Слава, любовь и скандалы - Джудит Крэнц

— Я не понимаю… Пожалуйста, обрисуйте мне мое положение.

— Положение? Боюсь, что у вас его просто нет.

— Но Перри намеревался разводиться! Мы должны были пожениться! — воскликнула Маги.

— Он умер женатым человеком, мисс Люнель. С точки зрения закона у вас нет никаких прав. К несчастью, в его бумагах нет никаких распоряжений на ваш счет.

— Но как же Тедди, наша дочь! Что будет с ней? — В голосе Маги слышалось неподдельное недоумение.

— Весьма сожалею, но прав нет и у нее.

Луис Фэрчайлд подумал, что, если бы Мэри Джейн была настроена иначе, он бы, возможно, сумел уговорить ее выделить девочке какую-то сумму, пусть и незначительную. Но жена Перри настаивала, что именно из-за этого ублюдка ее муж умер, не раскаявшись в своих грехах. Во всем виновата эта француженка и ее незаконнорожденная дочь, говорила она.

— Но ведь Перри обещал… — голос Маги прервался.

С той минуты, как она оказалась в Нью-Йорке, она ощущала только огромную, невосполнимую потерю. А теперь гнев сдавил ей горло. Маги вдруг увидела себя со стороны, как она сидит перед адвокатом и хнычет: «Он обещал», как делали это миллионы других женщин испокон веков. Глупых, наивных, пострадавших женщин. Непростительно глупых женщин, веривших в своих мужчин, этих беззаботных мужчин, получавших то, что они хотели. Эти мужчины лгали, лгали, лгали… Жюльен Мистраль и Перри Килкаллен. Маги выпрямилась в жестком кресле и взглянула на совершенно несчастного адвоката.

— Прошу вас, мистер Фэрчайлд, скажите мне, чем я владею?

— В вашем распоряжении только ваша личная собственность, драгоценности, меха и подарки, полученные от мистера Килкаллена. Возможно, у вас есть машина?

— А наша квартира в Париже?

— Ею и ее содержимым распорядятся до того, как наследники получат наследство.

— Распорядятся, — повторила Маги. Гнев сделал ее голос сухим и деловитым. — Полагаю, слугам заплатят?

— Мэтр Юло переписывается со мной по этому вопросу.

— Я надеюсь, что они получат компенсацию за то, что лишились работы без предупреждения. Это будет справедливо, не так ли? К счастью для них, они потеряли только место. Да, мне тоже следовало бы научиться чему-нибудь полезному.

— Что вы будете делать? — спросил Фэрчайлд. На самом деле, ему совершенно не хотелось этого знать, не хотелось думать о будущем этой удивительной, но абсолютно неимущей женщины. Но приличия требовали задать этот вопрос.

— Вот об этом мне придется очень хорошо подумать. — Маги накинула на плечи великолепную шубу из серебристой лисицы и принялась натягивать длинные серые перчатки.

— Если я могу помочь вам советом…

— Вы могли бы подсказать мне имя честного ювелира. Полагаю, будет весьма разумным избавиться от кое-каких безделушек, которые у меня не будет времени носить. — Маги старалась говорить как можно беззаботнее. За гостиницу предстояло расплачиваться в конце недели.

Фэрчайлд написал имя на своей визитной карточке.

— Я всегда обращаюсь к мистеру Соммерсу, когда ищу жене подарок ко дню рождения. Скажите ему, что вы мой друг. Послушайте… — Адвокат замялся, не решаясь предложить денег взаймы самой обворожительной женщине, которую ему приходилось встречать. — Если вам нужны наличные, я буду рад помочь вам…

— Благодарю вас, вы очень добры, но этого не понадобится. — Маги вспомнила о собственной гордости. Есть вещи, которые делать не следует ни при каких обстоятельствах. Во всяком случае, пока.

Луис Фэрчайлд проводил ее до лифта, а потом вернулся, чувствуя себя совершенно несчастным. Какая несправедливость. Он полагал, что мисс Люнель отправится обратно в Париж и найдет себе мужа. Такие женщины всегда могут найти себе спутника жизни. И если быть честным, то он совершенно не осуждал Килкаллена. Если бы у него появился шанс получить такую женщину, он бы его не упустил. Только ему хватило бы здравого смысла составить завещание. Во всяком случае, он на это надеялся. Такая женщина кого хочешь заставит забыть обо всем на свете.

Вечером Маги впервые раскрыла свою шкатулку с драгоценностями с тех пор, как оказалась в Штатах. Красивые, сверкающие украшения казались давно позабытыми детскими игрушками. Она задумчиво отложила натуральные камни в одну сторону. В другую сторону Маги положила бижутерию, и эта горка оказалась значительно больше.

Тем не менее этого достаточно, чтобы они продержались долго, очень долго, размышляла она. Перри любил заходить с ней к ювелирам без всякого повода, каждый раз, когда они оказывались рядом с Вандомской площадью. Он требовал, чтобы Маги выбрала себе что-нибудь, просто чтобы отпраздновать еще один день, проведенный вместе. «Надо как-то отметить четвертый зубик Тедди», — говорил он, или: «Это исключительно ради твоих сосков, самых розовых сосков в Париже».

Маги решительно вынула все настоящие драгоценности, за исключением жемчуга — женщина должна иметь жемчуг — и любимого браслета, из бархатных футляров и сложила в свою сумочку. Ей не по карману сентиментальность, и, кроме того, она покончила с чувствами раз и навсегда, потому что они в конце концов приводят к печальной развязке.

Молодая женщина не могла простить себя. Она оказалась простодушной, легковерной дурочкой, над которыми всегда смеялись французы и которые верили любым розыгрышам. После встречи с Фэрчайлдом Маги почувствовала себя намного старше, мудрее и жестче. Никогда больше она не поверит мужчине. Маги чувствовала, как растет эта уверенность в ее душе, и она словно согревалась изнутри, в ней зарождалась новая сила. Не слишком весело в двадцать два года понять, что ни одному мужчине — любит он тебя на самом деле или нет — нельзя верить. Не слишком весело сознавать, что надеяться можно только на себя. Но зато это было полное понимание, без вопросительных знаков и исключений. Мутная, холодная вода, с которой боролась Маги, отступила, оставив ее на суше. Возможно, это пустой и неприветливый берег, но он куда меньше пугал ее теперь, когда она узнала, что помощи ей ждать неоткуда. Так бывало и раньше, но она выжила.

Маги выпрямилась в полный рост и посмотрела на свое отражение в зеркале. «Тебе остается только идти вперед», — сказала она себе и задумалась, что лучше всего надеть для встречи с ювелиром. Во-первых, простое черное платье от Вионне. Затем черное пальто от Скиапарелли, с широкими плечами, двубортное, напоминающее деревянного солдата. Наряд выглядел достаточно воинственным, но такой она и хотела себя чувствовать — суровой, целеустремленной, совершенно иной. Она наденет строгую черную шляпу от Каролины Ребу. Будет ли она выглядеть как вдова? Черное всегда ассоциируется с трауром, но она не должна вызывать жалости, это было бы чересчур.

Утром, облачившись в свои доспехи, Маги спокойно вошла в магазин Тиффани и нашла продавца, рекомендованного Фэрчайлдом. Мистер Соммерс просиял, когда она назвала себя.

— У меня нашлись кое-какие драгоценности, которые теперь мне не подходят, — как можно небрежнее заявила Маги. — Мистер Луис Фэрчайлд говорил мне, что вы можете помочь найти им нового хозяина.

Продавец погрустнел.

— Вы хотите вернуть то, что вы купили?

— Я покупала их не здесь, а в Париже.

— Но, мадам, мы никогда не принимаем драгоценности обратно, даже наши собственные. Это политика компании.

— А у других американских ювелиров другая политика? — Маги позволила себе лишь слегка удивиться.

— Ах, мадам, сейчас очень многие поняли, что у них куда больше драгоценностей, чем им требуется.

— В самом деле. Право, как это неудобно. — Маги помедлила, вздохнула и искоса поглядела на ювелира с видом заговорщицы.

Соммерс кашлянул.

— Послушайте, вам наверняка больше повезет в маленьком магазине. Ювелиры-частники всегда оказываются сговорчивее. Они работают только на себя, так что они обрадуются хорошей покупке.

— Вы можете посоветовать мне, к кому обратиться? — Маги спросила об этом с такой призывной ноткой в голосе, что ювелир сразился бы ради нее с драконами.

— Нет, этого я не смогу. Но за углом, на Мэдисон, через пару кварталов, есть очень милый магазинчик. Его хозяина зовут Гарри Клейн. Помните, это лишь предположение, я вам ничего не говорил, вы понимаете.

— Разумеется, и я очень вам благодарна. Вы были очень добры.

— Это доставило мне удовольствие. Вы первый человек, с которым я говорю сегодня. Но паника на Уолл-стрит не может длиться вечно. Так что, когда фортуна снова будет на вашей стороне, загляните ко мне. Тиффани всегда будет к вашим услугам.

Соммерс смотрел вслед Маги с нескрываемым вожделением. Он бы отдал все на свете, только бы увидеть на ней то новое ожерелье из рубинов и бриллиантов и серьги из комплекта. И больше ничего, может быть, только туфли на высоких каблуках.