Лана из Змейгорода - Оксана Токарева

то что русалок, а ни пяди земли не уступим. И так проморгали, подпустили к стенам. Будем гнать, поганого до самых Ледяных островов.

— А как же наша свадьба? — только и смогла всхлипнуть Лана, чувствуя, как от слов любимого предательские слезы, невыплаканные за утро этого непростого дня, бурным потоком изливаются наружу.

— Сыграем в срок! — с непоколебимой уверенностью пообещал Яромир. — Отгоним Кощея от стен и сыграем. — А потом на Ледяные острова пойдем.

Как же хотелось верить в его слова, прижимаясь к широкой груди и уже потом, наблюдая, как ящер вместе с другими воинами по дороге до дружинной избы обсуждает план сражения. Ей же оставалось идти к раненым.

В лечебницу Лана, впрочем, вернулась не сразу. Навестила нескольких ящеров, отлеживавшихся в своих теремах и глубоких пещерах под ними. А потом еще заглянула к себе посмотреть, как справляются по хозяйству домовой и старая бабка Купавы, вдвоем присматривавшие за ее младшими сестрами и братьями. Хранитель очага не скучал. Пригрев на коленях толстого серого кота, он вооружился кочедыком и учил младших ребятишек, как плести лапти из мягкого липового лыка. Бабка, качая в привешенной к матице колыбели младшую внучку, пряла кудель и наблюдала, как пострелята постарше забавляются с потерявшим во время бегства мамку ручным бельчонком.

Неужто этот мирный уголок станет вотчиной Кощея? Да никогда! Лана, пока жива, этого не допустит. Грудью встанет. Но что она сможет сделать, если ее собственная судьба только что висела на волоске, и нарочитые на полном серьезе решали, оставить ли ее в городе или выдать Кощею. И зачем Хозяину Нави понадобилось именно пять русалок? Подлый и расчетливый Супостат редко что-то делал из простой злобы.

Когда Лана подходила к лечебнице, она услышала, как сестры, трудясь над снадобьями в лекарской, обсуждают сегодняшние события.

— Ну я и страха натерпелась, — делилась с подругами переживаниями Радмила. — Пять русалок! Это ж надо, что подлый выползень придумал! И в самом деле, а почему не двадцать пять?

— И боярин Змеедар каков, — поддержала подругу Младислава. — За что он на дочерей Водяного-то ополчился?

— Ну тут-то все понятно, — лениво отозвалась знавшая все городские новости Радмила. — Породниться наш боярин с Хозяином вод хотел, положение своего рода упрочить, может быть, даже князем или царем в Змейгороде сесть, да получил отказ.

— А к какой из дочерей он сватался? — взволнованно уточнила Младислава, и Лана тоже поняла, что забыла, как дышать.

— Да к меньшой, которая дочь Вологи, — охотно пояснила Радмила. — Старшая-то по линии Полоза им вроде бы родней и так приходится. Не захотел, видимо, кровь еще раз мешать.

— И Водяной отказал? — на всякий случай переспросила Младислава.

— Объяснил, что не может младшую отдать, пока не просватана та, что старше. — отозвалась Радмила.

— А сам всего через полгода ударил по рукам с Яромиром, — домысливая сказанное, тихо охнула Младислава.

— Вот поэтому Змеедар и ярится.

Лана осторожно выдохнула и вновь медленно и максимально тихо набрала в грудь воздух, пытаясь осмыслить сказанное. Входить в лечебницу расхотелось, мечталось вообще оказаться сейчас где-нибудь подальше от Змейгорода и его грязных кривотолков и интриг. Но почему батюшка Водяной ничего не сказал?

Подняв глаза, она встретилась взглядом с Даждьросой, только что вышедшей на вольный воздух подышать и теперь рассеянно наблюдавшей за темно-синими закатными облаками. Узкие и длинные, они выстроились одно над другим, напоминая лестницу в небо. Увидев Лану, сестра сошла с крыльца, увлекая ее в сторону святилища.

— Ты знала об этом? — спросила Лана, чувствуя, с каким трудом даются ей эти слова.

Даждьроса кивнула, глядя сочувственно и печально, словно чувствовала себя виноватой в том, что тот, кого она любила и который по всем признакам любил ее, никак не отваживался сделать первый шаг, чего-то выжидая. Долгий век ящеров и основательная природа магии земли приучили Велибора все продумывать и принимать взвешенные решения. Верно, поэтому он не мог понять родного брата и Яромира с их вечной готовностью потакать любым, самым дурацким прихотям. Но неужели он не видел, что благоприятный момент давно настал?

— Батюшка Водяной наказал приглядеть за тобой, какой из молодых ящеров тебе придется по сердцу, но к Землемыслу не подталкивать, — поделилась Даждьроса. — Он не желал этого союза, да и дядька Полоз не раз сетовал, что чванливые родичи с их жаждой власти позорят наш род, уподобляясь Кощею.

— Почему тогда батюшка в день рукобития сказал про путь через Навь? — задала Лана давно мучивший ее вопрос.

Даждьроса сразу не ответила, теребя малахитовые привески ожерелья, напоминающие о доме.

— Мне матушка об этом давно еще говорила, — низко потупившись, поведала она. — А что и как не поясняла. Предупреждала, что будущее туманно. Только как-то раз я заглянула в ее зеркало, еще когда здесь не жила, и увидела Велибора с меткой Кощея на доспехах.

Лана только ахнула, спешно присев на нагретую за день дубовую скамью возле святилища, ту самую, на которой после испытания отлеживался Яромир.

— И поэтому ты так строго себя с ним держишь? — взволнованно прошептала она, завладев рукой сестры. — Лишний раз боишься внимание привлечь, намекнуть хотя бы взглядом, что мил он тебе?

— Чему быть, тому не миновать, — присаживаясь рядом, устало отозвалась Даждьроса. — Да только боюсь я на него беду накликать. Ты же видишь, он и так слишком много на себя взваливает, ночи в дозорах проводит, если не работает в кузне. Считает, что в ответе за всех, кто ему доверяет. Из последнего похода еле живой вернулся, и теперь воинов в битву поведет. А тут еще я с этим сватовством Кощея.

Лана слушала эту нежданную исповедь и не верила своим ушам. Вот оказывается, что мешало дочери Хозяйки медных гор соединиться с тем, кого она любила. А глупый и слишком гордый воевода принимал ее страх за холодность. И как же этот узел развязать? И как ей самой не потерять милого в кровавой битве?

Закат уже догорел, и давно пришло время возвращаться к своим обязанностям. Лана еще раз обняла Даждьросу, и они направились в сторону лечебницы. Они почти дошли до крыльца, где в этот час обычно сидели, наслаждаясь вечерней прохладой, раненые, идущие на поправку, и выполнившие свои обязанности целительницы. Однако сейчас там оказалось безлюдно, хотя изнутри все еще доносились приглушенные голоса. Ящеры и смертные обсуждали решение воеводы и совета дать бой, гадали, какой день назовет Мудрейший.

— Скорей бы уже! — изнывали от нетерпения бойцы, готовые вернуться в строй. — Целый месяц чего-то выжидаем.

— В былые времена и годами ждали, — отзывались ящеры, помнившие еще величие Гипербореи. — Змейгород никому не