Ятаган Смотрителя - Игорь Адамович

— Угадай, — иронично хмыкнул вампир. — Убили тебя, светлые волшебники уничтожили жизненные структуры дистанционным магическим ударом, а я пять минут назад восстановил часть из них и поднял обратно к жизни.

— Жизни?! — криво усмехнулся Морту. — Ты хочешь сказать, что я жив?

— Ну… почти.

— Хорошо, рассказывай дальше. — Разговаривая, мертвец осторожно подвигал руками и ногами, опробуя их.

— Ты умер около двух сотен лет назад, — сухо сообщил вампир. — Я нашел и восстановил тебя, чтобы закончить начатое когда-то дело, твое и мое дело.

— А почему же ты ждал так долго?

— Потому что проводить воскрешение раньше было бессмысленно. — Вампир присел на подлокотник трона и фамильярно облокотился на спинку. — Твои орды разгромили подчистую, а наши враги были сильны как никогда. Проклятие светлые маги навели на тебя живого, и поднять тебя можно было сразу после смерти, на ходячие трупы это заклинание не действует. Но что бы ты стал делать? А-а, то-то же! В тех условиях — ничего, разве что поглубже заныкаться, да и то вряд ли, нашли бы. А сейчас обстановка благоприятная, светлые за последние полсотни лет все перегрызлись, как псы из разных селений. Покуда противник един, он непобедим, а отсутствие внешнего врага в корне подорвало их союз, к слову и созданный, чтобы противостоять тебе.

— Но почему так долго?

— Дварфы живут до двух с половиной сотен лет. Сейчас почти все помнившие тебя гномы и люди уже умерли, а эльфов за высокомерие не любили никогда, так… терпели, не больше. И вот гномы уже поцапались с эльфами, эльфы поссорились с людьми, а люди не только наехали на гномов и эльфов, но и схватились между собой. Про нас почти все забыли, и это значит — наше время пришло. Впрочем, есть и другие причины.

— А сейчас ты присягнешь мне? — прищурился восставший из мертвых темный властелин.

— Конечно же… Нет, мне это ни к чему, но вот цели у нас общие, так что мы вполне можем быть союзниками.

Глава 11

ВЫЗОВ ФУРИЯ-ВСЕСОКРУШАЮЩЕГО

— Так, коллега, вы говорите, эксперимент необычный?

— Вы не представляете, дорогой мой, насколько интересные результаты могут получиться! Кстати, для этого опыта нужен труп, и я выбрал вас…

— Ты принес мне тухлятину, пока я не получу свежее мясо, объявляю голодовку! — Кусок конины летит в морду Букана. — И не сверкай на меня глазенками, чушка вислоухая, плевок перронный, мигом за свежим мясом, не то ваш бог придет ослабленным.

Я ехидно улыбаюсь врагу, вождь Кровавых клыков злобно шипит, но послушно возвращается с окороком.

Это то, что мне надо, съедаю мясо, но Букан не уходит и требует возврата кости от окорока. Я всю бучу поднял именно ради нее и пытаюсь не отдать, но тщетно, Букан вызывает подкрепление, и объединенными усилиями кость отбирают. Сволочи!

— Ну и зачем все это было надо? — с любопытством вопрошает Иллин, рассматривая свежий бланш у меня под глазом.

— Осколком кости можно попробовать открыть замок, — потирая отдавленную в борьбе руку, поясняю я.

— Великолепная идея, но им она, как видишь, тоже известна, — вздыхает девушка. — Как жаль, что меня напоили отваром корня лохра.

— Это еще что за дрянь?

— Он подавляет магию, иначе я выбралась бы отсюда играючи.

— А почему меня не поили этих… лохом?

— Лохром. Ты же не маг, не шаман, и они это знают.

— Ну вообще-то я ученик, знаю несколько заклинаний.

— Что, правда?! — оживляется девушка. — А каких?

Я перечисляю то немногое, что усвоил, дроу слушает, напряженно размышляет, а потом начинает инструктировать меня.

Из кувшина с отбитой ручкой вылетает струйка воды и замерзает идеально тонкой сосулькой с загнутым кончиком — Ния сейчас гордилась бы своим учеником. Передаю сосульку Иллин, та осторожно ковыряется в замке, слышен скрежет крошащейся ледышки: что уступит первым, магический лед или замок? Сосулька ломается, намораживаю следующую, потом еще. Но вот слабый щелчок — и девушка выскальзывает через приоткрытую щель.

Дроу тенью скользит по направлению к часовому, подбирается поближе и лаской взлетает в броске — орк со сдавленным хрипом валится наземь, из горла торчит моя ледышка.

Иллин настороженно замирает, но все тихо. Девушка неслышно скользит вдоль клеток, с мастерством опытного взломщика быстро отпирая замки ножом часового.

Кукла из вшивого одеялка на какое-то время должна изображать меня, не знаю, додумались ли до этого остальные узники. Мы россыпью уходим в заросли, и на секунду кажется, что все в порядке, вот она, свобода. Но внезапно, как в плохом кино, от лагеря доносится похожий на сирену вой, видны вспышки света, а наши фигуры начинают светиться в темноте, как неоновая реклама.

— Охранная сигнализация, вот ублюдки, — кусает губы Иллин.

— Ходу! — рычу я, подтолкнув дроу в сторону дремучих зарослей чапыжника.

Стремительный бег со всех ног выматывает силы, не верится, что кто-то может двигаться быстрее, но шорох паучьих лап сзади быстро приближается. С детства терпеть не мог членистоногих, хотя, как биолог, постоянно имел с ними дело. Паук забегает с правого бока, я метаю в него дротик, позаимствованный у убитого эльфийкой часового. Целил в головогрудь, но монстр очень быстр, копьецо пробивает белесое брюхо твари, с мерзким визгом она останавливается, но еще две стремительно приближаются.

Рядом со мной лесной ручей, вытягиваю руку к нему, проговаривая заклинание ледяного шипа. В ближайшего паука летят магические стрелы, безошибочно поражая глаза монстра. Их у него довольно много, но десяток ледяных шипов делают из паука кота Базилио, только в отличие от наглого котяры паук по-настоящему слеп.

Третий волосатый урод близко, успеваю вышибить только один глаз, и тварь атакует. Я надеюсь на легкий бой, ведь врагу надо взять меня живьем, но не тут-то было, паук вовсе не собирается со мной миндальничать — его хелицеры нацелены мне прямо в горло. С трудом увернувшись от ядовитого укуса, получаю лапой по голове, но ничего страшного, спасибо орочьему черепу. Взмах трофейного топора делает из восьминогого паука шестиногого. Тварь зашаталась, на ее несчастье, я хороший биолог и отлично знаю, где у пауков центральные нервные узлы — по-моему, это единственное уязвимое место этих существ. Но вот там ли оно у оборотней? Топор с чавканьем входит в тело твари, ноги конвульсивно подгибаются, паук мертв, ага, значит, анатомия от природных сородичей не особо отличается.

Бегу дальше, лес кончился, но я продолжаю весело фосфоресцировать, светящейся елочной гирлянде не спрятаться в зарослях, потому продолжаю движение по открытой местности, может, удастся оторваться. Конский топот сзади, затем по бокам и, наконец, впереди ставит точку на моем оптимизме. Обложили, гады.