно ночью после рейда, проведенного в его доме в Клэпхеме…»

– Стэн Стражер – Упивающийся Смертью? – с сомнением проговорил Гарри, вспоминая прыщавого юнца, с которым впервые познакомился три года назад. – Да никогда!

– Он мог попасть под проклятие подвластья, – резонно заметил Рон. – Никогда ведь не угадаешь.

– Вряд ли, – пробормотала Гермиона, не отрывая глаз от текста. – Здесь написано, его арестовали потому, что кто-то слышал, как он в пабе разглагольствовал о секретных планах Упивающихся Смертью. – Она с тревогой посмотрела на Рона и Гарри. – Под проклятием подвластья он вряд ли стал бы выдавать их планы.

– По-моему, он просто делал вид, будто знает больше, чем на самом деле, – сказал Рон. – Это ведь он пытался закадрить вейлу и хвастался, что станет министром магии?

– Да, он, – подтвердил Гарри. – Не знаю, о чем они думают? Принимать всерьез Стэна!

– Наверное, хотят показать, что не сидят сложа руки, – Гермиона нахмурилась. – Все в панике… Вы знаете, что близняшек Патил собираются забрать домой? А Элоизу Мошкар уже забрали. Отец приехал за ней вчера вечером.

– Что?! – Рон, вытаращив глаза, уставился на Гермиону. – Но ведь в «Хогварце» безопасней, чем дома! А как же: у нас тут авроры, и куча защитных заклинаний, и Думбльдор!

– Вряд ли он здесь все время, – тихо сказала Гермиона, взглянув поверх газеты на преподавательский стол. – Не заметили? Всю прошлую неделю его не было примерно столько же, сколько Огрида.

Гарри и Рон тоже посмотрели на учительский стол. Кресло директора в самом деле пустовало, и Гарри вдруг понял, что не видел Думбльдора с прошлой недели, со времени индивидуального занятия.

– Мне кажется, он сейчас не в школе, а где-то по делам Ордена, – еле слышно продолжила Гермиона. – В смысле… обстановка-то, похоже, серьезная, правда?

Гарри и Рон не ответили, но было ясно, что все подумали об одном и том же. Накануне произошло страшное: Ханну Аббот вызвали с гербологии и сообщили о смерти матери. С тех пор Ханну никто не видел.

Через пять минут Гарри, Рон и Гермиона встали из-за стола. Они вышли на улицу и сквозь туманную, холодную морось отправились к стадиону. По дороге им встретились Лаванда Браун и Парватти Патил, которые взбудораженно шептались о чем-то. Неудивительно, раз Парватти хотят забрать из «Хогварца»… Но тут Гарри с полным недоумением заметил, что при виде Рона Парватти внезапно пихнула локтем Лаванду. Та оглянулась и одарила Рона ослепительной улыбкой. Рон заморгал, потом неуверенно улыбнулся в ответ и зашагал дальше – крайне неестественной походкой. Гарри подавил хохот: Рон ведь не смеялся, когда Малфой разбил ему нос. Гермиона, однако, сделалась холодна и всю дорогу до стадиона молчала, а потом ушла искать место на трибуне, не пожелав Рону удачи.

Отборочные испытания, как и предвидел Гарри, продолжались все утро. Попытать счастья пришла как минимум половина «Гриффиндора», начиная с первоклассников, нервно цеплявшихся за потрепанные школьные метлы, и заканчивая невозмутимыми семиклассниками, которые возвышались над остальными претендентами и внушали робость одним своим видом. Среди них был и тот здоровяк с жесткими волосами, с которым Гарри познакомился в «Хогварц-экспрессе». Он уверенно выступил из толпы, протягивая Гарри руку:

– Мы встречались в поезде, у старика Дивангарда. Кормак Маклагген, Охранник.

– Ты ведь не пробовался в прошлом году? – спросил Гарри, оценивающе глядя на квадратную фигуру Маклаггена. Такой, пожалуй, не шевелясь закроет собой все три шеста.

– Да, я был в больнице, – Маклагген важно вздернул подбородок. – Съел на спор фунт токсифейковых яиц.

– Ясно, – сказал Гарри. – Ладно… подожди пока там…

Он показал на край поля, туда, где сидела Гермиона. От него не укрылось легкое раздражение, скользнувшее по лицу Маклаггена: видно, тот ждал к себе особого отношения, коль скоро они оба – любимцы «старика Дивангарда».

Гарри решил начать с базовой проверки и попросил всех соревнующихся разделиться на группы по десять человек и один раз облететь поле. Решение оказалось верным: сразу стало ясно, что первая десятка – сплошь первоклашки – едва ли летала раньше. Продержаться в воздухе дольше нескольких секунд сумел всего один мальчик; правда, от удивления он немедленно врезался в шест.

Во второй группе собрались, похоже, десять самых глупых девочек на свете; когда Гарри дунул в свисток, они только расхихикались и принялись хвататься друг за друга. Среди них была и Ромильда Вейн. Гарри велел дурочкам покинуть поле; те весело удалились, сели на трибуне и стали задирать всех вокруг.