Я тебя не хотела (СИ) - Малиновская Маша

— Не бойся меня, Фенек, я ничего тебе не сделаю. Всё, что произошло… Мне так жаль, Аня, я хотел бы всё исправить, хотел бы вернуть время назад.

— Но ты не можешь, Рома, — сталь в собственном голосе удивила. — И не хочешь. Не лги сам себе. Иначе бы уже давно остановил тот спектакль, что происходит в гостиной.

— Ты права. Не могу. Мне так же, как и тебе, поставили условия.

О да. Компания. О каких чувствах и жизнях других людей может идти речь, если это может негативно повлиять на контракты «Ситистроя». Шумиха в прессе и бизнес-кругах сильно подмочат репутацию строительного гиганта, так что почему не похоронить чью-то жизнь? Не замести мусор под коврик.

— Что тебя лишат тёплого местечка у папочки под крылышком? — я рассмеялась. Нервно, но Должанову не понравилось. Отлично. — Поэтому взрослый мальчик должен отработать свой косяк. А то мало ли…

— Прекрати! — Роман сжал мои плечи, а я чуть не задохнулась. Оттолкнула его со всей силой, на которую была способна.

— Не прикасайся ко мне. Никогда.

Сжав дрожащие пальцы, я поспешила убраться подальше. Делить столь малое пространство с ним невыносимо.

38

Роман.

В субботу в восемь утра на улицах не особо людно. А в помещении спорткомплекса «Чёрный Дракон» так вообще никого. Почти.

— Здравствуйте, Роман Игоревич, — администраторша на посту едва не зевнула. — Алексей Викторович в зале.

Кивнув девушке, мы с Белым проходим по узкому коридору и попадаем в большой светлый зал, по которому эхом разносятся глухие удары по груше.

Друг занят, и нас не замечает. Или делает вид, что не замечает — это в его стиле. Лекс не любит, когда его отвлекают от тренировки.

Вообще, он здорово изменил это место, когда стал владельцем. И теперь тут нет ни подпольного БДСМ-клуба с его аукционами, ни нелегальных боёв. Шевцов вымел всё это дерьмо к чертям собачьим, и теперь шаг за шагом восстанавливает репутацию отличного спортивного комплекса.

Валик остался разглядывать снаряды, а я обошёл друга сбоку, чтобы не схлопотать его фирменный хук в нос, и опёрся на стену рядом с грушей. Лекс закончил серию ударов и остановил снаряд, потом снял маску, утёр пот и уставился на меня.

— Ты чего такой взвинченный? — мало кто тренируется до упаду в субботу в восемь утра. — Снежинке опять нельзя?

— Да капец, — Лёха стащил перчатки и отбросил их в сторону. — У меня уже крышу рвёт. Малая слишком активная, и врачи боятся, что может перевернуться и так и остаться до родов в неправильном положении. Ещё три месяца ждать. У меня токсикоз уже нахрен.

— Успеете ещё, — попытка подбодрить не защитана, потому что Шевцов внимательно посмотрел и нахмурился.

— А ты тут какого хрена делаешь, Ромыч? Ещё и этого попугая притащил, — Лёха кивнул на Белова. У них взаимная неприязнь. — Во сколько роспись?

— В два, — я отвернулся и уставился в окно. Действительность накатила, отравляя воздух вокруг. — За Аней заезжаем в одиннадцать.

Лекс пару секунд смотрел молча, и у меня даже проскочила мысль, что сейчас он мне снова врежет. Но Шевцов только мрачно покачал головой и упёрся руками в батарею рядом со мной, продолжая восстанавливать дыхание.

— А чем отец поимел тебя, чтобы заставить жениться?

— Рассказал про её деда, — я снова отвернулся к окну. Смотреть другу в глаза непросто. — Заблокировал все мои счета, а потом сказал, что пустит её по миру. Знаешь, Лёха, я за всю свою жизнь и подумать не мог, что отцу «Ситистрой» дороже сына. Я накосячил, да, тут и говорить не о чём. Но почему он так взъелся? Отец никогда не ставил мне ультиматумы, и никогда фирма не была для него ценнее семьи. Я все силы вкладывал в дело его жизни, а сам остался на нуле, как только папеньке что-то не понравилось.

— Знаешь, Ром, — негромко начал Лекс после короткого молчания, будто не хотел мне этого говорить. — Это не значит, что я с этим согласен. Ты знаешь моё отношение. Но думаю, что отец твой кое в чём прав. И сдаётся мне, не только в фирме тут дело.

— Не понял, — я посмотрел другу в глаза. — Ты сейчас о чём?

— Ты знаешь Ирландо. Даже несмотря на то, что она и сама к тебе неравнодушна ещё с самой школы, Анька бы тебя на пушечный выстрел к себе не подпустила после всего. Никогда. А такой ход со свадьбой — единственный вариант тебе её удержать, если конечно ты сделаешь всё правильно и не накосячишь снова. Думаю, твой папаша именно эту цель преследует в первую очередь.

Я смотрел на Лекса не сказать, чтобы в шоке, но друг предположил то, чего я не ожидал. Не скажу, что не думал малодушно о том, что это хоть какой-то шанс попытаться что-то исправить.

— Легко тебе не будет, бро, так что самое время подумать, что будешь делать. Если, конечно, тебе это в принципе нужно. А если нет — отпусти её.

— Я не смогу, Лёх. Не смогу отпустить её.

Шевцов пожал плечами, а потом хлопнул меня по плечу:

— Зови попугая, Ромыч, и поехали. Тебе пора собираться.

***

Валик был в курсе ситуации лишь в общих чертах, поэтому не знал, как себя вести. Привычно по-клоунски не котировалось, с поздравлениями борщить не стоило, но и постное лицо тоже было ни к чему. Поэтому, пока он, как свидетель жениха, пытался найти золотую середину и изгалялся под Аниным подъездом перед соседями о том, что ему надо выкупить невесту, я всё не решался выйти и увидеть её глаза, полные обиды, разочарования и злости. Лекс прав, это мой единственный шанс попытаться удержать её, шанс что-то исправить. Она будет злиться, ненавидеть меня, но она будет рядом, а значит, я могу хотя бы попытаться.

Глубоко вздохнув и взяв букет, я вышел из машины. Возле подъезда галдела детвора о том, что невесту просто так не отдадут, если только за деньги. И большие. Пришлось делиться с ребятнёй и соседями, отгадывать всякие загадки, благо о Степановой мне ещё со школьных лет много чего помнится. Я даже помню, что у неё аллергия на герань, потому что когда Инка в девятом классе сорвала листок с подоконника в кабинете химии, растёрла и бросила перед Аней на парту, та вскочила как ошпаренная, а потом её лицо покрылось красными пятнами, и медсестра отпустила её домой.

В квартире мать невесты встретила нас объятиями и улыбкой, отец пожал руки, но заметно волновался, а мне захотелось провалиться сквозь землю.

Аня вышла мне навстречу из своей комнаты в сопровождении Снежинки и ещё какой-то девушки. Лицо прикрыто фатой, но отторжение во взгляде я ощутил бы и за километр. Янка смотрела, поджав губы. Спасибо Валику, он разрядил ситуацию, иначе уже становилось неудобно перед родителями Ани.

Я взял Аню за руку, показавшуюся мне холодной и безжизненной, и мы подошли к её родителям для благословения. Мать сказала трогательные слова, несколько раз всхлипнув, отец молча передал икону, а потом обнял обоих. Эта глубоко душевная, семейная сцена заставила почувствовать себя ещё большим чудовищем.

Белов, когда вышли на улицу, продолжал шутить. На свежем воздухе дышать стало легче. Уже приехали Макс и Шевцов. Светка тоже была здесь.

Когда сели в машину, Аня выдернула руку из моей ладони, подняла фату и отвернулась к окну. До ЗАГСА ехали молча, даже Белов на переднем сидении заткнулся, устав трещать.

Мои родители ждали нас в здании Отдела регистрации. Возле входа крутились пара фотографов, явно не из тех, кого наняли для съёмки на свадьбе.

Регистраторы приняли нас даже раньше назначенного времени. Были сказаны все традиционные в этом случае слова. Надеты кольца. Когда подошла очередь поцелуя, я откинул фату и напоролся на ледяной взгляд серых глаз. Губы были такими же ледяными и безжизненными. Аня отстранилась первой и опустила глаза, заметно вздрогнула, когда нас объявили мужем и женой.

Как всё могло так получиться? Ещё вчера я был свободным и необременённым ни отношениями, ни чувствами. Ещё вчера эта рыжая фурия ворвалась в мой кабинет и заявила, что её приняли на работу, и она никуда не собирается уходить. А теперь я стою тут, проворачивая пальцем кольцо, и думаю, как исправить самую чудовищную ошибку в моей жизни, и что-то мне подсказывает, когда смотрю на бледное лицо своей жены, что совершаю ещё одну, не менее ужасную.