Ятаган Смотрителя - Игорь Адамович

Вождь Кровавых клыков покорно заткнулся и униженно согнулся, пряча в опущенных глазках непередаваемую ненависть.

— Теперь что касается наших пленников, — довольно просипел черный папа, обращаясь к нам и более не удостаивая Букана и взглядом. — Вам выпала величайшая честь, ибо через вас снизойдет сюда наш великий бог, Фурий-всесокрушающий, гордитесь!

— А почему именно мы? — поинтересовался я. — Не проще было пустить на это дело, например, Букана? Или он даже для этого не очень-то годится?

— Верно, он подходит меньше, ибо заклинание работает на контрасте, — любезно подтвердил жрец, было видно, что сектант неимоверно горд, доволен собой и его распирает желание поговорить. — Все дело в том, что для ритуала нужны семь представителей различных светлых народов и шестеро экземпляров темных рас, и при этом, чем светлее и добрее все они будут, тем сильнее, яростнее и долговечнее будет наш бог. Как ты понимаешь, добыть семерых добреньких светлых было несложно, а вот найти вас, белых ворон среди темных, было настоящей проблемой. В принципе может подойти и Букан, но тогда наш бог будет слабее, а это глупо.

— Да, такой орк, к которому приходят по доброй воле люди, сбежавшие от произвола баронов, — большая редкость, но это именно то, что нам надо, — подтвердил подошедший к клетке маг в светлой мантии. — Ты не узнал меня, Торн? Впрочем, это понятно, виделись мы издалека. Я Андреас, бывший заместитель архимага Таннии, а ныне — правая рука его святейшества Сызрона, будем знакомы. Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я буду созерцать твое заклание на этом ритуале, ибо многое претерпел из-за тебя.

Маг задрал рукав и продемонстрировал мне мое же имя, вытатуированное красной краской на запястье.

— Беззубый орк, маг-неудачник с бездарно профуканной карьерой и полоумный сектант, ну и компания, — хмыкнул я и ерническим тоном продолжил: — А почему это вы так уверены, что все получится в соответствии с вашими пожеланиями? Твой предшественник, Сызрон, тоже так думал… но только до того, как я его зарезал. В любом случае меня искренне радует то, что я стал главным кошмаром в вашей жизни, ребятки.

— Скоро ты умрешь страшной смертью, — злобно прошипел Андреас. — И ты еще пытаешься смеяться над нами, наглец?

— Да, где уж вам это понять, — вздохнул я. — Вы представляете собой настоящее чудо, уникальнейшую, не существующую в геометрии фигуру — треугольник, у которого все три угла тупые.

Оппоненты не нашлись что возразить и ушли, при этом Сызрон улыбался, а Букан с Андреасом злобно оглядывались.

— Твой послужной список впечатляет, — хмыкнула девушка-дроу. — У нас немало говорили о новом вожде Диких земель, хотя по рассказам ты гораздо крупнее.

— Разочарована? — засмеялся я. — Наверняка вам про меня рассказывали враги, которые боятся нас, а ведь недаром говорят, что у страха глаза велики. Лучше скажи, почему нам жить две недели осталось?

— Они еще не отловили всех нужных для своего мерзостного ритуала, сам слышал, кто попало сектантов не устраивает, им добреньких подавай.

— Значит, тут у нас добренькие темные, интересно, а как такое возможно?

— Сразу за моей клеткой содержат гоблина-знахаря, он целитель. Дальше, вон в том саркофаге из магнетита, опутанном цепями, запрятан лич — ученый сухарь, тоже бывший лекарь, он и личем-то стал, проводя на себе какой-то медицинский опыт, да малость не рассчитал, вместо выздоровления получил перерождение. К нему и после смерти люди ходили лечиться, и ведь лечил, возможно, не из сострадания, а ради золота и науки, но все-таки. В конце нашего ряда, вон видишь клетку из прутьев в руку толщиной, там сидит старейшина троллей, по совместительству — шаман, а тролли-шаманы всегда стараются заботиться о племени.

— А ты тоже врач?

— Нет, орк, я жрица, младшая жрица храма Фреи, разрушенного этими тварями.

— Дроу — служительница светлой богини?! А такое бывает?

— Это ошибочное мнение, ибо Фрея — богиня любви, а любовь присуща всем, как светлым, так и темным, она великая богиня, почитаемая везде.

— Что-то новенькое, раньше я не слышал о храмах Фреи на темных землях.

— Неудивительно, жрецы дьявольских культов ненавидят служителей Фреи и стараются уничтожить, ибо эти святилища для них смертельно опасны. Наш храм стоял в Темном лесу, и даже безмозглые гулли не трогали его, но пришли проклятые враги богини, дьяволопоклонники, и с ними бездушные пауки дома Рыжих скорпионов, наш храм пострадал.

— То есть его разрушили не совсем?

— От стен храма не осталось ничего, эти гады даже вырыли там яму, вырвали корни, но, пока жив хоть один из жрецов, храм может и должен возродиться, и он обязательно возродится в Темном лесу, — непреклонным тоном заявила Иллин, вызывающе блеснув зелеными глазами.

— Гм, мне знакома жрица Фреи светлых земель, ее зовут Ния, вы чем-то похожи, — задумчиво протянул я, улыбнувшись воспоминаниям.

— Я слышала о ней, но никогда не видела. Служение Фреи для нас превыше всего, орк, и наши жрецы временами тайно встречались, но у меня низший ранг, я не знаю подробностей. Постой-ка, так ты, выходит, знаком со светлыми?

— Да, более того, среди них у меня есть настоящие друзья, и некоторые живут у нас.

— Удивительно.

— Осуждаешь?

— Нет, мы служители богини любви, и я только рада такое слышать, просто удивляюсь. Для орков это невероятно, но ты совсем не похож на орка!

— В смысле почему у меня кожа не зеленая? Так это…

— Про вашу камуфлирующую краску можешь не рассказывать, — сухо перебила меня дроу. — Внешне ты истинный орк, но жрецы привыкли присматриваться к внутреннему миру собеседников. У тебя слишком правильная речь, ты слишком спокоен для орка, владеешь своими чувствами, а главное, не испытываешь неприязни к нам, эльфам.

— Так ты же дроу, — искренне удивился я.

— Да, к дроу ваш народ терпимее, но мы все равно эльфы, и вы, орки, всегда помните об этом, а вот ты, похоже, подзабыл, — лукаво улыбнулась эльфийка.

— Иллин, извини за бестактность, сколько тебе лет? — потрясенно задал я вопрос, который дамам обычно не задают. Но уж очень поразил меня столь мастерский психоанализ за считаные минуты в исполнении молоденькой девчонки.

— Девушке столько, на сколько она выглядит, — засмеялась Иллин. — Сколько мне лет, орк?

— Девятнадцать. — Я старался быть честным.

— Приятно слышать, обычно эльфийки не любят называть свой возраст, особенно светлые, но я пока избавлена от этого комплекса, мне двадцать семь.

— Да уж, вы, эльфийки, всегда отличались умением красиво выглядеть, — прищелкнул я языком.