Здесь слишком жарко (сборник) - Влад Ривлин

Тогда Виктор стал охранять дискотеки «по-черному», где платили в несколько раз больше. К тому времени они набрали ссуды и все больше увязали в долгах, потому что денег на аренду жилья и содержание семьи все время не хватало.

Сначала им стало легче, но потом у него произошел конфликт с группой местной молодежи, который вылился в настоящее побоище. Парню, который бросился на него с бутылкой, Виктор сломал пальцы, а его другу, который пришел на помощь приятелю – ребра.

После этого происшествия Виктора уже никуда вообще не брали и долго таскали в полицию и по судам.

Он бросил колледж и пошел работать на завод, где и работал уже больше десяти лет оператором. Работа была тяжелой, но платили для такой работы, разумеется, неплохо, плюс все социальные условия. Не хайтек, но жить можно.

Тем не менее, чем больше он жил, тем больше накапливалось в нем разочарований и злобы.

Развод с женой ускорил приезд ее родителей. Они были недовольны зятем, считали, что он мало внимания уделяет семье, не ищет в жизни «новых возможностей» и вообще ведет себя не так, как следовало бы. Жена молча с ними соглашалась и однажды вся эта история ему надоела.

Тогда он послал родителей жены куда подальше, а когда она приняла их сторону, то и ее вместе с ними. Виктор собрал вещи и ушел, сняв отдельную квартиру. Он, по-прежнему, выплачивал ипотеку и давал деньги на детей.

Жена потом жалела о том, что они разошлись и пыталась вернуть его, но Виктор остался глух к ее мольбам. Оставили его равнодушным и доводы «ради детей». Внутри него все росла пустота и досада от того, что так вот, тяжело работая и без всякой перспективы придется жить всю жизнь.

Он замкнулся в себе, и единственной его страстью стали путешествия и походы по окрестным горам, как в годы его юности, которые он совершал по выходным, в компании бутылки портвейна, а иногда и нескольких бутылок.

С женщинами он периодически знакомился, но серьезных связей избегал. Рано или поздно, но все они начинали делиться с ним своими проблемами, и тогда он начинал испытывать скуку и досаду. И уже не арабы, а опустошенность и досада не давали ему заснуть и мучили по ночам.

Окружающие всего этого не замечали, да и своих проблем у каждого хватало. Поэтому никому не было дела до самого обычного, ничем не примечательного работяги. Правда, его угрюмая замкнутость и странности заставляли окружающих сторониться его. Но и сам Виктор ни с кем особенно общаться не стремился.

Приятели, с которыми он когда-то учился или служил, сделали карьеру или разъехались кто куда, а те, что остались, не вызывали у него желания общаться. Он считал, что жизнь несправедлива к нему, и он живет совсем не так, как должен был бы жить.

Лишь на сборах он снова воодушевлялся, ощущая свою значимость. Солдаты слушались его беспрекословно, доверяя его богатому боевому опыту, а молодые офицеры прислушивались к его мнению и советам. Но потом все изменилось – молодые офицеры стали амбициозными и самонадеянными, Виктора это раздражало, и в конце концов, он решил послать всех куда подальше.

Хватит с него тяжелой работы и беспросветности в жизни, от которых в нем все больше накапливалась злоба…

Когда в одном из бункеров во время последних в своей жизни сборов он наткнулся на тайник с оружием и обнаружил в нем гранаты, Виктор тут же припрятал их, еще толком не решив, зачем они ему нужны. На черном рынке красная цена им – шестьсот шекелей за штуку. Можно найти и дешевле. Но о выгоде он тогда совсем не думал.

Виктор тогда и сам еще не знал, зачем ему нужны эти гранаты, но в том, что они ему рано или поздно понадобятся, нисколько не сомневался.

И вот сейчас пришло их время… Ярость переполняла его. Сегодня он проучит их за наглость! С утра на работу, но «бабуинов», как он называл своих соседей, это не волновало – утром на работу им не нужно. Нет ничего хуже обезьяны, возомнившей себя человеком. Государство, взимающее налоги с таких как он, содержит на его деньги этих мерзавцев, плюющих на всех и вся и устраивающих дискотеки посреди ночи. И не просто бережет – лелеет. По действующим здесь законам его соседи-наркоманы считаются инвалидами, и поэтому каждый месяц им выплачивают пособие, лечат и заботятся о них. Заботу эту осуществляет целая армия социальных работников, адвокатов и полицейских. Попробуй не то что тронь их – только скажи им слово, и ты рискуешь оказаться закованным в наручники. По закону, этих тварей обижать нельзя ни словом, ни тем более делом – они ведь больные.

А вот он и такие, как он – здоровые. Поэтому ему положено работать, служить в армии и платить налоги. Он ведь не наркоман, связей в полиции у него нет, и вообще, он здесь чужой. Не вписался. И никто ему не виноват в том, что он просто неудачник. Просто. Поэтому радуйся, что у тебя есть работа, – говорила ему страна, – работай и молчи – тебе же лучше будет.

Он долго терпел и молчал. Зимой от громкой восточной музыки и луженных глоток «бабуинов» его спасали закрытые окна. Но с приходом лета Виктор был вынуждены держать окна открытыми – гонять кондиционер всю ночь ему было не по карману. Взывать к совести соседей было бесполезно, поскольку они считают людьми только себя. Они здесь хозяева, а таких как Виктор они считают людьми второго сорта. Если смотреть на мир глазами его соседей, то он для них что-то вроде осла или, в лучшем случае, ломовой лошади. Жаловаться на «бабуинов» тоже бесполезно. Полиция? В полиции работают точно такие же, как его соседи. Если бы не униформа, то их и не отличить друг от друга. А наши, «русские», работающие в полиции, еще хуже чем «бабуины». Поэтому и не стоит жаловаться или искать справедливости. Какая справедливость может быть в несправедливом мире?!

От ощущения полной безнаказанности его соседи чувствуют себя здесь хозяевами, и именно поэтому они такие наглые. Они успешно зарабатывают себе на развлечения торгуя наркотой. По выходным они посреди ночи заказывают такси и едут в бар за двадцать километров от города, чтобы там выпить пива, а вернувшись – продолжают банкет. У них достаточно сил, работать им не нужно, а чем-то занять себя – хочется. Отоспавшись до полудня, ночью они «зажигают» с косячком, пивом или еще чем покрепче. Им хочется праздника, и они устраивают для себя этот праздник в любое время дня и ночи. Все для них, а для него – лишь работа на заводе и никаких перспектив в жизни. Это они так думают.

Но он докажет им, что это не так. Объяснит им на их языке – языке силы. Они ведь понимают только язык силы. Теперь они ответят ему за все – за несложившуюся жизнь, за все обиды, за все!

Он поймал себя на том, что пытается оправдать перед самим собой задуманное им убийство.

– Какого черта?! – прикрикнул он на себя, – Почему я должен перед кем-то оправдываться?! Он смахнул со стола снотворное – хватит, теперь у него другое лекарство.

Вакханалия наркоманов продолжалась уже не первый день. Он тяжело засыпал, несмотря на усталость, и плохо спал из-за тяжелых мыслей, потому что не видел выхода из этого замкнутого круга. От этого Виктор становился все более злым и раздражительным. В этом состоянии он рано утром вставал на работу – плохо соображающий, заторможенный, боясь сорваться.

Взрывчатый материал копился в нем всю жизнь и бессонница была тем детонатором, который мог однажды взорвать всю накопившуюся в нем злобу.

А началось все еще тогда, в армии. Многие люди даже не представляют себе цену обычному сну, когда ты просто можешь лечь в постель и заснуть, ни о чем не беспокоясь. Такая роскошь доступна только очень благополучным людям.

В Ливане он спал урывками, как животное. И даже когда спал, то уши и какая-то часть мозга бодорствовали. Таким образом там спали все. Когда человеку грозит опасность, ему уже не до сна, не до еды и не до продолжения рода. Все эти обычные желания вытесняются одним единственным и самым мощным – желанием выжить. Страх, рано или поздно, превращается в ненависть, и ты начинаешь люто ненавидеть тех, кто лишил тебя нормального сна, а вместе с ним – и человеческого образа.

Он спрятал гранату в карман и бесшумно выскользнул из своей квартиры, подошел к соседскому дому… Осталось сорвать чеку и бросить гранату в окно. Второй этаж, не высоко. Это будет легко сделать. Затем скрыться на пустыре или добежать до своей квартиры. Пока соседи начнут искать, в чем дело, он скроется…

Виктор стал строить несложный план возмездия и вдруг с удивлением обнаружил, что совершенно успокоился…

Он уже не чувствовал себя загнанным в угол зверем и вдруг со злорадством осознал, что все эти мерзкие твари полностью в его власти, и он в любой момент может распорядиться их жизнями так, как ему заблагорассудится.

Завладев гранатой, он стал смотреть на мир совершенно иначе. Вооруженный человек смотрит на мир совсем не так, как безоружный. Вооруженный смотрит на безоружных, как человек на насекомых. Он знает, как и когда они умрут, а насекомые об этом даже не подозревают. Его забавляла эта мысль, он чувствовал себя Богом и смотрел на своих соседей уже не как на злобных обезьян, а как на насекомых, глазами Бога.