Леннар. Книга Бездн - Роман Злотников

— Так что это за средство?! — взревел Омм-Моолнар. — Назови его, назови полностью, не разменивайся на словесные кружева!

Это было ужасающим нарушением храмового этикета. Но никто, решительно никто не обратил на это внимания. Что значила эта фраза по сравнению с пламенем речи, только что произнесенной Стерегущим Скверну?… Никогда еще глава ланкарнакского Храма не говорил так откровенно и беспощадно.

А ведь он еще не сказал ГЛАВНОГО.

Владычица Аллианн… Святая Чета, грот… к чему клонит Стерегущий Скверну? Почему он молчит, дыша так тяжело, так прерывисто, словно выбирая из воздуха всю живительную силу?… Что извергнут сейчас эти скорбно сомкнутые, чуть подрагивающие губы?…

Говори, Стерегущий!..

И Стерегущий заговорил:

— В Гроте Святой Четы, в саркофаге, внутри которого клубится священный туман, погребена БОГИНЯ. Знание об этом вручено каждому, из нас, но только немногие осмеливаются хотя бы взглянуть на ТУ, которая спит там. Так вот, братья… Мне известен способ РАЗБУДИТЬ милосердную Аллианн! Отобрать у тысячелетнего сна Ту, для Которой светит солнце! И если она встанет… если она встанет и отдаст повеление, весь мятеж угаснет, как уголек под каблуком!!!

Никогда еще зал Молчания не был так близок к тому, чтобы ниспровергнуть смысл и значение своего имени, пришедшего из седой старины. Казалось, сами каменные плиты пола, сами своды потолка и резной камень гордо вознесенных колонн дрогнули, глухо застонали от этих слов. Омм-Моолнар, по характеру и по занимаемой должности совсем не впечатлительный человек, медленно поднял глаза и увидел, что золотые навершия первосвященнического сиденья Омм-Гаара начинают мутнеть, расплываться… Или это предательский туман в глазах?… Слабость, позорная, неуместная слабость? Брат Моолнар дернул шеей и выговорил:

— Но, пресветлый, как же…

Он не представлял, собственно, что скажет дальше. Путник, которого в горах застала лавина, тоже не представляет, в каком сугробе он останется навсегда, какой завал станет ему могилой. Собственно, Стерегущий Скверну и не намеревался дослушать Моолнара. Он крикнул:

— Вы забываете, что это зал Молчания, братья! Только я вправе…

Кряхтя, медленно поднялся старейший из жрецов Благолепия, седобородый Груулл, затряс головой гневно:

— Святотатство! Ты забываешь, Стерегущий, какие страшные запреты наложены на самое имя Святой Четы, а не то что на место упокоения милостивой Аллианн, да простится мне, что я упоминаю ее имя по столь скорбному поводу! Даже предстоятель, сидящий в Первом Храме, в Ганахиде, не может отменить древних запретов! Казалось бы, ты, как первый из братьев Храма, лучше всех из нас должен знать, сколь неприкасаемо имя Святой Четы и неназываемо самое имя владычицы Аллианн! А ты… ты предлагаешь воззвать к ней самой! Разве ты забыл, о Стерегущий, какая кара налагается на того, кто допустил поругание этого священнейшего и чистейшего из символов Благолепия?! Забыл? Ведь ради собственного спасения ты предлагаешь нам не просто святотатство, а — СВЯТОТАТСТВО!!!

Никто не думал, что дряблый, дряхлый и выцветший козлиный фальцетик старого фанатика способен налиться такими могущественными, сочными, полнозвучными тонами. Голос Груулла загремел, как главный храмовый колокол в день Желтого Паука:

— Зал Молчания!!! Что ты указываешь нам на запрет говорить здесь без позволения первосвященника, если сам первосвященник — ты, о Омм-Гаар! — предлагаешь наложить кощунственную лапу на самое святое, чего касается дыхание великого Ааааму, — на усыпальницу его спутницы, милостивой владычицы Аллианн, Второй из Святой Четы!!!

Омм-Гаар ответил немедленно:

— В такое время Стерегущий Скверну имеет право применить любое средство сломить врага!

Старый жрец склонил голову к плечу. Его седые клочковатые брови поплыли, сращиваясь: словно несколько разрозненных серых тучек сливаются в одну — предгрозовую.

И гроза грянула.

— Как, брат Гаар, — прошелестел тихий, вкрадчивый голос старика, и было в нем куда больше угрозы, чем в непривычных басовитых раскатах, до того сотрясавших храмовые колонны, — ты уже забыл, как и ГДЕ умер прежний Стерегущий Скверну, чье место ты занял так поспешно? Ты забыл, как нашел его на ступенях у священного саркофага пресветлой владычицы Аллианн в гроте, куда не смеет ступать нога ни одного смертного, не считая самого Стерегущего и нескольких жрецов высшей степени посвящения? Или твоя память стала короче, чем дыхание воробья, чем проблеск кинжала, выхватываемого из ножен? Чем моя память — дряхлая и старческая? Так я, немощный старик, напоминаю тебе!!!

Омм-Моолнар приоткрыл один глаз. Старший Толкователь Марлбоос, хоть и был персоной неприкасаемой, уронил с колен пыльный свиток и осенил себя знамением Ааааму. У нескольких Цензоров вытянулись и запрыгали сухие подбородки. В рядах Ревнителей, выстроившихся в две шеренги у колонн, прокатилось еле подхватываемое глазом движение, смутно напоминающее мелкую рябь на осенней воде. Кому-то показалось, будто где-то глухо звякнула сталь. Жрец Груулл распрямил сутулую спину, и в его изжелта-серых, похожих на вытертые старые медяки глазках показалось что-то похоже на прежний, молодой огонь.

Жрец был слишком стар, чтобы бояться говорить правду.

Один из представителей высшего клира Храма попытался вмешаться в эту опасную и Ааааму ведает чем способную закончиться словесную дуэль Стерегущего и старого жреца. Он произнес:

— Мы вас прекрасно понимаем, высокочтимый Груулл. Как понимаем и то, что вы воспитаны на старых, незыблемых канонах веры. Но тут другое. Вы формально не согласны с нарушением этой незыблемости. Покой владычицы нельзя нарушать, вот о чем говорите вы. Но тут только умозрительный спор, чистая теория, которая… Ведь в самом деле невозможно!..

Стерегущий Скверну пресек незадачливого примирителя:

— Я же ясно сказал всем вам, что мне ИЗВЕСТЕН СПОСОБ разбудить Аллианн! Так что никакой умозрительности!.. Это действительно возможно, и сейчас нет смысла цепляться за ветхие каноны, которые изжили себя…

До него донесся скрипучий голос старого жреца:

— Где-то примерно так же рассуждает и Леннар, да поразят его боги!.. «Ветхие каноны, которые изжили себя»! Кроме того, ты так и не ответил мне на вопрос о смерти прежнего Стерегущего… той, на ступенях грота Святой Четы!..

Стерегущий Скверну вперил в Груулла мрачный взгляд и молчал. Наверное, в его мозгу переворачивались сотни страниц с описаниями самых страшных кар для нечестивца, возвысившего голос против предстоятеля Храма. Содержимое этих страниц если и отражалось на лице Стерегущего, то разве что легким сарказмом в чуть искривившихся брезгливых уголках губ.

— Вот как, старик, ты угостил своего иерарха, — наконец сказал он, — ну что ж… Я не буду ни разбирать твоих слов, ни наказывать за них. Потому что ты близок к истине. Да! Смерть прежнего Стерегущего, да лелеет его ладонь Ааааму, имеет прямое отношение к нашему делу. Точнее, тот, кто приблизил эту смерть!!! Он поднял руку, и двое Ревнителей в алых плащах с лиловыми каймами, боевых цветах храмового воинства, ввели тучного босого человека, нечесаного, с отросшей уже щетиной. Моолнар взглянул на него и тотчас же понял, что перед ним тот самый человек, которому по воле жреца Алсамаара была оставлена жизнь. Босой!.. Тучный, с отросшей уже бородой!.. Моолнар, невзирая на резкую боль, вскочил. Да! Он признал этого человека. Как признало его и высокое храмовое собрание жрецов. Даром что не видело его вот уже несколько лет. Еще бы они не признали этих характерных закругленных черт, этого щедрого разворота плеч и чуть шаркающей походки!.. Бывший любимец всего Храма, за исключением разве что нескольких законченных мракобесов и нелюдей, в незавидном же виде предстал бывший старший Толкователь брат Караал перед своими былыми собратьями!..

Да, это был именно он, исчезнувший уже много лет назад жрец Храма, повинный в смерти служителей Храма и, быть может, даже самого Стерегущего.

Он и никто иной.

На его левой ноге (по плитам тянулся кровавый след) был защелкнут ржавый браслет с тремя оранжевыми полосами и буквами Б, Е, В: «Бунтовщик, Еретик, Вор». Браслет, который надевали пленным бойцам Леннара.

13

— Караал!.. — ахнуло собрание.

— Караал, — повторил и Стерегущий Скверну. — Узнали. Подведите, подведите его ближе. Да, да, это Караал. В армии Леннара, впрочем, он не мог зваться Караалом, а вот мы, учитывая его старые заслуги, можем называть его прежним именем. Заслуги у брата Караала, конечно, своеобразные, без сомнения, угодные Илдызу, его нынешнему господину: к примеру, убийство одного из Цензоров, разгром и поджог храмовых покоев, подозрение в самой черной ереси, а также прямое подозрение в убийстве прежнего Стерегущего Скверну, моего незабвенного предшественника. И вот теперь мы находим брата Караала в рядах Леннарова воинства. Нечего сказать, интересная жизнь у него, можно позавидовать!