Благородный дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— Привет, Роберт, — сказал Смит.

— Привет, — отозвался Армстронг. — Извини, что задержались.

— Всего на пару минут. Вообще-то, мне сказали, к заходу солнца. — Смит, прищурясь, посмотрел на запад. Солнце ещё не село. Он снова обратил внимание на Брайана Квока. Ему было трудно скрывать свое презрение.

Высокий красивый китаец вынул пачку сигарет. Пальцы дрожали, когда он предложил её Смиту.

— Нет, спасибо, — холодно отказался тот. Армстронг сигарету взял. — Я думал, ты бросил.

— Бросил. А теперь снова закурил.

— Боюсь, это из-за меня, — нервно усмехнулся Брайан Квок. — Роберт старался избавить... избавить меня от Кросса и его ангелочков.

Никто не засмеялся.

— Кто-нибудь ещё будет? Кто-то приедет? — спросил Смит.

— Не думаю. Официально — нет. — Армстронг огляделся. Рядом, раскрыв рот, останавливались, как обычно, зеваки, но, похоже, они оказались здесь случайно. — Хотя они здесь. Где-то. — Оба почувствовали, как шевелятся волосы на загривке. — Можешь начинать.

Смит вынул официальный документ.

— У Чутой, иначе Брайан Каршунь Квок, вам предъявляется официальное обвинение в шпионаже против правительства Её Величества в пользу иностранной державы. В силу Установления о депортации из Гонконга вам официально предлагается покинуть Королевскую Колонию. Вы официально предупреждены, что, вернувшись сюда, вы будете действовать на свой страх и риск и подлежать задержанию и тюремному заключению по соизволению Её Величества. — С угрюмым выражением лица Смит передал ему бумагу.

Брайан Квок взял её. Создавалось впечатление, что все увиденное и услышанное доходит до него не сразу, что чувства его притуплены. — Ну и... ну что дальше?

— Переходи этот чертов мост и возвращайся к своим дружкам, — буркнул Смит.

— А? Вы считаете меня дураком? Думаете, я поверю, что вы... что вы меня отпускаете? — Брайан Квок резко повернулся к Армстронгу: — Роберт, я ещё раз говорю, они играют со мной, с тобой, они никогда не отпустят меня на свободу! Ты же знаешь!

— Ты свободен, Брайан.

— Нет... нет, я понимаю, что происходит. Как только я, как только я окажусь почти там, они затащат меня обратно. Пытка надеждой — так это называется, верно? — В его голосе появились пронзительные нотки, а в уголках губ собралась пена. — Конечно! Пытка надеждой.

— Боже мой, я же сказал: ты свободен! Ты свободен и можешь идти. — Голос Армстронга звучал жестко, ему хотелось покончить с этим. — Иди, черт возьми! Не спрашивай, почему они отпускают тебя, но тебя отпускают. Иди!

Не в силах поверить в это, Брайан Квок вытер рот, начал было говорить, но остановился.

— Ты... это... это ложь, это не может быть правдой!

— Иди!

— Хорошо, я... — Брайан Квок отошел на шаг и остановился. Никто не двинулся с места. — Ты... ты действительно говоришь мне это?

— Да.

Весь дрожа, Брайан Квок протянул руку Смиту. Смит посмотрел на неё, потом поднял на него глаза.

— Будь моя воля, я бы тебя пристрелил. Лицо Квока исказилось ненавистью.

— А как насчет тебя самого и незаконных доходов? Как насчет того, что ты берешь деньги за защиту пол...

— Давай не будем! Сян ю — это чисто по-китайски! — рявкнул Смит, а Армстронг смущенно кивнул, вспомнив о тех первых сорока тысячах, на которые делал ставки в субботу. — Немного использовать свое положение — старинный китайский обычай, — дрожа от ярости, продолжал Смит. — А вот измена — нет. Фэн-фэн был одним из моих ребят, прежде чем ушел в Эс-ай. Так что лучше заткнись и вали к чертовой матери через этот мост, а не то я погоню тебя плетью!

Брайан Квок открыл было рот, но замолчал. С унылым видом он протянул руку Армстронгу. Тот пожал её без дружеских чувств.

— Это лишь по старой памяти, в память того Брайана, которого я когда-то знал. Я тоже не жалую предателей.

— Я... я знаю, меня пичкали наркотиками, но тем не менее спасибо. Брайан Квок попятился, все ещё ожидая подвоха, потом повернулся.

Каждые несколько секунд он в страхе оглядывался, чтобы проверить, не следуют ли они за ним. Добравшись на запинающихся ногах до моста, он бросился бежать как сумасшедший.

Напряжение на границе подскочило. Полицейские у заграждения не стали останавливать его. Не остановили его и солдаты. И с той и с другой стороны все были предупреждены заранее и делали вид, что не замечают его.

Навстречу друг другу двигались потоки грузовиков, велосипедов, пешеходов, повозок, по большей части груженых, шли толпы людей, и никто не обращал на него никакого внимания. Промчавшись мимо заграждения, Брайан Квок резко остановился и обернулся.

— Мы победим, мы... мы победим, так и знайте! — крикнул он, глядя в их сторону и тяжело дыша. — Мы победим! — Затем, все ещё подозревая, что может случиться неладное, он втянул голову в плечи и припустил в сторону Китая.

Было видно, что около поезда его встретила группа людей, но больше уже было ничего не разобрать. Напряжение на мосту спало. Солнце садилось.

В небольшой наблюдательной будке на верху полицейского участка, незаметный со стороны, за встречей наблюдал в мощный бинокль Роджер Кросс. Рядом с ним стоял фотограф из Эс-ай с телескопическим фотоаппаратом. Лицо Кросса помрачнело. Одним из встречавших Брайана Квока был Цу-янь, пропавший миллионер.

Солнце почти скрылось за западными морями. Кейси стояла на смотровой площадке Пика, внизу перед ней раскинулся весь Гонконг: огни в сумерках, часть города с Коулуном кроваво-красная, другая часть уже темная с глубокими тенями и сверкающей рекламой. Солнце скрылось, и наступила ночь, настоящая ночь.

Но она всей этой красоты не видела. Её лицо было мокрым от слез, они текли не переставая. Она стояла, опершись на ограждение в дальнем углу, и ни на что не обращала внимания. Тем, кто приехал полюбоваться видом с Пика и ждал автобуса на близлежащих остановках, было не до неё: всех занимали только собственные дела.

— Я сегодня сделал целое состояние, клянусь всеми богами...

— А я стал первым делом покупать, и денег у меня теперь, ети его, вдвое больше, чем было...

— Айийя, я тоже, и чуть не весь день договаривался с банком «Бест» о займе против своего портфеля ценных бумаг...

— Слава всем богам, Серединное государство выручило тупоголовых заморских дьяволов...

— Я покупал акции Благородного Дома по двадцать...

— Слышала, на Коутуолл откопали ещё два тела, и теперь в списке погибших уже шестьдесят семь человек...

— Джосс! Ну не чудо ли, что случилось с рынком! Предсказание Старого Слепца Дуна снова сбылось...

— Ты слыхала о моей сестре, Третьей Горничной Фэн из Великого Отеля? Она со своим синдикатом покупала акции в самое сомнительное время, и теперь она — миллионерша...

Кейси ничего не слышала, ничего не видела, горе переполняло её. Люди приходили и уходили, появилось несколько влюбленных парочек. Из европейцев там были лишь туристы с неизменными фотоаппаратами. Кейси старалась укрыться от них, как могла.

— Скажите, могу ли я чем-то помочь? — спросил один из них.

— Нет-нет, спасибо, — вяло ответила она, не глядя на него и не в силах сдержать слезы.

«Мне надо остановиться, — думала она. — Надо остановиться. Надо начать все сначала. Надо начать все сначала, и быть сильной, и жить за себя и за Линка. Я должна сберечь его и то, что ему принадлежит, я должна быть сильной, быть сильной.

Но как?»

— Мне нельзя расслабляться, — сказала она вслух. «Нет. Я должна думать.

Надо подумать о том, что сказал Тайбань. Не о свадьбе, ох, Линк. Не об этом. Надо подумать об Орланде.

„Надеяться на то, что они станут друзьями, — это уже слишком". Неужели он действительно так сказал?

И как же быть с ней?

Предать забвению. Она отняла у меня Линка. Да. Но это произошло из-за моих правил, правил, которые установила я сама. Иэн прав. Она не такая, как Квиллан, и все дело в Линке — это он увлекся ею, он стал гулять с ней. Она не такая, как Квиллан Горнт.

Квиллан. А как быть с ним?»

Сегодня днем он приезжал в отель, чтобы снова предложить любую помощь, какая ей только нужна. Она поблагодарила и отказалась.

— У меня все в порядке, Квиллан. Я сама должна разобраться с этим. Нет, пожалуйста, не надо меня провожать. Пожалуйста. Я вернусь через тридцать дней, может быть. Тогда я буду лучше владеть собой.

— Вы подписываете соглашение со «Струанз»?

— Да. Да, я хочу поступить именно так. Извините.

— Извиняться не за что. Я вас предупреждал. Но ведь это не мешает нам поужинать в первый же вечер, когда вы вернетесь. Да?

— Да.

«Ох, Квиллан, как быть с тобой?

Эти тридцать дней — никак. Тридцать дней должны принадлежать Линку. Полностью. Я должна защитить его от стервятников.

Таких, например, как Сеймур Стайглер. Сегодня утром он приходил ко мне в люкс».