Искупление - Дэвид Балдаччи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы работаем над этим, — отбрил тот.
— Зацепки какие-то есть? — спросил Декер.
— Я же сказал, работаем, — повторил Нэтти. — Ты мне не нравишься, Декер. И ты это знаешь. Но еще меньше мне нравятся те, кто поднимает руку на полицейских. И я доберусь до тех, кто это сделал.
Чилдресс, казалось, был все еще сосредоточен на том, что сказал ему непокорный коп.
— Нет закона, который запрещал бы агенту ФБР расследовать преступление, — сказал Декер.
— Я знаю, что это дело ты щупаешь не для ФБР, — пробурчал Нэтти.
— На каком основании? — спросил Декер.
— На таком, что… На таком, что я, черт возьми, так сказал!
Бейли на это лишь закатила глаза и стала собирать в свой кейс бумаги.
— Все думаешь о принципе Питера? — усмехнулась она над все еще соображающим Чилдрессом. — Боже мой, да глянул бы уже в Гугле.
И двинулась к выходу; Декер за ней.
— Ты куда подался? — бросил ему вслед Чилдресс.
Но тот шел не останавливаясь.
Глава 26
Декер как раз пристроился у себя в постели.
Арест и слушание дела о залоге сказались на нервах больше, чем он показывал на людях. С таким змеем, как Чилдресс, дышащим в затылок, раскрывать дело будет еще муторней. Оно и так-то сложно.
Повернувшись на бок, он ткнул кулаком подушку, чтоб удобней лежалось.
Память Декера — и его бремя, и золотая жила. Именно она давала ему невероятные инструменты для успешной реализации того, что он делал, но она же заключала его в неразрушимую клетку воспоминаний, которую любой другой мог просто добровольно пригасить.
Даже хорошо, что Ланкастер взяла самоотвод, а Джеймисон вернулась в штаб-квартиру ФБР. Лучше уж сносить все в одиночку. После этого дела, если на то пошло, ФБР можно будет просто бросить и уехать куда-нибудь, побыть в уединении. Но на самом деле с выбором может оказаться негусто. Понятно, что Богарту начинают досаждать эти его постоянные отлучки и разъезды по своим делам. ФБР — это много чего, в том числе и бюрократия с правилами и субординацией в приоритете. Нельзя вечно противиться ей и ее укладу, не чувствуя на себе последствий.
«Так что, может статься, после всего этого пойдешь по дорожке один».
Сеанс самокопания внезапно оказался прерван стуком в дверь.
Декер со стоном поглядел на часы: времени около одиннадцати.
Он повернулся на другой бок и закрыл глаза.
Тук-тук.
«Катитесь к чертям».
Постучали крепче, решительней.
Он соскочил с кровати, натянул штаны, прошлепал по комнате к двери и распахнул ее в готовности прочесть инструкцию о поведении любому, кто там стоял. А если там Нэтти, то и нечто большее.
Но это был не Нэтти.
Там стоял Мелвин Марс — метр девяносто два, сто десять кило чистого мускульного веса.
Декер был настолько ошеломлен, что моргнул, а затем на долгую секунду зажмурился. Но когда открыл глаза, Марс стоял на прежнем месте.
— Да не снюсь я тебе, Декер, — добродушно буркнул он. — Не бойся, не кошмар.
Закадычные друзья, соперники по футболу студенческих лет, они снова сошлись тогда, когда Марс — финалист Кубка Хайсмана[19], явный кандидат в НФЛ, — сидел в камере смертников за убийство, пока истинный виновник не пришел с явку повинной. Это откровение свершилось как раз накануне казни Марса[20].
Декер тогда помог доказать невиновность Марса, и тот был полностью оправдан, получив к тому же огромную сумму от федерального правительства и штата Техас в виде компенсации за ошибочный вердикт, а также за проявления расизма и жестокости в его адрес тюремными охранниками. Сейчас он владел апартмент-хаусом в Вашингтоне (в нем, кстати, жили Декер и Джеймисон), сдавая квартиры трудягам, которым иначе не по карману снимать жилье в столице с ее аховой дороговизной. Марс встречался с женщиной, с которой они все познакомились во время того расследования. Харпер Браун работала в военной разведке. В отличие от Марса, она была из богатой среды, но они сразу же нашли общий язык. Последнее, что Декер слышал, это что они где-то на отдыхе в Средиземноморье.
— Какие черти тебя принесли? — удивленно спросил Декер.
— Да так, просто случайно оказался в твоих местах.
Декер криво усмехнулся:
— Ага. Алекс небось позвонила тебе и попросила сюда приехать, приглядеть за мной, — скажешь, не так? Потому что сама не может.
— Если совру и скажу «нет», это что-то поменяет?
— Входи давай.
Декер закрыл дверь за Марсом, и тот не спеша огляделся.
— Ого. У ФБР, наверно, роскошные суточные, раз ты шикуешь в таком месте, как это. «Ритц» рядом не стоял.
— Я здесь когда-то жил.
— Понятно. Моя камера в Техасе все равно была меньше, и там не было окна.
— У тебя есть место для постоя? А то кровать здесь только одна.
— Вообще я тоже поселился здесь. Только что заехал. С датой выезда определюсь позднее.
— Тебе оно надо? Крутейшие места города к твоим услугам, при твоих доходах.
— Ты ошибаешься, мне крутняк не нужен.
— Зря Алекс все это затеяла.
— Она о тебе заботится. На то и друзья.
— Она тебе рассказывала, что здесь деется?
Подтягивая к себе единственный в номере стул, Марс кивнул; Декер тем временем присел на край кровати.
— Посвятила. Как-то все запутанно. Так что произошло после того, как вы расстались?
Декер приступил к рассказу; когда он дошел до момента ареста, Марс поднял руку:
— Эй, эй, стоп. Так твою задницу сцапали в тюрьму? Ей-богу, денег бы заплатил, чтоб полюбоваться.
— Погоди. В зависимости от расклада, может, еще увидишь бесплатно. В гостевой день.
— Ты прикалываешься?
— В этом городе я себе нажил врагов.
Улыбка Марса сделалась еще шире:
— Ты? Да ну. Такой плюшевый мишка. Всех только по шерстке и гладишь.
— Тебе, пожалуй, не стоит здесь находиться, Мелвин.
— А я не хожу туда, куда не хочется. Двадцать лет провел там, где меня никто не спрашивал, хочу ли я. Выбора не было. И теперь вот наверстываю как могу. Так что здесь я там, где надо, имей в виду.
— А Харпер где?
— На работе, где ж еще.
— Как вам Средиземноморье?
— Волшебно. Столько воды в своей жизни не видел. Западный Техас слишком сух.
— У вас там все серьезно?
— У нас все прикольно, Амос. Вот в таком режиме мы и хотим нынче пребывать. Ни больше ни меньше. — Он встал и огляделся. — Ну, так как будем действовать? У тебя, я так понимаю, две тайны. Одна из давнего прошлого. А одна совсем из настоящего.
— Но обе взаимосвязаны.