Афган. Территория войны - Коллектив авторов

Голодная и уставшая, очень быстро провалилась в сон. Под утро мне снилось, что я купаюсь в Днестре, был теплый летний день, и солнечные лучи слепили мне глаза, а может, капельки воды? Потом меня затянуло в водоворот, я шла ко дну, кричала, барахталась, но никто не собирался мне помогать. Проснулась от того, что задыхалась, не хватало воздуха. И тут я поняла, что это всего лишь сон, но все равно не могла отдышаться, как будто я еще шла ко дну. Сердце отбивало бешеный ритм в груди, как будто собиралось выпрыгнуть оттуда. Никак не могла сообразить, где я и что я тут делаю. Было шесть утра.

После восьми познакомилась с начальником медсанчасти и шефом медпункта, старшим лейтенантом Волошавским. Он был невысоким, смуглым, с бегающими во все стороны глазками. Начальником санчасти был майор Пивницкий, с солидной внешностью, усатый, приятный во всех отношениях. Он показал мне физиокабинет, познакомил с несколькими санитарками. Пивницкий приказал мне явиться в штаб батальона для представления документов и заодно попросить себе комнату. На сегодня мне дали выходной.

– Есть, товарищ майор!

Может, мне показалось, но смотрел на меня майор с неприкрытой жалостью. Ужели все так плохо… В штабе батальона аэродромного обслуживания меня встретила секретарь-машинистка, пухлая, не очень красивая, с густыми волосами и очень обаятельной улыбкой.

– Меня зовут Богдана, я из-под Черновцов.

– Я Анна Молдовану, прибыла ночью, буду работать в кабинете физиопроцедур.

Богдана постучала в двери, на которых красовалась табличка «Майор Шакура».

– Товарищ майор, прибыла прапорщик Молдовану, можете ее принять?

– Пусть заходит, – услышала я низкий голос. – Вы откуда прибыли, родом откуда?

– Из Кишинева, товарищ майор.

– Где еще служили?

– В Кишиневе, в военкомате, второй отдел, товарищ майор.

– Хватит уже называть меня товарищем. Меня Василий Иванович зовут.

– Так точно, товарищ майор.

– По национальности вы кто?

– Молдаванка, товарищ майор.

– Достали вы уже меня со своим товарищем майором, Анна Петровна, ну не военной же вы родились?

– Нет, конечно, товарищ майор. Я в школе работала до службы в армии и еще…

– Богдана, где у нас есть свободное место, в какой комнате?

– В 25-й, Василий Иванович, где Лена живет.

– Проводи, – сказал он секретарше, потом повернулся ко мне: – Сегодня отдыхайте, осваивайтесь, завтра с утра на работу.

– Есть, Василий Иванович, – сменила я форму обращения.

Пока мы дошли до женской казармы, Богдана болтала без умолку. О том, что Василий Иванович очень порядочный человек и жить я буду с Леной, которая как раз является его любовницей, о том, что мой шеф Волошавский влюблен в Клаву, медсестру, что Федюкин, командир батальона, порядочная сволочь, но об этом никому, потому что неприятности ей не нужны… Мы вошли в казарму. Вдоль стен на корточках, по-афгански сидели женщины и курили. В коридоре царил полумрак.

– Ты новенькая? – спросил кто-то у двери.

– Да.

– Куришь? – спросила другая.

– Нет.

– Водку пьешь? – засмеялась третья.

– Нет, не пью.

– И… все остальное тоже нет?

Все дружно засмеялись.

– Ну зависит… – Я пошла дальше, к последней двери.

Это было большое помещение, всего с двумя кроватями, разделенными между собой белой простыней.

– Это твоя кровать. Лена сюда нечасто заходит. Никто тебя беспокоить не будет. Только…

– Что?

– Здесь живет еще кое-кто.

– Еще кто-то? Кто?

– Домовой.

Я рассмеялась.

– Это еще кто?

– Скоро узнаешь.

– Ты о чем, Богдана?

– Умывальная здесь, по коридору. В столовую я тебя проведу в 12.00, баня – раз в неделю, но у нас есть замечательная парная, с бассейном.

В обед мы пошли в столовую. Я так проголодалась, что еда показалась мне очень вкусной. После обеда зашла в медпункт, нашла Волошавского и сообщила, что хочу приступить к работе прямо сейчас.

Работа в физиокабинете не казалась мне обременительной, дни проходили быстро, хотя пациентов было не так уж и много. Каждый день ждала новостей… и ненавидела дни, когда шел дождь, потому что почтовый самолет не мог прилететь.

Однажды в обед ко мне в кабинет зашел высокий подполковник. У него был длинный нос. Уголки губ были опущены вниз, в форме подковы. Сразу видно, что этот человек привык смотреть на всех сверху вниз, с презрением и характер у него далеко не джентльменский. Было какое-то несоответствие в его лице: его нос совсем не подходил к его губам, а вернее к их отсутствию. Голова была почти лысой.

– Я слушаю вас, товарищ подполковник.

– Это я вас слушаю! Знаете, кто я?

– Никак нет, товарищ подполковник.

– Почему вы до сих пор не представились своему командиру или вы слишком гордая?

И тут я поняла, кто передо мной.

– Я представилась начальнику штаба и начальнику медсанчасти. Мне сказали, что нет необходимости беспокоить вас, я все-таки обыкновенный прапорщик, товарищ подполковник.

Федюкин хлопнул дверью со всей силы. Позже я зашла к Волошавскому сообщить ему, что после обеда пойду представляться командиру батальона.

– Иди, если приказали, – иронично сказал он.

Ровно в 16.00 я постучала в кабинет Федюкина.

– Я занят, подожди, – прозвучал ответ.

Мне позволили зайти где-то через полчаса. Подполковник листал мое личное дело.

– В армию пошла после развода?

– Не поняла.

– Отвечайте, когда вас спрашивают, – рявкнул Федюкин.

– Так точно, товарищ подполковник, – я стояла по стойке смирно. Он даже не предложил мне присесть. Вопросы сыпались как град.

– Хорошо, можете быть свободной, – бросив взгляд в мою сторону, сказал он.

В коридоре меня ждала Богдана.

– Что он тебе сказал?

– Ознакомился с моим личным делом и с моей собственной персоной.

– Все, Аннушка, теперь он тебе прохода не даст.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он чудовище. Ты красивая, и просто так он от тебя не отстанет. Вечером пошлет Козлюкина за тобой.

– Кто такой Козлюкин?

– Секретарь партийной организации батальона.

– Не пойму никак… Секретарь партийной организации водит к нему женщин?

– О, это жополиз редкостный.

– Господи, не в джунглях же мы живем? Не посмеет.

Как-то вечером услышала стук в дверь, открыла, даже не спросив, кто там. В комнату ввалились Федюкин, Козлюкин и капитан Калмач. Последний нес командирскую сумку и оставался стоять по стойке смирно. Они принесли с собой водку и закуску, потребовали стаканы. Сели, начали пить, рассказывать пошлые анекдоты.

Когда закончилась водка, Федюкин хотел отправить Калмача за бутылкой, но я предложила продолжить гулянье в вагончике Федюкина. Все согласились и гурьбой высыпали на улицу. Спускаясь по лестнице, Калмач упал, его начали поднимать. В это время я резко развернулась, вбежала в казарму и закрыла свою дверь на ключ. Забыла ли я, что являюсь подчиненной, – нет! Риск, конечно, огромный, но, кто не рискует, тот не пьет шампанское, а только водку и технический спирт.

Калмач с Козлюкиным упрашивали Федюкина отложить разборки до следующего дня. Куда она денется? А завтра он покажет ей, кто тут главный и кто чего стоит. Не надо терять время на глупую бабу. Скорей всего, что виной всему был не только мерзкий характер полковника, а количество выпитой водки, но Федюкин не переставал орать и стучать в мою дверь. Он поднял на ноги всю казарму. Пусть знают, он здесь хозяин!

– Сука! Кусаешь руку, которая тебя кормит?! Завтра в Союз отправлю и запишу в личное дело, что была уволена за аморальное поведение! Иди, доказывай потом, какая ты честная. Я здесь фюрер, как скажу, так и будет!

Его еле оттащили от моей двери и довели до собственных «апартаментов». Он занимал отдельный двухкомнатный вагончик: кухня, ванная, туалет – командир, куда там?

Неприятности начались уже на второй день. Дивизия из Шинданда посылала часто колонны с провизией и оружием в Кандагар. Колонны формировались и укомплектовывались из офицеров и солдат из разных частей дивизии. Безопасность обеспечивали бронетранспортеры: один во главе колонны, второй замыкал. Часть обслуживания аэродрома тоже должна была обеспечивать колонны техникой и людьми.

Жизнь все-таки великая штука или шутка, особенно моя. Каждый раз, когда я отказывала какому-то начальнику, меня посылали на войну. Так было, когда я отказала комиссару военкомата. Точно так поступил и Федюкин. Попугать, наверное, решил, чтобы жизнь медом не казалась. Меня вызвал к себе Волошавский и сказал:

– Пойдешь с колонной в Кандагар.

– Аппараты для физиопроцедур брать с собой? – попробовала я пошутить. – Может, по дороге понадобятся? Понимаю, попугать решили.

– Не улыбайся, – растерялся Волошавский, – я серьезно.

– Подчиняюсь приказу, товарищ старший лейтенант.

– Это приказ командира батальона. Там нужны опытные, профессиональные медработники.