Мужчина – модель для сборки - Андрей Ястребов

Когда он рядом, все красиво и поэтично. Ты, он, река. Его слова о любви. Ты с трудом подавишь желание бросить камешек в воду, чтобы проверить, не исчезнет ли идиллия…

Он замечателен. Слишком замечателен. Пусть это обстоятельство пока только насторожит. Он с легкостью обсуждает вопросы внешней политики и сельского градостроительства. Перед такими, как он, женщины невинно опускают глазки и спешат на отчаянный шаг, не заставляя себя упрашивать. Вот какой он.

Хватит им любоваться, отвлекаться на всякие эстетические красоты. Сосредоточься. Будь настороже. Он не из тех, кто станет тратить время на любовные предисловия. Пора развеять твое невежество насчет этого прощелыги. Слушай внимательнее. Родиться с таким букетом достоинств и стать мелким негодяем… Как это все печально!

Каждая женщина должна избегать двух вещей: носить усы и любить таких подонков, как этот. Он обладает всеми мерзкими чертами упомянутых ранее мерзавцев, да еще в превосходной степени.

По-актерски самодоволен. Кажется, этот тип позирует для фотографа, даже когда пьет кефир. Холодный, как лед, он разыгрывает такие мизансцены пылкой страсти, что поспешная благосклонность ему обеспечена. Он, безусловно, сексуально озабоченный, но не очень на это дело способный. Он равнодушен к женским прелестям. Он равнодушен ко всем, кроме себя.

Кто-то коллекционирует марки. Кто-то другой – чужие философские мировоззрения. Третий – баб. Он из породы четвертых – он очень коллекционирует баб.

Поманив в любовь, он уведет тебя вдаль не дальше пары остановок. Там и оставит, обесчестив душу и замусолив тело. Нет, это не сердцеед. Это – сердцежрач. Любовный хищник. Жрет женские сердца с завидным аппетитом. Если бы эти сердца были сделаны из железа, все равно бы сожрал и переварил. Видимо, у него повышенный метаболизм.

Он скажет «привет», а ты услышишь «люблю». Эх, хмельная умильность твоей наивной и доверчивой любви. Милая, чаще мой ушки. В его любовных признаниях тесновато для души. Милосердие в списке его достоинств не числится.

Этого недоделка нелегко изобличить. Если у тебя случится любовь с ним, загадывать перспективу излишне. Любовь к нему деморализует тебя. Эта любовь будет короткой, но весьма содержательной по вариациям безнадежности. За эту любовь тебя ждет вознаграждение. Одиночество как вознаграждение.

Как все это отдает пошлостью. Ты, он, река. Его бесстрастные слова прощания. Ты с трудом подавишь желание бросить камешек в его морду.

С большим удовлетворением послушай, как судьба обычно над такими смеется. Их история настолько банальна, что под ней подпишутся все литераторы от Гомера до Ястребова: «У всех мужчин, которые эксплуатируют женщин, пуская в ход все свои чары, имеется роковая слабость. Стоит им постареть, как они обязательно попадают в сети какой-нибудь ловкой молоденькой авантюристки, которая исповедует те же принципы, что и они сами, но только в женском варианте. И ради этой девчонки они готовы на любые глупости, забывают про осторожность и здравый смысл!»

Задорно призови его в чувство: «Ну-ка, кто первым добежит до ближайшего ресторана «Жратва», тот получит меня и еще десяток таких, как я». Этот лицемерно медоточивый ягненок, как маленький свиненок, разлается от радости, а тут его ожидает возмездие. Тебе следует попрактиковаться в своем коронном номере. Ударь его, чтобы сбить любовный энтузиазм. Пусть он ощутит на многоточии сладкий вкус твоего реванша.

Тебе кажется, если бы сегодня изобрели вечный двигатель, сенсационные материалы о нем напечатали бы на второй полосе газет. А первая была бы посвящена рассказу о твоей любви к Полуживому Коту-Соблазнителю (вариации: Престарелый Слюнтяй, Грассирующее Шимпанзе в Бальном Платье, Соловей-Шалунишка, Сентиментальный Сатир) – этой карикатурной копии Красавца-Афериста С Ложным Темпераментом. Ты влюбилась в него. Тебе хочется с головой окунуться в чувство. Не торопись. Позволь высказать одно опережающее события соображение: через пару месяцев самым главным желанием будет плюнуть ему в рожу. А теперь слушай.

Это не мужчина, а какой-то оранжерейный цветок. Точнее, не цветок, а ядовитая тварь.

Вполне возможно, он из околокиношных или околотеатральных, когда-то в кино он играл добротных комсомольцев, а в детских экранизациях – Кота в сапогах.

Ведет себя как юнец-переросток, шалит, заливается хохотом, при этом преувеличенно внимателен, театрально галантен. Грациозные позы. Ну ни дать ни взять – безопасный педик-подружка. Осторожно.

На самом деле мерещатся ему голомясые бабы, призывно зовущие в разврат. Это не мужчина, собственно, это жалкие остатки мартовского кота. Даже подзаборные мартовские кошки, глядя на тебя, презрительно шипят.

Как он наблюдателен. В наблюдательности ему не откажешь – все в вырез блузки норовит глазами залезть. Он смотрит на тебя таким плотоядным взглядом, что покажется, он собрался прожечь отверстие в твоей кофточке.

Загадочно и многозначительно дарит побрякушки всякие с таким видом, будто Голливуд назвал в твою честь. Самая яркая деталь гардероба – красный шейный платочек с толпою глазастых зайчиков.

Слова его любовного соблазнения взяты напрокат из какого-нибудь средненького фильма о том, как-он-любил-ее-она-любила-его-и-ничего-из-этого-не-вышло-а-как-хочется-любви-здесь-и-сейчас. Как он старается покрасивше выразиться! Какие любовные протоколы напишет! – мама не горюй, мало не покажется и т. д.

Вежливо хихикает. Переходит на доверительный шепот. Образчики его соблазнения: «Э-э-э… У меня возникла захватывающая идея – давайте поговорим о любви» или: «М-м-м… Кстати, вам не душно? Не скрывайте свое большое сердце в такой узкой кофточке».

Старый соловей забыл, что сезон его спаривания завершился. Поет себе и поет.

На его вопрос, чем ты любишь заниматься, приступай к провокации: «Я слишком робкая и благоразумная. Можно сказать, нелюдимая. Каждый вечер я раздеваюсь догола, читаю порнографические романы и предаюсь фантазиям».

Как он тут размечтается – не остановить: арфа, свечи, непринужденная атмосфера ужина. Потом ты в экипировке Евы танцуешь и декламируешь что-нибудь из древнегреческой лирики. Вот о чем он мечтает. Извращенец!

Слюнявые губы. Льстивый взгляд. Распутные мысли. Диагноз таков: несвежий паренек западает на малолеток. Привычки умирают медленно.

Слащаво гримасничает. Говорит грассируя. Когда чувствует, что тебе что-то надоедает, делается подобострастен, до противности вежлив. Тщеславие, эгоизм, мания величия. Блудливые глазки. Пожирает тебя плотоядным взглядом. Обязательно произнесет какой-нибудь двусмысленный комплимент. Например: «Э-э-э… Я поклонник вашего таланта…» Какого – поинтересуешься ты. В ответ он окинет затуманенным взглядом твое тело: «Этого».

Его желания еще более прозрачны, чем стекло. Он жаждет твоего тела. В его мечтах лень гаремной сытости: ты без одежды, прикрыта только невинным смущением и дымом сигареты. Вот его фрейдистские фантазии.

Такие в поисках новых жертв обычно пасутся в библиотеках, театрах и консерваториях. Будь настороже. На любое его предложение «М-м-м… Сударыня, позвольте, я помогу вам выбрать книгу (вариации: подержать пальто, объяснить режиссерский замысел, познакомить с концепцией спектакля и т. д.) вежливо ответь доброхоту: «Не позволю, подонок».

В твоей жизни подобный ухажер явно неуместен. Поэтому, когда он попытается познакомиться с тобой, ты, уже предупрежденная, поведи себя так. С ответом на вопрос – «Девушка, а как вас зовут?» – долго не мешкай. Окинь его презрительным взглядом и процеди сквозь стиснутые зубы: «Ты можешь называть меня Гертруда. Мне будет очень приятно. Меня так моя собачка называет».

Если это его не остановит, следует развить собачкину тему. Когда он поинтересуется, куда ты идешь, ответь с достоинством и тактом: «Не твое собачье дело».

Что потом? Сам напросился. Пора поиграть мускулами: еще один последний поэтический аргумент: отработанным движением куда-надо устрани любовного оппонента. Двинь его по берцовой кости. Или по многоточию. Куда понравится – дело касается твоего эстетического вкуса.

Ты думаешь, у твоей любви только-только прорезались первые зубки. Как ты ошибаешься. Твоя любовь лежит при смерти, она задержалась на краю могилы буквально на несколько поцелуев. Пора молиться и петь псалмы, а воспоминания о Престарелом-Козле-Всегда-Малолетке (вариации: Стареющий Спасатель Малибу, Пожилой Проказник, Мерзкая Козявка, Игривый Святоша) не дают сердцу покоя. У тебя желание подать в суд на Пушкина, который тебя, доверчивую сучку, научил самой гадкой мысли: «Я другому отдана. Я буду век ему верна». Чтобы засадили солнце нашей поэзии в темницу с ворами-рецидивистами за то, что он девчонкам глупостями разными головы морочит.

Он не старомоден – он стар. Он один из тех обветшавших молодчиков, у которых кудри, мысли и представления о любви в лирическом беспорядке.