Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности - Генри Каттнер

Сари оттолкнула его. Она положила фрукт в рот, выплюнула семечки и улыбнулась ему злорадной усмешкой, за которой ничего не скрывалось. Да, его необъяснимая молодость не удивила ее. Она привыкла видеть вокруг себя десятилетиями не изменяющиеся лица. И под влиянием наркотика принимала все окружающее без вопросов. Но в любой момент в голове у нее могло проясниться. А Сэму нужно было узнать еще многое.

— Кедра заменила яд сонным порошком, — сказал он. — Приказала ли она кому-нибудь следить за мной после этого?

Зеленоватые волосы взметнулись волной, когда Сари покачала головой.

— Она хотела. И Захария приказал. Но когда ее люди отправились на поиски, вы исчезли. И с тех пор о вас не было ничего известно. Где вы были, Сэм Рид? Я думаю, вы мне нравитесь, Сэм. Мне кажется, я понимаю, почему Кедра хотела отыскать вас и вылечить. Я…

— Что вы делаете здесь, в доме Харкера?

— Я живу здесь, — рассмеялась Сари, но в смехе ее звучала какая-то неприятная нотка. Она неожиданно сжала гроздь плодов своей узкой тонкой рукой. — Я живу здесь с Захарией. Он хочет Кедру. Но когда не может ее иметь, удовлетворяется мной. Мне кажется, что когда-нибудь я убью Захарию. — Она снова улыбнулась, и Сэм подумал, знает ли Захария о ее чувствах и о том, что она наркоманка. Он сомневался в этом. Эта комбинация взрывоопасна.

Он начал осознавать, какая возможность открывается перед ним, но позже знакомые сомнения охватили его. В конце концов какие это возможности? Что скрывается за событиями, происшедшими с ним после пробуждения? Есть разумное объяснение появления наблюдателя в переулке? Тот человек знал, что происходит.

— Почему вы послали за мной? — спросил Сэм Рид. Сари отпустила руку в воду, чтобы смыть сок. Он дважды задал свой вопрос, прежде чем она услышала. Посмотрев на него, она улыбнулась своей яркой отсутствующей улыбкой.

— Я любопытна. Все время слежу за частным визором Кедры. Она не знает. Когда я услышала, что они обнаружили вас… я подумала, что смогу вас использовать. Против Кедры или против Захарии. Я пока еще не решила. Потом подумаю. Не сейчас. Сейчас я думаю о Захарии. И о Харкерах. Я ненавижу Харкеров, Сэм. Всех Харкеров. Даже себя ненавижу, потому что я наполовину Харкер. Да, думаю, я использую вас против Захарии. — Она наклонилась вперед, задев лицо Сэма зелено-золотыми волосами и глядя ему в глаза из-под густых ресниц.

— Вы ведь тоже ненавидите Захарию, Сэм. Должны ненавидеть. Он хотел вас отравить. Как вы думаете, Сэм, что больнее всего ранит его? Теперь, когда Кедра знает, что вы живы — и молоды… Молоды? — В кратковременном раздумье брови ее сдвинулись. Но эта тема требовала умственных усилий, а она на них не была способна. Мозг ее сейчас мог работать лишь на самом примитивном уровне, автоматически, без сознательных усилий.

Неожиданно она откинула голову и рассмеялась.

— Как замечательно! Я накажу их обоих! Захария будет ждать, пока вы не наскучите Кедре, теперь, когда вы снова живы. А Кедра не сможет получить вас: она не знает, где вы. Вы можете спрятаться, Сэм? Куда-нибудь, где вас не найдут люди Кедры? О, пожалуйста, Сэм, спрячьтесь! Ради Сари. Сари будет так счастлива!

Сэм встал. Мостик музыкально звенел под его ногами в сопровождении смеха Сари. Ароматный ветерок дул ему в лицо, когда он шел по решетчатому залу. Лифт ждал там, где он его оставил. Когда он вышел внизу из лифта, никого вокруг не было. Он прошел над потоком и вышел на улицу.

Как в тумане, вступил он на ближайший Путь и позволил ему нести себя куда угодно. Происшествие имело все свойства сна, и ему пришлось убеждать себя в его реальности. Но сознание счастливой возможности не оставляло его.

У Харкеров есть уязвимое место, о котором они даже и не подозревают, — Сари. И за нею скрывается еще более глубокая слабость, если Сари действительно Харкер. Она явно ненормальна. Наркомания и незрелость лишь частично объясняют неуравновешенность, которая составляет самую суть ее существа. Это открывало новые горизонты перед мыслью Сэма. Значит даже бессмертные уязвимы, даже в их наследственности есть слабые места.

Есть два возможные пути, на которых он сможет подстеречь Харкеров. Оба пути требуют дополнительного изучения. Этим можно заняться позже.

Самое важное сейчас — скрыться. И чем больше Сэм размышлял, тем больше он склонялся к тому, чтобы посетить колонию, где правит Робин Хейл.

Джоэль Рид? Никто не знает о Сэме, кроме Сари. Надо действовать побыстрее.

Так он и поступил.

Самое удивительное в колонии заключалось в том, что она могла бы находиться и на дне моря.

Ни разу после отъезда из башни над головой Сэма не было открытого неба. Вначале империумный купол башни и миля воды над ним. Затем самолет с его стенами из металла и пластика. Затем большие шлюзы колонии с приспособлениями для борьбы с инфекцией — ультрафиолетовым облучением, распылителями кислоты и т. д. — и вот он стоит на почве Венеры, над головой его прозрачный империумной купол отбрасывает радужные отражения, когда его освещает выходящее из-под толстого слоя облаков солнце. Воздух тот же самый. В атмосфере Венеры мало кислорода и много двуокиси углерода, она пригодна для дыхания, но не очень приятна. Здесь, под куполом, ингредиенты тщательно сбалансированы. Конечно, это необходимо, как кажется необходимым и купол для защиты от плодовитого безумия, заполнявшего поверхность Венеры, — флора и фауна тянулась к свету, убийственно и братоубийственно пуская корни, рассеивая семена, производя детенышей в окружающей среде, настолько плодородной, что она сама выводила себя из равновесия.

На берегу стоял старый форт — крепость вольного товарищества Дупелен. Она была переоборудована и тоже покрыта империумом — большим куполом в четверть мили в диаметре. Тут и там располагались небольшие домики без всяких попыток планировки. Дома были всех форм, размеров и цветов. У архитекторов в связи с отсутствием ветра и осадков были развязаны руки. Единственным ограничением оставалась естественная сила тяготения, но парагравитационные щиты делали возможной даже Пизанскую башню. Впрочем, в материалах или конструкциях не было ничего экстравагантного. Не было излишеств. На всей колонии лежал чуть заметный отпечаток потертости.

Открытой земли под куполом не было видно.

Вся поверхность покрыта пластиком. Защита от растительности? Возможно. В больших гидропонных бассейнах росли сады, несколько мелких резервуаров содержали стерилизованную почву. Люди неторопливо работали. Похоже на сиесту.

Сэм пошел по дороге, следуя за знаком с надписью «Администрация». Слабая агорафобия преследовала его. Всю жизнь он провел под непрозрачным куполом, зная о лежащей сверху толще воды. Теперь сквозь прозрачный купол пробивались лучи солнца, и это освещение не было искусственным, хотя казалось плохой имитацией ламп дневного света в башнях. Мозг Сэма напряженно работал. Он тщательно рассматривал все увиденное, оценивал, классифицировал факты и впечатления в ожидании момента, когда все это понадобится. На время он отодвинул в сторону Сари и Харкеров. Пусть эти идеи созревают. Самый важный вопрос теперь — кто предстанет перед Робином Хейлом: Сэм Рид или его сын? Он не считал, что обязан чем-то Хейлу. Сэм никогда не мыслил такими категориями. Единственное, что его занимало, выгодно ли это Сэму Риду, а колония вся еще казалась многообещающей.