Пойманное солнце - Вилли Мейнк

Мой сопровождающий, строгий молодой человек, разъяснил мне, что создатель сари — в этом я могу быть совершенно уверен — родом с Малабарского побережья. При этих словах он улыбнулся и пригласил меня к себе домой на чашку чаю. Его семья принадлежала к касте наир, которая происходила от кшатриев. Правда, об этом я узнал позже, когда он представил меня своим родственникам.

Самое значительное сооружение Тривандрама — храм Падманабха. Он посвящен богу Вишну. Семиэтажная башня храма, имеющая форму пирамиды, богато украшена и состоит из мощных каменных блоков, которые были доставлены сюда сотнями слонов. Никто не может точно сказать, когда построен этот храм, каменные стены которого обрамлены 368 гранитными колоннами, но легенда гласит, что он возведен еще до начала нашей эры. Четыре тысячи каменотесов и шесть тысяч рабочих якобы воздвигли его за шесть месяцев. В священный храм могут входить только индусы, поэтому мне удалось осмотреть его лишь снаружи. К апрельскому празднику на площади перед храмом как раз устанавливали страшные фигуры демонов, которые должны отгонять злых духов.

До объединения в штате Керала княжеств Траванкур и Кочин раджа, подданный божества, возглавлял процессию апрельского празднества. Как простой паломник, он отправлялся босиком за пять километров на побережье. Там изображение бога опускали в море, а затем снова приносили в храм. Праздником начинается посев зерна; продолжается он восемь дней. Близлежащие деревни оставались почти совсем безлюдными, а Тривандрам превращался в огромную праздничную площадь. В это время торговцы хорошо зарабатывали.

Праздник в честь Вишну празднуется по всей Керале, и нет почти ни одной хижины, где бы под лампадкой не стоял Вишну-кани. Вишну-кани — это котелок с рисовыми зернами, монетами и сушеными фруктами, иногда с украшениями и драгоценными камнями. Каждое утро, прежде чем крестьяне выходят на поля, мужчины, женщины и дети заглядывают в Вишну-кани и просят бога послать им хороший урожай.

Половина населения Кералы занята в сельском хозяйстве, поэтому кроме празднеств в честь Вишну в апреле и октябре проводится еще множество других праздников сева и сбора урожая, посвященных различным богам и богиням. Праздники эти очень красочны и интересны, но они не могут заставить забыть, что в этом крае, так щедро одаренном природой, еще не всем хватает еды.

Заработная плата сельскохозяйственного рабочего составляет от двадцати до тридцати рупий в месяц; многие мелкие крестьянские хозяйства и хозяйства арендаторов обременены долгами. Урожай риса, как уже говорилось, обеспечивает питанием только девять миллионов человек из восемнадцати. Каждый неурожай в соседних штатах Майсур и Тамилнад, которые поставляют рис в Кералу, всегда приводит к тяжелым последствиям, и тут уж, сколько ни заглядывай по утрам в Вишну-кани, ничего сделать нельзя.

Несмотря на то что старые обычаи соблюдаются, большинство населения Кералы понимает, что гораздо лучше взять судьбу родной страны в свои руки. Эти приветливые люди, родившиеся с улыбкой на устах, в недавнем прошлом стали борцами за социальный и экономический прогресс и служат примером для всей Индии. Мне кажется, что это еще больше укрепило самосознание и гордость граждан Кералы. Путешествуя по Индии, я встречался с писателями, учеными и студентами из Кералы. Их глаза загорались всякий раз, когда я рассказывал о Малабарском побережье, которое навсегда останется в моей памяти.

Не забуду я и встречу с молодым рабочим-строителем из Коччи, у которого в Васко-да-Гаме спросил дорогу в порт Мармагао. Он проводил меня немного и рассказал, что ушел из своей семьи, живущей в Кочине, потому что не хотел оказаться ей в тягость, когда потеряет работу. Он надеялся устроиться в больших городах; побывал в Мадрасе, Дели и Бомбее, находил иногда случайные заработки и вот теперь остановился в Гоа. Он до боли тоскует по Керале, однако гордость не позволяет ему вновь сесть на шею своей семье.

Мне хотелось спросить, что он думает о хиппи, которые за доллар в месяц свили себе гнездо в хижине на побережье в Калангуте, в то время как он с голодным желудком, не имея крыши над головой, в поисках работы прошел всю Индию. Жаль, что я так и не задал ему этот вопрос.

По официальной статистике, в индийских штатах тридцать семь миллионов безработных; в действительности же их, вероятно, значительно больше. Только в одной Керале до пятисот тысяч безработных.

Молодой рабочий из Кочина проводил меня до Мармагао. Солнечные лучи ударяли по асфальту, но мы видели уже трубы пароходов и чувствовали близость моря. Я хотел дать моему спутнику несколько рупий, чтобы хоть немного помочь ему, но он с возмущением отстранил деньги. Мне стало одновременно и стыдно и горько, особенно оттого, что я ровно ничего не мог для него сделать.

— Не таким путем, — сказал он гордо.

В Тривандраме я занимаю в правительственной резиденции для гостей две комнаты с ванной. В летнем дворце раньше жил британский резидент{68}. Моя спальня имеет площадь восемь на двенадцать метров, высоту шесть метров. В середине одиноко возвышается кровать, комнату полукругом обрамляет балкон, который перед полуднем занавешивают плетеными циновками. В комнате, обставленной темной мебелью из вишневого дерева, всегда немного сумрачно; на столике рядом с креслом резидента стоит вентилятор. Его можно регулировать, и он вращается то быстрее, то медленнее.

Когда я лежу ночью в своей постели посредине огромной комнаты, то понимаю, как должен был чувствовать себя пугливый властитель. В эти часы он думал о врагах, забыв, что за дверью стоят лейб-гвардейцы, и испытывал страх перед своими подданными. Мне вспомнился также раджа из Траванкура, дворец которого я осматривал. Великолепное здание из дерева благородных пород, скрипящие лестницы, деревянные башни и лабиринты коридоров, анфилады комнат, украшенные тонкой резьбой по дереву. Маленький, замкнутый мир, который в случае необходимости мог существовать самостоятельно, пока не пересохнет вода в колодце во дворе и не иссякнут запасы продовольствия в кладовых. Особенно примечательным показался мне балкон с крошечным окошком, выходящим на улицу: из него повелитель имел обыкновение показываться своим подданным как портрет в дорогой раме.

Княжество Траванкур было небольшим. Но здесь жили и ученые, и музыканты, например композитор и поэт Сватми Тхирунал, который творил в первой половине девятнадцатого века и писал песни на шести языках: санскрите, малаялам, тамильском, телугу, каннада и хинди. Музыкальная академия в Тривандраме носит его имя. Тхирунала чтут как классика южноиндийской музыки.