Альбион - Джон Грант

Когда молодой лейтенант подошёл достаточно близко, Надар отошёл от эшафота и прошептал:

— Ты можешь сдаться сейчас, и тогда на этом всё закончится. Я не буду преследовать тебя.

— Ты умрёшь, — сказал Хака достаточно громко, чтобы двое пожилых людей, сидевших на платформе, слышали его. Он с трудом волочил ноги. Неожиданный удар, направленный в голову Надара, прошёл на несколько сантиметров в стороне от цели. В основании платформы образовалась маленькая выемка, и один из кинжалов, которыми был вооружён лейтенант, был уничтожен.

Надар нагнулся, схватил Хаку за ноги и дёрнул так, что тот снова упал, ударившись лицом о камни. Во все стороны полетели осколки зубов, и, что важнее всего, молодой противник потерял свой последний кинжал.

Оружие отлетело на несколько метров, но Надар тут же подобрал его.

Он поднял кинжал высоко над головой, а затем воткнул его в спину молодому лейтенанту. Хака закричал. Надар с улыбкой повернул нож, пригибаясь над ягодицами Хаки.

Грудь и промежность Надара покрылись кровью молодого соперника. Он медленно вынул нож из ещё тёплого тела, желая поскорее уйти, чтобы не слышать приветственных криков толпы — они вызывали у него приступы тошноты. «Я убил человека, которого предпочёл бы видеть своим солдатом, — подумал он. — Это не великое достижение».

На помосте сидел Гарндон, еле сдерживая ярость. Он хотел, чтобы Хака убил Надара в открытом бою и чтобы не было вопросов, что он, Маршал, принимал в этом какое-либо активное участие. Вместо этого глупого сопляка самого убили, а Надар лишь немного вспотел.

— А Надар неплох? — сказал Деспот, толкая Гарндона. — У мальчишки были ножи, и несмотря на это, твой адъютант с лёгкостью его прикончил. Хороший адъютант, обещаю: это не пройдёт незамеченным. Поздравляю.

Толстяк засеменил к краю платформы.

— Соревнование закончено! — закричал он ритуальные слова. — Объявляю победителем адъютанта Маршала, Надара! — Надар, — обратился он в абсолютной тишине, — теперь у тебя есть право вызова!

— С Вашего позволения, — сказал Надар, низко кланяясь, пока врачи убирали труп Хаки с арены, — я хочу вызвать на поединок Гарндона.

Через семь минут Надар стал Маршалом.

* * *

— Лайан! — закричал кто-то позади него. Он отъехал в сторону и остановил коня.

За несколько сотен периодов бодрствования они обошли огромное количество деревень, Лайан даже потерял им счёт, и ему стало казаться, что наступило время поворачивать на восток. Теперь он ехал во главе армии, насчитывавшей почти две тысячи человек, хотя многие из воинов были плохо подготовлены и вооружены. Встречи с отрядами эллонов изредка пополняли их запасы оружия, лошадей и красно-зелёных форм, которые оказались чрезвычайно полезны для заманивания служителей Дома Эллона в западню.

В особенности Лайану доставляли удовольствие две вещи. Во-первых, чем больше вырастала армия, тем больше добровольцев присоединялось к ним в каждой новой деревне. Во-вторых, где бы они ни проходили, они всюду оставляли дар письма, который когда-то был передан Терманом Майне, а через неё жителям Лайанхоума. Этот дар широко распространился в его армии, и каждый раз, когда они покидали очередную деревню, Лайан оставлял пару своих спутников, чтобы они учили людей, в особенности детей, что значки на кусках коры или на плитках из измельчённой древесины могут складываться в слова.

— Письмо, — говорил Лайан, — это ещё один путь к памяти. Когда я уйду, ваши воспоминания постепенно начнут исчезать, но записи останутся. Каждый день берите их в руки и перечитывайте, повторяя про себя слова, и тогда вы сможете вспомнить кое-что из того, что с вами произошло. Вспомнив это, вы вспомните и остальное.

Крестьяне благодарно кивали и с радостью помогали ему во всём, а некоторые даже соглашались учиться писать.

Куда бы армия ни приходила, он щедро раздавал имена — людям, деревням, домам, деревьям и даже травам.

Тот Кто Ведёт с улыбкой смотрел на приближающуюся Рин, отчаянно хлеставшую свою маленькую лошадку, пытаясь прибавить скорость. Рин всё больше и больше нравилась ему. Он припомнил время, когда пытался стать её любовником, и был рад, что она отвергла его тогда.

— Ты звала меня? — вежливо спросил он.

— Разве я гналась бы за тобой на этой кляче только ради того, чтобы сказать привет, — закричала она, перекрикивая стук копыт. — Посмотри вперёд!

Он молча подчинился. После смерти матери он обнаружил, что делает всё, что бы ни сказала Рин.

Далеко впереди был виден столб пыли, медленно поднимающийся в прозрачный воздух.

К ним приближалась конная армия. Ничто другое не могло породить это пыльное облако.

— Прячьтесь! — Лайан осёкся: прятаться было негде.

— Надо сражаться, дурак! — сказала Рин. — Это всё, что мы можем сделать.

Он поглядел на неё и опять подчинился.

— Будем сражаться! — закричал он.

Его армия ответила воинственными криками.

— Тот Кто Ведёт! Тот Кто Ведёт! — не переставая кричали мужчины и женщины, в то время как сам он глубоко сомневался в том, что может повести кого-либо, кроме стада овец с одного поля на другое, не говоря уже о армии необученных бунтовщиков.

Несмотря на это, он вынул из ножен свой гордый эллонский меч и замахал им над головой. Хлопнув Анана ладонью по крупу, Лайан рысью поскакал вперёд по дороге.

— Мы будем сражаться! — закричал он снова, переводя Анана в галоп. Те, кто были на лошадях, последовали его примеру, а пешие воины бросились бежать, чтобы сильно не отстать от всадников.

Обе армии встретились на вершине холма.

Сразу стало ясно, что эллоны ожидали этой встречи и что они недооценили размеры армии, возглавляемой Тем Кто Ведёт. Эллонов было не многим более трёх сотен, по большей части пеших. Несмотря на свою подготовку, они не могли противостоять необученному противнику, в шесть или семь раз превышавшему их по численности.

Лайан на гарцующем Анане встречал своим мечом любого приближающегося к нему эллона и вскоре оказался один в окружении окровавленных тел: солдаты предпочитали атаковать других всадников. Он оглянулся и увидел, что Джон упал с лошади: брошенный кем-то клинок пронзил ему обе щеки. Его конь, испуганный криками и звоном оружия, наступил ему на грудь, сломав рёбра. Джон закричал, умирая, но его крика не услышали из-за шума битвы. Тот Кто Ведёт повернул Анана и с удовольствием отрубил голову солдату, убившему его товарища. Затем, он увидел, как Фил с мечом, воткнутым в живот, с удивлением глядя на рукоять, вынимает его из своего тела, истекая кровью. Спасать его уже не имело смысла, поэтому Лайан бросился я самую гущу эллонских солдат, размахивая мечом и топором одновременно.