Не отступать и не сдаваться. Том 4 (СИ) - Тыналин Алим

Шаги короткие, небольшие. Главное — подставить блок, загасить энергию удара противника. Дать ему промазать, потерять равновесие.

Пару раз мне это удается. Я бью Тафари в корпус, он резко выдыхает воздух. Ага, что я говорил, голубчик. Тут же после удара подхожу на максимально близкую дистанцию.

У нигерийца слишком длинные руки, он чувствует дискомфорт. Молотит мимо, коротко. Я двигаюсь экономно, стараюсь сохранить силы. Теперь, когда он чуточку растерялся и пытается разорвать дистанцию, я наконец работаю в контратаке.

Удары короткие, жесткие, по корпусу. Когда Тафари опомнился и попытался контратаковать, я накладываю руки на его кулаки, раздвигаю раму его рук. В то же время слежу за своей защитой.

И теперь быстро, хлестко, как хлыстом. На тебе в челюсть! Быстрый апперкот. Обычно я стараюсь подготовить его серией ударов, но времени мало.

Голова нигерийца откинулась назад. Впрочем, он тут же взял себя в руки. Даже огрызнулся коротким боковым. Но я сразу после удара опять укрылся в стойку. Как улитка в ракушку.

Принял атаку противника в свой панцирь. Потом снова высунулся. На, новый выстрел в корпус, потом снова боковой в голову. Голова Тафари опять откинулась назад. Он отошел на пару шагов, чуть не упал.

Но я не торопился. Куда спешить? Я снова прячусь в свою защиту. Противник опомнился, снова контратаковал меня. Я снова подошел к нему максимально близко и бедолага нигериец опять потерялся.

Я толкнул его корпусом, и добавил пару боковых. Тафари завалился вбок, раскрылся. Отличная возможность. Я зацепил его защиту своей перчаткой, раскрыл еще больше и добавил сначала кросс в голову, прямо в лицо.

Потом боковой левой, тоже в голову. Даже чуток потерявшись, Тафари старался держать защиту головы, по заветам тренера. Но я готовил вовсе не атаку крыши. Я нацелился на корпус. И ударил правой в верх живота. Метил в солнечное сплетение и попал.

Тяжкое зрелище. Задыхаясь, Тафари свалился на настил ринга, скорчился бочком. Я ушел в свой угол, наблюдая за противником. Выдержит или нет? Насколько сильный у него пресс? Как он, утомился или нет?

Зрители ревели от наплыва эмоций.

Рефери начал отсчет. Когда дошел до семи, Тафари поднялся. Вдохнул воздух, выдохнул. Пощупал живот, диафрагму. Да, он уже очухался. Бой продолжается.

Тщательно опросив противника, рефери разрешил продолжить бой. Но едва мы встали друг против друга, как звучит гонг. Неужто и второй раунд закончился? Как так быстро? Я настолько увлекся боем, что не заметил, как это случилось. Хотя обычно подсознательно слежу за временем.

— Молоток, Витя, молоток, — Худяков потрепал меня по мокрой от пота голове. — Он поплыл, ты видел? Давай, дожимай его в следующем раунде. Оказывается, он слаб на сверхблизкой дистанции.

Я сижу на стуле и молчу. Вернее, нет, шепчу про себя: «Я могу покорить любые вершины». Гляжу на соперника и погружаюсь в ледяное спокойствие. «Я получаю огромное удовольствие от каждой тренировки, я нацелен на победу. Противник лежит передо мной на ринге. Он корчится от боли. Я силен, как никогда. Я подавляю его дух своей отвагой и храбростью».

— Продолжай в том же духе и победа у тебя в кармане.

Но нет, я знаю, что это опасно. Даже сейчас нельзя расслабляться. «Я бдителен и готов к любым неожиданностям. Меня невозможно застать врасплох. На каждый внезапный ход противника я тут же нахожу противодействие».

— Эй, Витя, вставай. Тебя уже зовут!

Да, действительно. Перерыв прошел, я и не заметил, как засиделся. Даже капу изо рта не вынимал.

Удар гонга. Взмах руки рефери:

— Бокс!

Я подхожу к противнику мелкими шажками. Он что-то не торопится атаковать меня. Зацеп его руки снизу, потом другой. Удар левой. Тафари бьет в ответ. Я едва успел убрать голову и нанес новый кросс. Теперь правой, в «открытое окошко» в груди Тафари.

Удар получился сильным, мощным, пробивным. Мне показалось, будто я пробил грудную клетку противника. Даже послышалось, как хрустнули ребра. Но нет, это все работа воображения.

Но зато падение Тафари на настил отнюдь не придумано. Нигериец скривился от боли и повалился набок. Я опять отошел. Рефери начал отсчет, но теперь, кажется, все кончено.

Я опять попал в солнечное сплетение. В ту же точку, что в конце прошлого раунда. Рефери досчитал до десяти и замахал руками. Тафари так и остался лежать на настиле, корчась от боли. Надо же, все как в моей аффирмации.

Глава 18. Мясорубка на ринге

Мюнхен весьма славный город. До следующего поединка у меня было достаточно времени, чтобы посмотреть его. Когда я выиграл Тафари, Степанов, наш тренер сборной, сказал:

— Ну что, сынок, теперь отдыхай. Заслужил. У тебя теперь два дня отдыха. Но сильно не расслабляйся. Готовься к следующему бою. У тебя будет трудный соперник.

Сынком он меня может назвать, потому что сам уже пожилой мужик. Волосы с сединой, небольшое брюшко. Росту низкого, на шее вечно покачивается свисток на ремешке. А что касается соперника, тут он тоже прав.

Да, моим противником стал англичанин Уильям Эванс. Я ведь как чувствовал, когда смотрел его поединок. Есть время подготовиться к трудному поединку.

Получив разрешение на выезд за пределы Олимпийской деревни, я отправился на вылазку в город. Само собой, не один, а в составе группы других спортсменов и членов советской делегации. Как и в Мадриде в прошлом году, здесь было полно кураторов из КГБ.

Они приглядывали за тем, чтобы никто не нарушал советских правил пребывания за границей. Проверяли все покупки. До выезда с территории Олимпийской деревни давали тщательные инструкции, что можно делать, а что нельзя.

На меня, кстати, куратор по имени Олег Сергеевич Ильюшин обратил особое внимание.

— Насчет вас имеются особые рекомендации, Рубцов, — сказал он мне в первый же день. — Я наслышан о ваших похождениях в Мадриде. Учтите, я буду приглядывать за вами. В этот раз никаких фото с быками.

Я пожал плечами.

— А их здесь и нет. Разве что, фото с кружкой пива и с жареной колбаской. Но я не такой дурак, чтобы делать такие компрометирующие снимки.

Ильюшин прожег меня насквозь взглядом-рентгеном.

— Я надеюсь, что это действительно так.

И вот я вместе с делегацией гуляю по улочкам славной столицы Баварии. Сделал кое-какие подарки для Светки и Маши. Не забыл и гостинцы и для тети Гали с дядей Мишей.

Между прочим, за этот год Маша уже перестала дичиться. Она уже свободно хозяйничала у нас в квартире и приглядывала за Светкой. Вроде бы сумела найти общий язык с моей сестренкой.

Два дня пролетели быстро. Каждый день я смотрел бои других боксеров. Анализировал тактику и стили. Старался угадать, кто будет победителем.

Иногда получалось, иногда нет. Обычно выигрывали те, кто настроен более решительно. Но пару раз побеждали настоящие аутсайдеры.

Один выиграл случайно, его противник из Польши напоролся апперкот. Очень обидное поражение.

Второй, из Ирландии, выглядел задохликом, но на ринге преобразился. Из трусливого кролика вдруг превратился в матерого волка. Обрушил на противника серию молниеносных атак и закончил бой в первом раунде. Жестким нокаутом, у противника даже капа вылетела.

Помимо бокса, я смотрел выступления по художественной гимнастике и плаванию. Очень уж симпатичные там девушки выступали.

Когда я выходил из зала по гимнастике через служебный вход, познакомился со спортсменкой из Швеции. Викториа Улофссон, безупречная фигура, очаровательная улыбка, золотистые волосы и бездна обаяния.

Она уронила полотенце и не заметила. Я догнал ее и постучал по плечу. Заодно и познакомился.

Как можно пропустить девушку с такой улыбкой на миллион шведских крон? Правда, никаких целей не преследовал. Хотя Викториа и улыбалась. Причем очень поощрительно.

Дома меня ждала Маша. Каждый день я разговаривал с ней по телефону. Девушка радовалась моим успехам и скучала. Зачем мне ей изменять, даже просто в мыслях? Поэтому я раскланялся со скандинавской красавицей и отправился к себе.