Талантливый мистер Рипли - Патриция Хайсмит

Если этот итальяшка думает, что он скрывает фамилии приятелей Тома, чтобы уберечь их от полицейских расспросов, то пусть себе так думает.

– Хорошо, мы наведем справки, – сказал полицейский и убрал свои бумаги. За время разговора он сделал в них не меньше дюжины пометок.

– Кстати, пока вы не ушли, – сказал Том раздраженным и искренним тоном Дикки. – Я хотел спросить, когда мне можно уехать из города. Я собирался на Сицилию. Мне бы очень хотелось уехать сегодня же, если это возможно. Я предполагаю остановиться в гостинице “Пальма” в Палермо. Вам будет очень просто связаться со мной, если понадоблюсь.

– Палермо, – повторил полицейский. – Ebbene[34], это, пожалуй, возможно. Разрешите я позвоню?

Том закурил итальянскую сигарету, а офицер попросил к телефону капитана Ауличино и затем стал совершенно бесстрастно излагать, что синьор Гринлиф не знает, где сейчас находится синьор Рипли, что тот, возможно, вернулся в Америку, а возможно, по мнению синьора Гринлифа, находится во Флоренции или Фаэнце. “Фаэнца, – четко выговаривая, повторил он, – в округе Болонья”. Когда его собеседник записал это, офицер сказал, что синьор Гринлиф хочет уехать в Палермо сегодня.

– Хорошо. – Полицейский повернулся к Тому: – Да, вы можете ехать в Палермо сегодня.

– Хорошо. Спасибо. – Том проводил двоих полицейских до двери. – Если выясните, где Том Рипли, прошу сообщить мне, – простодушно сказал он.

– Само собой. Мы будем держать вас в курсе, синьор. Всего доброго.

Оставшись один, Том стал, насвистывая, вновь упаковывать те немногие вещи, которые вынул из своего чемодана. Он гордился своей идеей назвать Сицилию вместо Мальорки, поскольку Сицилия – это еще Италия, а Мальорка уже заграница, и, само собой, итальянская полиция скорее выпустит его, если он останется на территории страны. Потом он вспомнил: в паспорте Тома Рипли нет отметки, что он еще раз побывал во Франции после поездки в Сап-Ремо. А ведь он сказал Мардж, что Том Рипли собирается поехать в Париж и оттуда в Америку. Если они будут спрашивать Мардж, был ли Том Рипли в Монджибелло после Сап-Ремо, она может добавить, что после этого он поехал в Париж. А если ему придется снова стать Томом Рипли и предъявить свой паспорт полиции, они увидят, что он больше не был во Франции после поездки в Канн. Ну что ж, он скажет, что передумал и решил остаться в Италии. Это в общем-то пустяки.

Том, нагнувшийся над чемоданом, резко выпрямился. А вдруг все это ловушка? Может быть, отпуская на Сицилию, его просто будут держать на веревке подлиннее, создавая видимость, что он вне подозрений. Хитрый маленький ублюдок этот полицейский. Он один раз назвал свою фамилию. Том попытался припомнить ее. Равини? Роверини? Ну хорошо, а что они выиграют, держа его на более длинной веревке? Он сказал им точно, куда отправляется. Не собирался никуда бежать. Хотел лишь одного – выбраться из Рима. Во что бы то ни стало выбраться из Рима! Он швырнул в чемодан последние шмотки, с силой захлопнул крышку и запер чемодан на ключ.

Снова телефонный звонок. Том схватил трубку:

– Алло?

– О Дикки! – С придыханием.

Мардж, и, судя по чистоте и громкости звука, она находится внизу. Ошарашенный, он сказал голосом Тома:

– Кто его спрашивает?

– Это Том?

– Мардж! Привет! Где ты?

– Я внизу. Дикки там? Можно мне подняться?

– Поднимайся через пять минут, – сказал Том со смешком. – Я еще не вполне одет.

Служащий гостиницы всегда отсылал посторонних в телефонную будку возле лестницы. Никто из них не мог подслушать разговора.

– Дикки там?

– В данную минуту нет. Он вышел с полчаса назад, но вот-вот вернется. Если хочешь его разыскать, я знаю, где он.

– Где?

– В восемьдесят третьем полицейском участке. Ой, нет, я ошибся, в восемьдесят седьмом.

– У него неприятности?

– Нет, он просто отвечает на вопросы. Его вызвали на десять часов. Дать тебе адрес?

Он жалел, что заговорил голосом Тома: ведь так легко было выдать себя за слугу или какого-либо приятеля Дикки. За кого угодно. И сказать ей, что Дикки ушел на целый день.

Мардж выдохнула:

– Не-е-т, я подожду его.

– А, вот адрес, – сказал Том, как будто только что нашел его. – Виа Перуджа, двадцать один. Ты знаешь, где это?

Сам-то он этого не знал, просто хотел послать ее в направлении, противоположном Американскому агентству, куда намеревался сходить за почтой перед отъездом из Рима.

– Я не хочу туда идти, – сказала Мардж. – Если не возражаешь, поднимусь и подожду вместе с тобой.

– Понимаешь… – Он рассмеялся своим, Тома Рипли, характерным смешком, который Мардж хорошо знала. – Дело в том, что ко мне с минуты на минуту должны прийти. Это деловое свидание. Разговор насчет будущей работы. Хочешь верь, хочешь нет, по закоренелый бездельник Том Рипли собирается взяться за работу.

– Вот как, – сказала Мардж без всякого интереса. – Ну а что там с Дикки? Почему ему пришлось пойти в полицию?

– Да только потому, что они с Фредди немного выпили в тот самый день. Ты же читала газеты? В газетах их невинный междусобойчик ужасно раздут только потому, что эти болваны никак не могут напасть на след.

– Дикки давно здесь живет?

– Здесь? Нет, только со вчерашнего вечера. Я-то был на севере страны. Когда узнал насчет Фредди, приехал в Рим повидаться с Дикки. Если бы не полиция, я бы сроду его не нашел.

– Кому ты рассказываешь! Я просто с ног сбилась, и мне тоже пришлось обратиться в полицию. Я так переволновалась! Что ж он не позвонил мне… к Джордже или еще куда-нибудь.

– Я ужасно рад, что ты приехала, Мардж. Дикки будет в восторге, когда тебя увидит. Он беспокоился, что ты подумаешь, когда прочтешь газеты.

– Честное слово? – спросила Мардж недоверчиво, но с явным удовольствием.

– Может, подождешь меня у “Анджело”? Это бар немного дальше по улице, которая начинается напротив пашей гостиницы и ведет к лестнице на площади Испании. Я постараюсь минут через пять выбраться, и мы с тобой выпьем виски или по чашечке кофе, идет?

– Ладно. Но ведь есть же бар прямо в гостинице.

– Я не хочу, чтобы мои будущий босс видел меня в баре.

– Ну хорошо. “Анджело”, говоришь?

– Не найти этот бар невозможно. Улица начинается прямо напротив гостиницы. Пока.

Он закончил паковаться, осталось только взять куртки из гардероба. Он снял трубку и попросил подготовить ему счет и прислать кого-нибудь за вещами. Затем приготовил багаж для посыльных, аккуратно сложив все вместе, и, не садясь в лифт, спустился по лестнице. Хотел посмотреть, может, Мардж все еще ждет его в вестибюле или задержалась, чтобы позвонить кому-нибудь еще. Вряд ли она была уже внизу, когда к нему приходили полицейские. Между их уходом и звонком Мардж прошло минут пять. Том надел только что купленный плащ и шляпу, чтобы скрыть осветленные волосы, а лицу придал робкое, чуть испуганное выражение, присущее Тому Рипли.

В вестибюле Мардж не было. Том оплатил счет. Администратор передал еще одну записку. Оказывается, заходил Вэн Хау стон. – Записку он написал собственноручно десять минут назад.

“Прождал тебя полчаса. Ты что, даже прогуляться не выходишь? Подняться к тебе мне не разрешили. Позвони мне в “Хеслер”.

Вэн”.

Может быть, Вэн и Мардж столкнулись нос к носу и, если они знакомы, сидят сейчас вместе в баре “Анджело”.

– Если меня будут спрашивать, скажите, что я уехал из города.

– Хорошо, синьор.

Том вышел, к подъезду как раз подъехало свободное такси.

– Будьте добры, к Американскому агентству. Водитель поехал не по той улице, где находился бар “Анджело”. Том расслабился и поздравил сам себя. Прежде всего с тем, что вчера под действием нервного импульса ему пришло в голову сбежать из квартиры и перебраться в гостиницу.

В квартире нипочем не ускользнуть бы от Мардж. Адрес она знает из газет. Трюк, удавшийся в гостинице, там бы не прошел: она все равно прорвалась бы в квартиру, чтобы подождать Дикки. Воистину повезло!

В Американском агентстве его ждала почта – три письма, из них одно от мистера Гринлифа.

– Как ваше самочувствие? – спросила молодая девушка-итальянка, выдававшая ему почту.

Судя по наивно-любопытному выражению ее лица, она тоже читала газеты. На ее улыбку Том ответил улыбкой. Ее звали Мария.

– Спасибо, самочувствие отличное, а у вас? К сожалению, она никогда не сможет получать в римском отделении Американского агентства почту на имя Тома Рипли. Двое или трое служащих знают его в лицо. Для почты на собственное имя он завел абонемент в неаполитанском отделении Американского агентства, но до сих пор с просьбой о пересылке ни разу не обращался к ним ни лично, ли письменно, поскольку не ожидал на имя Тома Рипли ничего важного, даже еще одного разноса от мистера Гринлифа. Когда все уляжется, как-нибудь нагрянет в неаполитанское отделение с паспортом Тома Рипли и востребует свою почту.