Двойная измена. Мои (не)истинные (СИ) - Екатерина Гераскина

А проснулась я от шума, что сотрясал стены отеля. Я подорвалась в кровати с бешено колотящимся сердцем и, прикрыв голую грудь руками, начала выбираться из клубка мохнатых тел.

— Что происходит? Что за шум? И почему я тут? И вы почему тут? — я сдернула белую простыню из-под наглых волчьих морд, что не спешили обращаться в людей. То, что я в гостинице, так это точно. Я знаю все номера нашего отеля. Только какого лешего вообще произошло…

Однако, шум внизу не давал покоя. Я открыла дверь, волки спрыгнули с кровати.

— Вика, стой! — крикнули синхронно Вильям и Джереми. Я же поспешила по лестнице вверх, чтобы быстро одеться в узкие брюки и удлиненную тунику с запахом, а потом спуститься и узнать, что за суета происходит внизу. Надо же, какой у меня теперь тонкий слух?

Я выбежала из правого крыла отеля и поспешила в центральный холл. Распахнула дверь, подалась вперед, окунаясь в пряный аромат бергамота, смешанный с ароматными байховыми листьями чая. Я замерла. Обеспокоенный и одновременный разгневанный крик мужчины прекратился. Берг был внизу и пытался урезонить мужчину. Лана, Сиена и другие работники нашего небольшого отеля стояли около стены и не дышали.

Я смотрела в такую знакомую спину, облаченную в серый пиджак и точно знала, кого увижу. Вены на шее мужчины вздулись, и Раймонд развернул голову вполоборота. Повел носом по хищному, подпуская своего волка ближе к поверхности сознания. Так, как он всегда делал в моем присутствии. Глаз я почти не видела, но была уверена, что они засверкали янтарем. На заостренном лице обозначились острые скулы. На затылке пробежала дрожь оборота, мелкий черный подшерсток то появлялся, то пропадал.

Раймонд стал разворачиваться, и все это происходило в тягостной тишине. Казалось, что все даже перестали дышать. Но какое мне было дело до других, когда я попала в плен волчьих изменившихся глаз? Мы с Раймондом были словно в коридоре из вакуума. Только он и я. Глаза в глаза. Боль к боли. Мое разбитое сердце не должно было чувствовать того, что заставлял вспоминать меня Раймонд. Что он здесь забыл? Зачем приехал? Разве у него нет той другой, что согревает ему постель? Я была зла, обижена и задыхалась от такого манящего аромата, что улавливал мой чувствительный нос.

Встреча оказалась слишком тяжелой и неожиданной. Мы молчали, ничего не говоря. Мы просто смотрели друга на друга. Я уже была не та попаданка, верящая в светлое будущее и истинную любовь. А он был не тем мужчиной, что любил меня.

Перед мысленным взором проносилась наша первая встреча, и то, как Раймонд уже с первых дней начал проявлять ко мне внимание. Как я дистанцировалась от него и не хотела никаких отношений. Мне нужно было найти себя в этом мире и встать на ноги. Но оборотень был настойчив и терпелив.

Я прикусила щеку, чтобы боль отрезвила меня, но только сейчас заметила, что во рту против моей воли вылезли два острых клыка, а рот наполнился слюной, стоило только снова втянуть одуряюще прекрасный аромат бергамота в легкие. Я сделала шаг назад. Главное, чтобы это не было похоже на бегство. Я ненавидела чувствовать себя растерянной. Иногда я представляла, как мы встретимся, как я выскажу ему все свое презрение, наору на него, залеплю пощечину, но сейчас я не понимала сама себя. У меня все должно находиться под полным контролем. А моя не к месту разбушевавшиеся волчица не даровала мне состояние покоя.

Лана подошла к Раймонду, хотела предложить лорду разместиться с удобством в холле. Я с трудом сдержала рык, который начал зарождаться в глотке. Верхняя губа так и норовила приподняться, чтобы продемонстрировать девушке верхние клыки. Я вцепилась в дверной косяк, выпустила когти, понимая, что со мной творится полная хрень. Необъяснимая, но, похоже, неотвратимая. Чувства разрывали.

Я собиралась обратиться. А еще хотела, чтобы Лана отошла от этого предателя! Кажется, я чокнулась. Поэтому я вцепилась в косяк и впилась когтями в дерево, оставляя на нем короткие борозды. Я сдерживала себя от животного рыка только чистым упрямством, а затем перевела внимание на Раймонда и… зря это сделала. Даже не моргала, впилась ошалевшим взглядом во вздувшеюся вену, кровь в которой пульсировала в такт биению моему сердцу, на шее волка. Желание отодвинуть девушку от Раймонда возросло до критической точки, а запах бергамота стал мощнее. Мир замер и сузился до нас двоих. Я видела лишь его и жадно следила за тем, как вздымается его грудная клетка. Его руки сжались. Щека дернулась, а в следующее мгновение Раймонд со стоном подался вперед.

— Вика! Что случилось? Блэкберри? Что ты тут делаешь? Я же говорил тебе по поводу твоего посещения столицы, — ворвался суровый голос Вильяма в мое сознание. Руки Джереми оказались на моей талии, он подтолкнул меня вперед, помогая оторваться от дверного проема, и перестать кромсать ни в чем не повинное дерево. Аромат бергамота затмил манящий аромат свежести, хвои и кардамона. Я смогла скинуть с себя гипнотическое влияние Раймонда. Мои истинные окружали меня. Вильям встал рядом, ожидая ответа на свои вопросы.

Раймонд же нахмурился, наблюдая за руками Джереми на мне. Я сделала крохотный шаг назад, соприкасаясь лопатками с его спиной. Руки на моем животе сомкнулись еще сильнее. Раймонд так резко и хищно вскинул голову, что я дернулась. Мой бывший втянул еще раз воздух, раздувая ноздри. Я ощущала себя мышью перед удавом. Только вопреки страху, что должна была испытывать, как жертва матерого хищника, я испытывала нечто другое, не поддающееся объяснению. Но однако, я смогла вспомнить то, что произошло между нами. Ту пропасть, что уже не перепрыгнуть.

Пора с этим заканчивать, но сил не было. Я не могла оторваться от волчьих глаз, что гипнотизировали меня. Его сила чувствовалась в каждом напряженном мускуле, а вены на его руках вздулись. Раймонд плевать хотел на вопросы Вильяма, он словно не замечал никого вокруг. Плечи раздались вширь, а верхняя губа дернулась, демонстрируя острые клыки. Нужно было уходить и оставить мужчин самих разбираться, но я все равно стояла.

— Виктор-р-рия! — хрипло и волнующе прорычал Раймонд. Запахло опасностью. Обида всколыхнулась в груди и тут же ее смыло, аромат бергамота стал еще глубже, тело прострелило судорога, и я сделала шаг вперед. Он завораживал меня, заставлял подчиниться, подойти, настаивал отдаться и стать его. Я не хотела сопротивляться, так как таинственный зов становился сильнее. Творилась чертовщина. Раймонд ведь не заклинатель змей и в его