Россия Молодая. Том 1 - Михаил Ланцов

А потом, как ты, мой друг и брат, знаешь, на Днепре произошла грандиозная встреча возвращающегося ханского войска, огромной армии беглецов из Крыма и… как это ни прискорбно, войска нашего брата Яна, собравшего доброе ополчение шляхты. Видимо зря я его предупреждал о предстоящем столпотворении, ибо понял он это совершенно превратно.

Понимаю, что мои слова могут показаться странными, но на мой взгляд эти почти триста тысяч человек очень бы пригодились под рукой у султана. Ибо большая часть из них — женщины и дети. Понятно, что наш любезный друг и брат захотел взять большой полон и приобрести в свои владения множество крепостных. В том числе и юных красавиц. Но повесив на шею султана эту прожорливую армию мы могли бы получить больше пользы. Ведь не бросился бы он их резать или в реке топить. Союзники как‑никак. С одними так поступит — другие отвернутся. А положение Стамбула и без того очень сложное. Что же до армии, то, полагаю, мой пример хорошо демонстрирует ее ценность. Так что, на мой взгляд, наш брат оказал нам «медвежью услугу» из‑за излишней жадности. Да и шляхты слишком много погибло, что тоже не может радовать. Ведь добрые же воины… были. В той бойне их много полегло. И заменить их в разумные сроки ему не удастся, как и помочь нам в Священной борьбе с османами.

С уважением и наилучшими пожеланиями твой брат и друг Петр».

— Ты что‑нибудь понимаешь? — Поинтересовался Леопольд у посла, привезшего ему это знаменательное письмо.

— Мы выиграли, — чуть подумав, произнес собеседник. — Разгром Крымского ханства полный и окончательный. Для Стамбула это очень серьезный удар.

— Но как? Ты сам мне рассказывал о том, насколько ничтожно выглядели русские войска! Как они могли победить крымских татар?

— У меня только одно оправдание, — пожал плечами посол, — вероятно тут имеет дело гений Петра.

— Гений? Военный?

— Этого я сказать наверняка не могу, потому что под Азовом внушительного успеха добился не сам царь, а один из его генералов. Кто же на самом деле командовал армией под Феодосией, нам достоверно не известно.

— На что ты намекаешь? — Слегка напрягся Леопольд.

— Наши люди в Стамбуле рассказывали о том, что недавно четвертованный Давлет Герай оправдывался тем, что называл армию Петра прекрасно подготовленной, снаряженной и вооруженной. Преувеличивал, конечно, однако, такой позиции держался не только он, но и добравшиеся до Стамбула участники битвы при Феодосии. Все как один говорят, что у нашего юного союзника небольшая, но очень сильная, прекрасно вооруженная армия с большим количеством добрых пушек.

— То есть, Петр смог нас обхитрить? — Прищурился Леопольд.

— Скорее воспользоваться османскими шпионами, которых мы пригрели в Вене. Я бы сказал, что вся кампания Петра этого года выглядит хорошо поставленной пьесой, в которой мы играли свои роли. Обратите внимание, Ваше Императорское Величество, ведь он всем сказал и показал то, что нужно. То есть, позволил прочитать только свои собственные реплики, не ведая о том, что было в листках, поданных другим участникам представления.

— Но откуда он мог знать, что в Вене есть шпионы султана? — После долгой паузы спросил Император Священной Римской Империи.

— Просто догадался, — пожал плечами посол. — Я общался с миссией иезуитов в Москве, которым мы жертвуем деньги на богоугодное дело поддержания страсти русских к войне с османами. И они мне отрекомендовали Петра как человека чрезвычайно одаренного и умного. Даже поведали кое–какие подробности из его противостояния с Софьей. В сущности, в военной кампании с Крымским ханством он только подтвердил свои способности. Ведь никто ни о чем не догадывался до того момента, пока ни стало слишком поздно что‑то предпринимать.

— А как тогда быть с Яном Собески? Ведь выходит, Петр промахнулся в своих расчетах.

— Или изначально на это рассчитывал, — улыбнулся посол. — Мы ведь знаем из событий в Москве двухлетней давности, что он не склонен к лишней крови и насилию. И если есть возможность его избежать или перепоручить резню кому‑то иному, то он так и поступает. Репутация кровожадного тирана — это не то, к чему он стремится. Даже преступников не казнит, а ссылает в монастырь на исправление.

— Как необычно… — удивленно покачал головой Леопольд. — Кто бы мог подумать, что столь юный правитель будет отличаться таким миролюбием. Обычно люди его возраста склонны к резким поступкам.

— Не все так однозначно, — улыбнулся посол. — Если бы меня просили выбрать участь для себя, то я бы выбрал казнь, пусть даже и повешение или пытки, чем эти монастыри. Он ведь специально договорился с клириками и оплатил возведение на далеком северном острове, где кроме льда и снега ничего нет, двух небольших монастырей: мужского и женского. Их исключительной особенностью является то, что кроме ужасной погоды круглый год все послушники, сосланные туда, занимаются добычей руды из мерзлой земли. Получая пожизненно адские мучения и унижение.

— О!

— Вот именно, Ваше Императорское Величество. В результате такого маневра, его врагов ожидают совершенно нечеловеческие муки на протяжении довольно длительного периода, принятые ими от рук священнослужителей. А он тут выходит как–бы и ни при чем. Кроме того, Петр с этого предприятия выгоду умудряется получать, там ведь добывают столь потребный Москве свинец.

— Поразительно, — покачал головой Леопольд. — Этот юный царь — очень интересный человек. Он открывается для меня с совершенно неожиданных сторон. Кстати, а вы обсудили с ним кампанию на следующий год?

— Он неохотно раскрывал свои планы, но заверил, что армия его чрезвычайно выдохлась, а казна пуста. Поэтому максимум, что он сможет сделать — совершить «дружеский» визит восточным ногайцам, да немного пошалить на Черном море.

— Что значит пошалить? — Переспросил Леопольд.

— А вы не слышали? Еще несколько лет назад Петр нанял знаменитого пирата Даниэля Монбара, который наводил ужас на испанцев в Карибском море. Построил ему прекрасную шхуну и обязался выкупать все призы по вполне божеским ценам. Ходят слухи, что этому пирату даже эскадру собирают.

— Но ведь у Стамбула еще остался флот. На что надеется этот пират в столь скромной акватории?

— На то, Ваше Императорское Величество, что флот султана сильно побит и, опасаясь визита Венецианской или нашей эскадры, будет большей частью дежурить в Мраморном море. Ставить под удар столицу никто не рискнет. Так что, на борьбу с ним смогут выделить только малые силы, с которыми он вполне может справиться. Не зря же его испанцы так ненавидят.

— Очень любопытно… — задумчиво потер висок Леопольд. — Много ли крымских войск ушло с той Днепровской бойни?

— Около десяти тысяч, но они так и остались стоять в Бессарабии, опасаясь вторжения русской армии. Теперь ее показной слабости никто не верит.

— А как Стамбул на все это реагирует?

— Султан в ярости! Семнадцать человек четвертовали, три с лишним сотни повесили. Да там, по сути, натуральная паника. Люди опасаются попадаться на глаза Ахмеду[39]. Потеря Крыма очень больно ударила по его престижу. Да и военное положение сильно ослабило, развязав руки Речи Посполитой и Русскому царству. Кроме того, неспособность султана защитить своих союзников от участи, которая постигла большую часть населения Крымского ханства, вызвала большую волну негодования и неудовольствия со стороны Египта и прочих, удаленных вассалов. Поговаривают, что кое‑кто подумывает и о независимом правлении.

— Про пирата он знает?

— Конечно. И отлично понимает, к чему это приведет, из‑за чего переживает еще сильнее. Если все пойдет так, как задумал наш юный друг, то в следующем году торговля в Черном море будет очень сильно затруднена и Великая Порта понесет колоссальные убытки от захваченных грузов и кораблей. Полагаю, что Петр смог сделать намного больше, чем мы только мечтали.

— Да, вы правы, — медленно произнес Император. — Смертельно опасный юноша.

Глава 6

Петр хоть официально и переехал в Кремль, но больше времени, все же проводил именно в Малом дворце банально потому, что тот оказался лучше оборудован, теплее и удобнее, нежели кремлевские палаты, на перестройку которых у царя не было ни средств, ни желания. Да и особой нужды в том пока не имелось.

Этот уникальный дворец к началу 1692 году был просто настоящим чудом, вобравшим в себя больше удивительных технических новинок, чем кто‑либо еще. Да, по чести говоря, доброй половины из них больше ни у кого и не было. Водопровод, канализация, горячая и холодная вода в смесителях, Водяное отопление. Электрическое освещение свечами Яблочкова от небольшой электростанции, совмещенной с котельной. Резервное освещение керосиновыми лампами и парафиновыми свечами. Трехслойные стеклопакеты. Утепленный пол. И так далее. Пусть небольшой, но безумно высокотехнологичный домик выходил по тем временам.