Тихий конец света - Алексей Погорелый

— Где хранятся вещи больных?

— Там, — показал длинной рукой Гриша в направлении столовой.

— Зови Ленина с Философом. Только тихо.

Матвей открыл дверной ручкой решетчатую дверь, потом ключом из связки Артура деревянную дверь маленькой комнатушки, заполненной вещами. Матвей, отбрасывая шмотки в стороны, нашел свою кожаную куртку. Проверил карманы — паспорт и деньги отсутствовали.

— А документы они, где хранят? — спросил Шувалов Гришу.

— В кабинете врача.

— Одевайтесь во что хотите, — сказал Матвей. — Скоро свалим отсюда.

Матвей вышел из комнаты. Напротив него была входная дверь в отделение. Шувалов подобрал ключ из связки и открыл замок. С улицы ворвался свежий ночной воздух, пахший дождем и подгнившей листвой. Матвей с удовольствием вдохнул пару раз и запер дверь на ключ.

В кабинете дежурного врача на кушетке лежал доктор в обнимку с медсестрой. Шувалов начал обыскивать ящики письменного стола. Документы больных стояли стопкой в картонной коробке. Матвей включил переносной фонарь со встроенным радио и нашел свой паспорт. Потом, прихватив коробку с документами и фонарь, вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь. Матвей остановился возле входа в надзорную палату. Закурил сигарету. Артем лежал перед ним, пуская на подушку слюни.

— Поп, — позвал Матвей, — ты уходишь с нами или будешь новым людям проповеди читать?

Илье ничего не снилось, он просто почувствовал нестерпимое давление внизу живота. Илья открыл глаза. Темно. Он встал, нетвердо держась на ногах. «Он в больнице, в своем отделении, — в голове Ильи было тихо и пусто, непривычным стало все — зрение, слух, восприятие окружающего пространства. — Лежат люди. В больнице никогда не выключается свет. Давит внизу живота». Илья выбрался из палаты, придерживаясь за спинку кровати, пересек коридор и зашел в туалет. Промахиваясь, помочился в унитаз, еле видный в лунном свете, проходящем через зарешеченное окно. Илья хотел вернуться в теплую кровать, но заметил в конце коридора белый отблеск света. «Кухня. Чай, — беззвучно подумал Илья. — Дверь закрыта». Илья схватился за арматурный прут, из которого была сварена дверь, и начал дергать, оглашая спящий коридор частыми металлическими ударами. Справа, из проема двери показалась каштановая бородка Ленина.

— К нам доктор пришел, — сказал он, повернувшись назад.

— Какой из них? — спросил голос Матвея.

— Илья. Санитар, — ответил Ленин.

— Запускай, — разрешил Матвей.

Ленин вставил в отверстие замка железную ручку и открыл дверь. Илья вошел в зал столовой. Белым светом горел переносной фонарь, из него торчала выдвижная антенна радиоприемника. На столе лежали кульки с остатками еды. На скамье сидел Матвей, держа в руках зажженную сигарету. Гриша с хрустом жевал куриную ножку. Дверца шкафа, в котором хранились передачи родственников для больных, висела, накреняясь на единственной верхней петле. Дальше сидели Поп и Философ. Они пили из дымящихся паром кружек.

— Проходи, присаживайся, — сказал Матвей, отодвигаясь на скамье. — Чего-то хочешь?

— Чай, — ответил Илья и сел.

— Очень хорошо, — сказал Матвей. — Ленин, сделай Илье чай.

Матвей внимательно всматривался в лицо Ильи. Тот посмотрел на сигарету Матвея, достал пачку «Честерфилда» и подкурил от газовой зажигалки.

— Смотри сюда, — сказал Матвей.

Шувалов поставил перед Ильей фонарь и включил радио. Из динамика послышалось шипение и треск. Матвей медленно начал прокручивать колесо настройки. Менялась частота и громкость шипения. Колесо настройки уперлось в окончательной позиции. Матвей переключил тумблер, настраивая радио на прием коротких волн. Потом прокрутил колесо настройки по всему диапазону. Илья не отрывал взгляда от красной стрелки, ползущей по шкале.

— Что скажешь? — спросил Матвей.

— Радио не работает, — без интонации ответил Илья.

— Радиостанции не транслируют передач, — тоном терпеливого учителя поправил Матвей. — А теперь посмотри в окно.

Илья послушно встал, развернулся к окну и увидел темный парк. Вдали угадывались силуэты других корпусов клиники.

— Света нет, — сказал Илья, совсем не удивившись.

— И не будет. Садись, пей чай. Скоро уходим. Воняет здесь.

Шувалов открыл настежь дверь в общий блок, затем распахнул дверь на улицу. Территория больницы с четырнадцатью корпусами и одним административным зданием казалась заброшенной. Матвей уверенно повел группу в направлении выхода из больничного комплекса. Лунный диск освещал асфальтовую дорожку, окрашивал серебром редкую листву деревьев и траву, припорошенную первым снегом.

— Стойте здесь, — тихо приказал Матвей, увидев кирпичную арку и маленькое строение охранника, слева от него стояли машины скорой помощи.

Шувалов, не таясь, зашел в дежурку. Внутри было темно, Матвей оставил открытой дверь. Положив голову на стол, спал мужчина. Матвей подошел к прибитому к стене деревянному щиту с развешенными на нем связками ключей. Выбрал связку с красным брелком и надписью «Газель». Потом порылся в ящиках стола. Добыв фонарик, он вышел из дежурки, прикрыв за собой дверь.

За чугунными воротами тихо лежала темная улица. Шувалов распахнул ворота, подбирая добытые ключи, нашел нужный автомобиль. Группа загрузилась в машину «скорой помощи».

Город мирно спал. Автомобили, брошенные посреди улицы, припаркованные криво, поперек дороги, стояли с открытыми дверьми. В их салонах тускло горел свет. Шувалов замечал людей, лежащих в парках и просто возле стен домов. «Прежде чем уйти, они всех усыпили, — подумал Матвей. — Надо шевелиться, пока не началось».

Рядом с Матвеем, на пассажирском сиденье сидел Гриша. Он крутил головой, рассматривая город. После четырнадцати лет, проведенных в дурдоме, Гришу интересовало все — машины разных моделей, новые высотные здания, супермаркеты, рекламные бигборды. Он знал жизнь только по старым журналам, которые приносили санитары.

— Подумай о душе, — прочитал вслух Гриша.

— Нам сейчас о жратве надо подумать, — ответил Матвей, внимательно просматривая дороги. Заметив впереди бело-синий «Форд» полицейских, Матвей аккуратно остановился возле бордюра.

— Дайте мне халат Ильи, — сказал Матвей, заглянув в окошко салона. — И не давайте ему спать! Говорите с ним.

Шувалов натянул халат и вылез из машины. Он уверенно подошел к «Форду», открыл дверь. В салоне, откинувшись на разложенные спинки сидений, спали двое полицейских. Матвей, присев, нащупал внизу рулевой колонки рычаг открывающий багажник. Внутри лежали два бронежилета и короткоствольные автоматы «Калашникова» без прикладов. Матвей вынул из одного магазин с патронами и сунул его в карман халата. Взял второй автомат, снял с предохранителя и послал патрон в ствол. Закинул ремень автомата на шею. Потом залез в салон на заднее сиденье и аккуратно, чтобы не разбудить, вытащил у полицейских пистолеты «Макарова», снял фуражку у водителя, прихватил из багажника бронежилеты и вернулся к машине «скорой помощи».

— Носи! — сказал Шувалов, надев на белобрысую голову Гриши полицейскую фуражку. — И одень это. — Матвей кинул Грише на колени бронежилет. — Оружие не трогай!

Шувалов повел машину по направлению к своему дому. Размышлять о том, что будет, ему не хотелось. Все равно, предугадать дальнейшее развитие событий было невозможно. Матвей закурил изъятый у Ильи «Честерфилд» и придавил педаль газа. Неожиданно раздался оглушающий звук взрыва. Гриша всем телом передернулся на сиденье. В километре от машины, над домами поднялось черное облако.

— Это что? — испуганно спросил он.

— А хрен его знает, — ответил Матвей. — Может газ рванул. Кто-то забыл плиту выключить, а потом подкурил.

Шувалов остановил машину возле минимаркета. Он надел бронежилет под свою кожанку, автомат повесил на шею, пистолеты положил в карманы куртки.

— Сейчас заходим в магазин. — Матвей развернулся в кресле и смотрел через раздвижное окошко в салон «скорой помощи». — Людей не трогать! Философ берет каши, гречку и рис — пшеничной мне в больничке хватило. Вермишели еще набери и чай с сахаром. Ленин — берешь картошку, капусту, морковку, лук, буряк. Гриша берет консервы — тушенку свиную и куриную, рыбные всякие. Кто сколько унесет. И сигареты не забудьте. Поп с Ильей охраняют машину. Всем действовать быстро и, главное, тихо. Все, пошли!

Стеклянная дверь магазина оказалась открытой. Охранник и продавщицы на кассе спали. Матвей взял оранжевую пластиковую корзинку и прошел в хозяйственный отдел. Он не зря выбрал для «покупок» этот магазин. Раньше Матвей здесь часто отоваривался. В хозяйственном отделе Матвей взял, запечатанный в коробку примус и две канистры керосина, отнес все в машину.