Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

— Император лгал нам, Фулгрим, — повторил Хорус, заметив, что брат снова не слушает его. — Он разбросал примархов по самым далеким уголкам Галактики, чтобы никто не смог помешать ему объявить себя божеством.

Феникс почувствовал, что какая-то часть его задыхается от гнева и ненависти ко лжи Воителя, ему захотелось выхватить меч и уложить предателя на месте. Однако же, он продолжал спокойно сидеть на мягком диване, не в силах шевельнуться, а прекрасный мир, который он вместе с братьями создавал последние два века, рушился у него на глазах. Хорус, достойнейший из примархов, обливал грязью преданного им отца — что могло быть ужаснее?

Все, что Фулгриму доводилось слышать прежде — от эльдарского провидца, от трусливого посла Администратума — вмиг потеряло значение, остались лишь чудовищные слова, слетающие с губ Воителя и придавливающие Феникса к креслу своим страшным смыслом. Хорус, его любимый брат, сколько раз они спасали друг другу жизнь? Сколько веков они сражались вместе, ни разу не произнеся ни слова лжи? Теперь Фулгрим наконец понял, к чему он пришел — нужно решить, брат или отец лгали ему. Страшный выбор.

«Нет никакого выбора! Присоединись к Хорусу — или все, за что ты сражался, окажется бессмысленным!»

— Нет, — с трудом прошептал Феникс, и крупные слезы выступили на его бархатных темных глазах. Чудовищная неправильность происходящего жгла его смесью стыда и отчаяния, к которым неясным образом примешивалось наслаждение.

— Да, — грустным, но твердым голосом ответил Хорус. — Мы считали Императора непревзойденным, живым воплощением совершенства, но преступно ошибались. Он всего лишь человек, и мы должны уличить его во лжи перед другими нашими братьями.

— Всю… всю свою проклятую жизнь я мечтал походить на него! — разрыдался Фулгрим.

— Как и все мы, брат, — кивнул Воитель. — Поверь, мне так же больно, как и тебе, но они должны узнать правду. Приближается величайшая война, которую ничто не остановит, и мои любимые братья обязаны встать рука об руку рядом со мной. И, разумеется, очистить свои Легионы от тех, кто откажется последовать за нами!

Подняв заплаканные глаза, Фулгрим взглянул на брата сквозь пелену слёз:

— Ты ошибаешься, Хорус. Ты не можешь не ошибаться. Как мог тот несовершенный, мелочный человек, которого ты описываешь, создать нас?

— А что — мы? — спросил Хорус. — Мы для него — просто орудия для достижения власти над Галактикой, для подготовки почвы к объявлению себя Богом Человечества. Как только Великий Поход завершиться, нас выбросят на помойку, вернут на планеты, с которых начался наш путь. Мы всего лишь несовершенные, слабые творения, последние призраки издыхающей Древней Ночи. С самого мига нашего рождения он отвернулся от нас.

— Помнишь ли ты, — продолжал Воитель, с состраданием глядя на Фулгрима, — ожившие ночные кошмары Хемоса, его изуродованные земли и ядовитый воздух? Помнишь ли ты муки, которые претерпел там, страдания, через которые пришлось пройти нам всем, взрастая среди чуждых нам простых смертных? А ведь этого можно было избежать, стоило ему захотеть. Но он так мало любил нас, так мало заботился о своих детях, что не пошевелил и пальцем ради нашего спасения. Я видел это своими глазами, брат, я видел всё!

— Как? — встрепенулся Фулгрим. — Как мог ты видеть то, что случилось до твоего рождения?

— На грани жизни и смерти мне открылось минувшее, — пояснил Хорус. — Не знаю, заглянул ли я в прошлое или просто распахнул дверь самым ранним своим воспоминаниям, но то, что я видел, было столь же реально, как и, — он постучал по столу, — эта деревяшка.

Разум Фулгрима отчаянно пытался представить, о чем говорит брат, но безуспешно.

— За все эти годы я не раз страдал и сомневался, — тихо проговорил Феникс, — но в самые тяжелые часы своей жизни меня поддерживала уверенность в величии нашей цели. Образ Императора служил мне примером для подражания, сияющим светилом, маяком в ночи… а ты лишаешь меня путеводной звезды.

— Конечно, это больно, — кивнул Воитель, — но наслаждаться сладкой ложью куда вреднее.

Феникс внезапно успокоился, на миг представив, что Хорус говорит правду, освобождая его от пут веры в отца. Прошлое, наполненное восхищением к недостижимому совершенству Императора, рушилось на глазах, подточенное его ложью. Оставалось лишь будущее, полное новых надежд.

— Император — пошлый комедиант, — заметил Хорус, — и публика в Галактике смеется его шуткам лишь потому, что у дверей в зал стоим мы с оружием в руках. Вновь говорю тебе, примархи для него — средство достижения абсолютной, божественной власти. Скоро он начнет избавляться от нас — подсылать убийц, отправлять на смерть, подставлять под удар. Он уже покинул Великий Поход, удалившись в подземелья Терры и готовясь там привести в жизнь свой грязный план.

— Я надеялся, что однажды сравняюсь с ним в силе и совершенстве, — прошептал Феникс, — и встану рядом, и почувствую его любовь и гордость за меня…

Подойдя к брату, Хорус опустился на колено и обхватил его ладони.

— Всем людям свойственно о чем-то мечтать, Фулгрим, — ласково сказал он, — но каждый мечтает о своем и по-своему. Кто-то видит во сне собственное величие и, просыпаясь, понимает, что оно умчалось вдаль, развеялось подобно утренней дымке. Но такие, как мы, те, кто мечтает наяву, не прельщаются пустыми образами. Наши грезы порой оказываются тверже камня, ибо мы трудимся, бьемся, меняемся ради них.

— Взгляни, когда-то мы были простыми солдатами бесконечной войны, не зная и не понимая ничего, кроме искусства войны, но изменились, невероятно изменились! Увы, Император не видит, не желает видеть этого. Он готов отказаться от всех великих достижений нашего Похода ради власти над косной и мрачной Галактикой. Поверь мне, брат, ибо я не услышал эту мудрость из чужих уст, но пришел к ней сам, по пути, который никто со мной разделит и от которого никто меня не избавит!

— Замолчи! — закричал Фулгрим, разом сбрасывая оцепенение и вскакивая на ноги. Быстрым шагом он пересек комнату и встал подле настенной росписи с ликом Императора. — Я не желаю тебя слушать. Ты сам не знаешь, чего требуешь от меня — предать отца!

— Напротив, — ответил Хорус, поднимаясь с колен и медленно подходя к брату. — Я превосходно знаю, о чем прошу. А именно — о том, чтобы ты встал вместе со мной на защиту того, что положено нам по праву рождения. Примархи покорили Галактику огнем и мечом, а Император отдал её на поругание грязным политиканам и чинушам. Ты же видишь, что я прав, и наверняка это заставляет тебя гневаться так же сильно, как и меня.

— Где были эти… гражданские, — Воитель почти выплюнул слово, — когда погибали тысячи наших воинов? Где они были, когда мы из края в край пересекали Галактику, неся свет надежды потерянным детям человечества? Я скажу тебе! Они сидели в своих мрачных пыльных каморках, и, сгорбившись над столом, изливали свой яд в подобных пасквилях!

Хорус схватил со стола пачку бумаг и насильно впихнул их в руки Фулгрима.

— Что это? — удивленно спросил тот.

— Очередная ложь, — ответил Воитель. — Они называют её Лектицио Дивинитатус, и она подобно заразе расползается по кораблям моего флота. Это основа культа, восхваляющего Императора и открыто почитающая его как божество! Невероятно! Мы несем этим жалким смертным свет логики и разума, а они поворачиваются к нему спиной и возносят ложного бога!

— Бога?

— Да, да, Фулгрим, бога! — закричал Хорус, его гнев достиг высшей точки и он, потеряв власть над собой, издал протяжный рык и рванулся в сторону. Тот отскочил в сторону, схватившись за оружие, но тут же понял, что Воитель набросился вовсе не на него. Бронированный кулак Хоруса с размаху врезался в нарисованное лицо Императора, взорвавшееся обломками мрамора. Камни с грохотом рухнули на металлический пол, и Фулгрим выпустил из рук листки, рассыпавшиеся поверх пыли и осколков росписи.

Он закричал от нестерпимой боли, понимая, что его мир только что разлетелся на куски, подобно разбитому образу Императора, и любовь к отцу исчезла из его груди, вмиг став глупой, бессмысленной и ненужной.

Подойдя к брату, Воитель охватил его лицо своими огромными руками, словно удерживая хрупкую вазу и всматриваясь в глаза Феникса с фанатичной устремленностью.

— Ты нужен мне, Фулгрим, — почти взмолился Хорус. — Я не сумею победить в одиночку, и, поверь, я не попрошу ничего, что заставило бы тебя пойти против совести. Мой милый брат, мой феникс, моя надежда, взмахни пылающими крылами и проведи меня сквозь тьму, наперекор судьбе! Восстань из пепла и вознесись к небесам!

Взглянув в глаза брата, Фулгрим спросил:

— Что я могу сделать для тебя?

Глава Восемнадцатая

Орбитальная станция DS191/Убийство/Разными дорогами