Затерянная в Париже - Барбара Картленд

Она посмотрела на него снизу вверх, и глаза ее засияли.

— Вы все-таки отвезете меня… куда-нибудь пообедать?

— Мне было бы очень грустно обедать одному, — ответил он.

Их взгляды встретились и что-то, до конца ей непонятное, заставило ее сердце быстро забиться; оказалось, что невозможно отвести взгляд от взгляда герцога…

Герцог немного помолчал, словно что-то обдумывая. Потом сказал:

— У меня есть картина, которую, я думаю, вы были бы рады увидеть еще раз. Подождите здесь! Он вышел из салона и отправился в приемную, где уже никого не было; впрочем, картины Джулиуса Торо все еще стояли на диване.

Подняв ту, которую хотел показать Уне, он услышал, как мажордом сказал от двери:

— Тот джентльмен уехал, ваша светлость. Он сказал, что заедет еще раз, если это будет удобно. Герцог кивнул в знак признательности и вернулся в салон.

Уна вопросительно посмотрела на него и, когда он развернул к ней картину, вскрикнула.

— Он у вас! Мой портрет, который нарисовал папа! А я надеялась найти его в студии.

— Если бы вы спросили меня, я бы сказал, что он дожидается вас здесь, — сказал герцог, улыбаясь при этом, так как в его словах не было упрека.

Уна, держа картину в руках, поднесла ее к окну.

— Мне было девять лет, когда папа писал этот портрет, — сказала она, — но он так и не закончил его.

— Почему? — спросил герцог.

— Он говорил, что портрет получается слишком традиционным, заурядным, и к тому же я была плохой натурщицей. Я никак не могла стоять спокойно.

Говоря это, она взглянула на герцога, и он рассмеялся, словно она поделилась с ним шуткой, понятной только им двоим.

Но он понимал, — ей бы не хотелось вспоминать о том, как только что ее пытался раздеть какой-то художник.

— Это был ваш дом? — спросил герцог, указывая на домик на заднем плане.

— Он был намного симпатичнее, — ответила Уна. — Папа не нарисовал глицинию, которая вилась по одной стене, и розы, аромат которых наполнял все комнаты.

Предаваясь воспоминаниям, она говорила совсем тихо, и герцог спросил:

— Вы были счастливы там?

— Очень счастливы. Мама всегда была весела, хотя, я думаю, мы были очень бедны.

Она замолчала. Потом сказала еще тише:

— Но все же не так, как я бедна сейчас. Герцог положил руку ей на плечо.

— Уна… — начал он.

В этот момент открылась дверь и голос возвестил:

— Милорд Стэнтон, ваша светлость. Герцог, полный удивления, обернулся; обернулась и Уна.

Мужчина среднего возраста, краснолицый, с черными усами, уже входил в комнату.

— Привет, Блейз! — воскликнул он. — Вот не ожидал увидеть тебя. Я и не знал, что ты в Париже.

Герцог неохотно подошел к вновь прибывшему, чтобы пожать ему руку.

— Я приехал вчера, — объяснил он тоном, который люди, хорошо его знающие, охарактеризовали бы как «холодный».

— Какое счастье, что ты здесь, — сказал лорд Стэнтон, — тебе придется на одну ночь принять меня — я только что на пять минут опоздал на экспресс в Ниццу!

Герцог не отвечал, а лорд Стэнтон продолжал:

— Я приехал, чтобы побыть с Герти, но поезд из Кале в Париж опоздал. Так что я застрял, а это крайне неприятно.

— Да, это и впрямь неприятно, — согласился герцог.

— Я подумал — а вдруг твой дом открыт и я смогу здесь переночевать. Однако, когда я приехал, мне сказали, что и ты здесь. Я решил, что мне повезло!

Лорд Стэнтон искренне рассмеялся, словно от хорошей шутки.

Тут он увидел Уну.

Она выглядела просто прелестно — солнечный свет падал со спины, придавая золотое сияние ее волосам.

Ее фигурка с тоненькой талией четким силуэтом выделялась на фоне окна и была очень соблазнительна, о чем Уна совершенно не подозревала.

Лорд Стэнтон явно ждал, когда его представят, и герцог сказал:

— Уна, позволь представить тебе моего кузена; лорд Стэнтон — мисс Уна Торо.

Лорд Стэнтон двинулся к ней, глядя на нее с тем выражением, с каким мужчины средних лет смотрят на молоденьких хорошеньких девушек.

— Я счастлив познакомиться с вами! — сказал он. — Но я должен был предвидеть что-нибудь подобное — Блейза всегда окружают красивейшие женщины!

Казалось, Уна немного смутилась от комплимента, и герцог сказал:

— Мисс Торо и я как раз смотрели картину, написанную ее отцом.

— Позвольте и мне посмотреть, — попросил лорд Стэнтон. Заглянув через плечо Уны, он воскликнул:

— Это вы? Вы с тех пор изрядно выросли, да и похорошели тоже!

Он опять засмеялся, и Уна застенчиво посмотрела на герцога.

— Я полагаю, вы бы хотели подняться к себе и переодеться, — сказал он. — Мы поедем часов в восемь.

— Это будет… прекрасно.

Она поставила картину на стул, вежливо улыбнулась лорду Стэнтону и пошла к двери.

Он проводил ее взглядом и, когда они остались одни, сказал герцогу:

— Боже милостивый, Блейз! Умеешь же ты выбирать! Просто прелестная кобылка, давно я такой не видел! Да еще англичанка! А я-то думал, раз ты приехал в Париж, то предпочтешь француженок!

Герцог ответил жестко:

— Это совсем не так, Берти. Мисс Торо — моя гостья, я — почитатель таланта ее отца.

— Да и его дочери тоже, а? — сказал лорд Стэнтон, подталкивая его локтем. — Ну, я тебя не обвиняю ни в чем! Она, однако, совершенно не похожа на Роуз.

— Я уже говорил тебе, — ответил герцог еще более холодным тоном, — что твои измышления, если я позволю себе выразиться таким вульгарным образом, неверны. Мисс Торо очень молода, а как ты знаешь, я не интересуюсь молоденькими девушками.

Закончив говорить, он позвонил, вызвал слугу.

— Я прикажу, чтобы тебе приготовили комнату. Ты будешь обедать здесь?

— Господи Боже, конечно нет! В Париже я не обедаю в одиночестве, — ответил лорд Стэнтон. — Я загляну к «Путешественникам» и найду там приятеля-двух, которые и составят мне компанию.

— Надеюсь, ты не будешь скучать, — ледяным тоном сказал герцог, когда в комнату вошел слуга, готовый выслушать указания.

Отдав необходимые распоряжения, чтобы кузен был устроен с комфортом, герцог отправился в кабинет мистера Бомона.

Управляющий поднялся из-за стола.

— Я и не знал, что ваша светлость уже приехали.

— Не я один приехал, — ответил герцог. — Приехал еще и Берти Стэнтон и требует, чтобы я пустил его переночевать!

— Лорд Стэнтон! — воскликнул мистер Бомон.

— Я думал, что достаточно ясно дал вам понять — я не хочу, чтобы меня тревожили гости, — со злостью сказал герцог.

Он увидел озабоченность на лице управляющего и прибавил:

— Не думаю, что это была ваша вина или вина слуг. Я знаю, каков Берти — он бы вломился и в Букингемский дворец, если бы решил, что ему следует там переночевать!