Афган. Территория войны - Коллектив авторов

– Вот так, да? Я могу отказаться, я имею право…..

– У тебя есть родители, в конце концов, у твоих детей есть отец.

– Я могу идти?

Вылетела пулей из кабинета, потому что слезы брызнули из глаз, а я не люблю показывать кому-то свою слабость.

– Знаешь, могла бы согласиться, – сказала мне моя сестра, – в школе или поликлинике будешь работать за 90 рублей, с двумя детьми, без дома?

– А как же дети? Как я могу их бросить? Ты же знаешь, я ни дня без них прожить не могу.

– Дети останутся со мной, с нашей мамой… Не бойся, никто их не обидит. А ты денег заработаешь, может, квартиру дадут.

Я была сбита с толку и испугана. Кто-то говорил дышать глубже, когда попадали в зоны турбулентности, и меня начинало тошнить. За два часа мы долетели почти до Кабула. Самолет не сразу сел, пошел по спирали, с каждым витком опускаясь все ниже, приземлился практически с поворота.

– Что это, что случилось? – спросила я у своего соседа, молодого майора. – Тут все взлеты и посадки такие?

– Так стреляют здесь, ты что, не знала, что идешь на войну?

– Знала, но выбор у меня был небольшой.

– Не надо ля-ля, у женщины, если она еще и умная, всегда найдется правильный выбор…

– Ну, наверное, я не очень умная, – тихо вздохнула я.

Самолет наконец-то приземлился. Мы спустились по лестнице на землю грешную. Январь месяц, а на улице +10. Придется забыть про морозную зиму в Кишиневе. Только горные вершины, которые окружали аэродром под Кабулом, белели своими снежными шапками. Толпа военных пестрила камуфляжной формой советского образца. Среди них были и афганские военные, да и не военные тоже. Они смотрелись как-то странно здесь в своей гражданской одежде.

Встала как вкопанная возле самолета, пораженная солнечными лучами, горными вершинами, всем, что открылось моему взору. Афганцы носили белые шаровары, поверх длинные балахоны, обуты в галоши на босу ногу, а на голове чалма.

– Эй, девушка, что встала, давай двигайся вперед, назад дороги нет. Или никак не можешь свыкнуться с мыслью, что ты здесь? – спросил меня усатый подполковник.

Ничего не ответив, я прихватила сумку и пошла дальше. Нас ждали двое, майор и прапорщик, отвезли в воинскую часть, которая располагалась недалеко от аэродрома. Здесь было что-то вроде перевалочной базы для вновь прибывших. Новички оставались здесь на пару недель, кто-то еще дольше, до распределения в другие воинские части, где им следовало служить.

Территория была обнесена колючей проволокой, у ворот часовые, вооруженные автоматами Калашникова, в бронежилетах и касках. И так зимой и летом, даже в невыносимый зной, характерный для этой страны. Вдоль забора стояли четыре деревянные казармы, а ближе к воротам еще одно здание, поменьше. Там находился штаб и администрация воинской части. Дальняя казарма была женской. Я зашла в длинное помещение – семьдесят четыре двухъярусных кровати. Значит, сто сорок восемь мест. Барак был почти полный. Здесь были не только вновь прибывшие, а еще члены всяких там делегаций, прилетевших по обмену опытом, ждали здесь свой самолет. Вылеты иногда откладывали на несколько дней.

Я заняла свободное место, осмотрелась. Всего несколько женщин были одеты в военную форму. Остальные были обычными вольнонаемными: санитарки, работники кухни, секретарши и т. д. Некоторые первый раз находились в казарме и чувствовали себя неуютно. Кто-то объяснил, где столовая, во сколько обед и куда идти для оформления документов. Ванной не было. Горячая вода только в столовой. Приносили оттуда в трехлитровых банках. Обычно женщины здесь находились несколько дней, в течение которых их распределяли по воинским частям на территории Афганистана.

Территория была обнесена колючей проволокой, у ворот часовые, вооруженные автоматами Калашникова, в бронежилетах и касках. И так зимой и летом, даже в невыносимый зной, характерный для этой страны. Вдоль забора стояли четыре деревянные казармы, а ближе к воротам еще одно здание, поменьше. Там находился штаб и администрация воинской части. Дальняя казарма была женской. Я зашла в длинное помещение – семьдесят четыре двухъярусных кровати. Значит, сто сорок восемь мест.

После обеда мне приказали явиться в штаб. Дали пару анкет, которые я должна была заполнить: откуда прибыл(а), образование, где бы хотели(а) служить после службы в Афганистане… Где-где – в Германии! После чего собрали все листочки, и к нам обратился капитан:

– Товарищи офицеры, прапорщики и служащие Советской армии, вы находитесь на земле Республики Афганистан. За территорию части не выходить, не пить нефильтрованную воду. Гепатит и брюшной тиф свирепствуют повсюду, и вы можете заразиться. Возле казарм вырыты траншеи. Как только начинаются бомбардировки, а они могут начаться когда угодно, даже сию минуту, не спрашивая разрешения, прыгать в окопы. Мы находимся у подножия горы, а горы кишат моджахедами. Каждый из вас получил инструкции, так что ознакомьтесь с ними. Вы народ военный, приказы должны выполнять беспрекословно. А гражданские знают, куда приехали, выполняют те же указания, как и военные. Храни нас Бог, и, может, сегодня бомбить не будут. А до завтра вы разберетесь, что к чему…

Прошло два дня. Утром нас собрали у здания штаба. Из зеленого автобуса вышли майор и старший лейтенант. Огласили списки, я услышала свою фамилию и имя, села в автобус с офицерами и прапорщиками, и мы направились в сторону афганской столицы. Нас сопровождали только два солдата, вооруженных автоматами Калашникова. Вот это охрана! Села я спереди и смотрела на улицы Кабула. Вдоль улиц одни магазины, так называемые дуканы, в которых торговали импортными вещами, привезенными из Пакистана, на них красовались этикетки Японии, Франции, США. Никто не смотрел в нашу сторону. Вокруг были военные машины, грузовики с вооруженными солдатами. Здесь уже давно идет война, это привычная картина.

Завороженно смотрела на город. Все афганские мужчины носили одинаковые одежды, а на голове тюрбаны, концы которых заброшены на плечо. Улицы были полны машин всех видов и марок, тут были и японские, и немецкие, и американские. Русских было меньше, да и где там соревноваться «жигулям», с немецким «мерседесом»? О правилах дорожного движения здесь, наверное, и не слышали никогда, каждый ехал как хотел, а может, как мог, во всяком случае, броневики и большие машины имели явное преимущество.

Кабул был окружен горными вершинами, а вдоль гор – ступенчатые здания, в которых жили афганцы.

– Как там люди живут?

– Это ж разве люди – сволочи, – гаркнул капитан, который был явно староват для своего звания.

Я взглянула на него удивленно:

– Человек остается человеком, независимо от того, где он живет или находится.

– Блажен, кто верует.

У небольшого рынка было столпотворение. Толпа окружила двух дерущихся мужчин, эта сцена явно доставляла им удовольствие, они смотрели и смеялись. По улицам ходили только мужчины. Уже ближе к центру города кое-где можно было увидеть несколько женщин, укутанных до пят в паранджу. Прямо на улицах торговали фруктами и овощами. Зазывалы, продавцы хвалили свой товар во весь голос. Дома были обнесены высокими глиняными заборами под названием дувалы.

Капитан рассказал, что в 1981 году в Мазари-Шариф, на севере Афганистана, направлялся автобус с советскими солдатами и офицерами. Всего один солдат был вооружен, остальные только прилетели из Союза и оружие должны были получить уже по прибытии в воинскую часть. Дорогу им перекрыл грузовик, пришлось остановиться. Несколько моджахедов вскочили в автобус. Через несколько секунд вооруженный солдат был убит. Офицерам перерезали горло. Остальных связали и увезли на бандитском грузовике. Среди пассажиров автобуса были две женщины.

В 1981 году в Мазари-Шариф, на севере Афганистана, направлялся автобус с советскими солдатами и офицерами. Всего один солдат был вооружен, остальные только прилетели из Союза и оружие должны были получить уже по прибытии в воинскую часть. Дорогу им перекрыл грузовик, пришлось остановиться. Несколько моджахедов вскочили в автобус. Через несколько секунд вооруженный солдат был убит. Офицерам перерезали горло. Остальных связали и увезли на бандитском грузовике. Среди пассажиров автобуса были две женщины.

Их освободили через несколько недель. Что пережили там эти две женщины, не дай Бог никому! После освобождения из плена одна совершила самоубийство, следы второй затерялись в какой-то психиатрической клинике…

История бодренькая, как раз для поддержания моего духа, ничего не скажешь. Ну, здравствуй, Афганистан!..

Часть 2

На машине доехала до летного полка, где я должна была нести свою дальнейшую службу. Дежурный офицер дал в провожатые солдата, который довел меня до медпункта, чтобы отдохнуть там до утра.

– Завтра начальник медсанчасти найдет вам комнату и все остальное.