Война роз. Буревестник - Конн Иггульден

Томас медлил. Он еще раз задумался о лежавшей на нем ответственности и преимуществах внезапности. Когда ее эффект исчерпает себя, он и его люди окажутся перед разъяренной массой солдат. Перед армией, имевшей сотни всадников, которые будут гнать их по полям и перелескам, словно лис. Ему уже случалось видеть подобное, и он знал, каково приходится лучникам, застигнутым на открытом пространстве. Он не мог допустить, чтобы это произошло с Рованом, Стрэйнджем, Хайбери и всеми остальными, кто доверил ему свою жизнь. Томас не мог точно сказать, когда он стал предводителем этой разношерстной группы, но даже Хайбери признал за ним это право – окончательно после того, как он чуть не подрался со Стрэйнджем во время дискуссии об их общих предках.

Воспоминание об этом вызвало у Томаса улыбку. Стоял прекрасный вечер. Его люди сидели в лесу вокруг огромного костра, смеясь и распевая песни. Может быть, точно так же проводил вечера Робин Гуд со своими товарищами.

В конце концов он принял решение. Целью должен стать король. Один-единственный удачный выстрел мог решить успех всего дела – такой шанс упускать нельзя. Основные силы французской армии шли вслед за ним, всего в двухстах ярдах, по поросшему кустарником полю, которое упиралось в обширный лесной массив. При Азенкуре командование английской армии выставило десять тысяч лучников, способных поражать на этом расстоянии цель размером с человеческую голову, производя по десять-одиннадцать выстрелов в минуту. Он заставил лучников Хайбери и своих ветеранов упражняться ежедневно, пока они не оказывались в состоянии пройти его личный тест – когда их руки обретали силу, достаточную для того, чтобы расколоть сгибом локтя два ореха.

Томас медленно поднялся и сделал глубокий вдох. На него падала пятнистая тень. В четверти мили от него вслед за ним поднялись соратники, постукивая нервно дрожавшими пальцами по своим лукам – наудачу. Он поднес к губам висевший на шее на ремешке охотничий рожок, издал пронзительный звук, отпустил его и навел стрелу на первую цель.

Услышав звуки рожка, ближайшие к нему французские солдаты удивленно огляделись. Томас наблюдал в прицел за тем, как рыцарь в доспехах ехал вдоль леса наклоненных назад копий, желая выяснить, что случилось. Солдаты указали на линию деревьев, и рыцарь, пришпорив лошадь и подняв забрало, поскакал в сторону лесной чащи.

Томас не мог читать, а если бы даже и умел – слова расплывались у него перед глазами. Но на расстоянии он все еще обладал острым зрением лучника. Он видел, как рыцарь наклонился вперед, что-то высматривая.

– Внезапность, – прошептал Томас.

Он спустил тетиву. Стрела попала рыцарю прямо в лицо в тот самый момент, когда он уже раскрыл рот, чтобы крикнуть. Рыцарь откинулся назад и свалился с лошади.

Из чащи в строй солдат полетели стрелы – залп за залпом, в ритме, знакомом Томасу, как ритм собственного дыхания. Именно для этого он тренировал и тренировал их до тех пор, пока кончики пальцев у них не распухали до размеров виноградины. Его лучники наклонялись и вытаскивали из черной земли предварительно воткнутые туда стрелы, вставляли их в тетиву, которую плавно натягивали. Щелчки, сопровождавшие каждый выстрел, музыкой звучали в его ушах. Четверть мили и двести человек, выпускающих стрелу за стрелой в плотные боевые порядки противника.

Охваченные паникой французские солдаты сбивались в беспорядочные толпы и беспомощно вскрикивали, когда в них вонзались стрелы. Сотни тел уже рухнули на землю, когда Томас торжествующе закричал без слов, увидев, что град стрел обрушился на королевскую свиту.

Рыцари, окружавшие короля Карла, поднимали над ним щиты, пытаясь защитить его от стрел, отдавали приказы солдатам, но падали один за другим. Над долиной разнеслись звуки рожков, и Томас увидел, как тысяча или больше солдат бросились вперед. Рыцари и всадники пришпоривали лошадей, выхватывали из ножен мечи и мчались к кровавой полосе в авангарде армии, напоминавшей след, оставленный ногой великана, который прошелся по живым людям.

Томас послал в короля три драгоценных стрелы с острыми наконечниками и затем снова переключился на людей, стоявших перед ним. Урон, причиненный противнику, превзошел его ожидания, но он видел, что многие стрелы не достигали целей.

– Цельтесь в рыцарей и лошадей! – крикнул он своим людям.

Сто лучников почти одновременно повернулись, высматривая одни и те же цели. Несколько рыцарей, скакавших галопом на помощь королю, погибли, еще не успев долететь до земли, и каждый из них был пронзен десятком стрел. Томас выругался, увидев, что король вертится в седле, явно живой, хотя у окружавших его рыцарей на доспехах проступали красные пятна. Они начали оттеснять короля назад, пробиваясь через напиравшие вперед массы солдат, но лучники продолжали стрелять, пока у них не вышли стрелы.

Томас заглянул в свой колчан, хотя уже знал, что он пуст. Казалось, двадцать четыре стрелы были израсходованы в одно мгновение. В рядах французской армии царил хаос. Толпы обезумевших людей метались между грудами трупов.

Пора уходить, подумал Томас. Он с удовольствием наблюдал за разворачивавшейся перед ним картиной, стараясь запечатлеть ее в памяти. Однако времени у него было мало, и он отыскал взглядом французского короля. Тот все еще был жив. Рыцари продолжали толкать его назад, прикрывая своими телами. Томас почувствовал, что ему трудно дышать. Он набрал в легкие как можно больше воздуха и еще раз протрубил в рожок.

При звуках сигнала шеренга лучников рассеялась, они повернулись спиной к французам и бросились в лесную чащу. Сзади протрубили другие рожки, и Томас испытал болезненный страх преследуемого охотниками зверя.

Громко и хрипло дыша, он продирался через кусты, огибал деревья, ударялся плечами о сучья, падал, поднимался и продолжал бежать что было сил. Он услышал храп лошадей и стук копыт. Это в лес въехали рыцари. Слева от себя он увидел, как упал на землю один из его людей, и вдруг, откуда ни возьмись, появился французский рыцарь и прицелился копьем в спину силившегося подняться на ноги лучника.

Томас прибавил скорости, напуганный тем, как быстро французы оправились от шока. Он лелеял надежду, что их догнал всего лишь рыцарь, вырвавшийся вперед. Если они оказались способны предпринять столь быструю контратаку, он может потерять половину своих людей, прежде чем они доберутся до лугов за лесом.

Он услышал стук копыт, сопровождаемый звоном упряжи, прямо у себя за спиной. Инстинктивно рванувшись в сторону, он услышал ругательство на французском языке и понял, что целившийся в него рыцарь промахнулся. Копье воткнулось в землю рядом с ним. Томас не осмелился оглянуться, хотя услышал звон извлекаемого из ножен меча, и лишь втянул голову в плечи, ожидая удара. В этот момент деревья перед ним расступились, и он понял, что преодолел милю. Так быстро он еще никогда не бегал.

Вырвавшись на залитый весенним солнцем луг, он оказался лицом к лицу с шеренгой своих людей, стоявших с луками на изготовку. Он бросился на землю, и над его головой засвистели стрелы. Услышав жалобное ржание, он впервые отважился посмотреть назад и увидел, что у лошади его преследователя, у которой из груди торчали несколько стрел, подкосились передние ноги, и сам он свалился на землю.

Томас с трудом встал и, тяжело дыша, побрел в сторону шеренги лучников, где они загодя приготовили запасные колчаны со стрелами. Он вознес хвалу Богу, что они оказались быстрее его в беге по пересеченной местности. Упавший рыцарь начал подниматься на ноги. Томас вытащил из колчана стрелу и выпустил в него, прицелившись в шею.

Луг представлял собой широкую полосу открытого пространства, поросшую папоротником и колючим кустарником, с несколькими дубами, росшими вокруг пруда. Лучшее место для засады трудно было найти. Его знали все местные жители, которые в детстве устраивали здесь игры и ловили рыбу.

Томас окинул взглядом шеренгу и с облегчением вздохнул, увидев Рована среди других. Во время стремительного броска через лес они потеряли нескольких человек. Но прежде чем он успел позвать сына, из леса выкатилась лавина всадников, ломая ветки деревьев и усыпая землю молодой листвой.

Они погибли сразу же, как только появились на залитом солнцем лугу. Последние лучники Томаса бродили среди лежавших на земле тел. Несколько его людей погибли от рук своих же товарищей, стрелявших во все, что двигалось. Некоторые агонизировали, умирая от полученных ран.

Сердце у Томаса бешено колотилось в груди, и он ждал, когда его биение вновь обретет свой обычный ритм. Из леса до его слуха доносились звуки рожков и треск сучьев, но на лугу никто больше не появлялся. Внезапность. Он в полной мере использовал ее. Теперь французы знали, что они будут сражаться за Мэн. Он громко выругался при мысли о том, что французский король остался в живых. Всего один прицельный выстрел, и они одержали бы победу сегодня же – может быть, даже спасли бы его ферму и семью.