Дом с характером - Диана Джонс

– Сим, – поинтересовался человек в иссиня-черном, – кто эта мокрая мещаночка?

– Мисс Шарман, – ответил Сим, – новый секретарь его величества, ваше высочество. – Он повернулся к Чармейн. – Позвольте представить вас его высочеству кронпринцу Людовику, сударыня. – Он сделал шаг назад и закрыл за собой дверь.

Чармейн подумала, что со стороны пола было бы очень любезно разверзнуться под ее промокшими ногами и дать ей тихо-мирно рухнуть в подвал. Она напрочь забыла о визите кронпринца Людовика. Очевидно, принцесса Хильда пригласила на встречу с принцем Лучших Людей Верхней Норландии. И она, простая обывательница Чармейн Бейкер, вломилась в разгар торжественного чаепития.

– Счастлива познакомиться, ваше высочество, – натужно выговорила она. Получился перепуганный шепот.

Похоже, принц Людовик ее не расслышал. Он засмеялся и сказал:

– Мисс Шарман – это кличка, которую дал тебе король, малютка? – Он указал вилкой на даму в не-вполне-вечернем платье. – Я называю мою секретаршу «мисс Прорва». Видишь ли, она обходится мне в целое состояние.

Чармейн открыла было рот, чтобы сказать, как ее зовут на самом деле, но дама в не-вполне-вечернем платье успела первой.

– Как ты смеешь так говорить! – выпалила она. – Ах ты злобная тварь!

Принц Людовик рассмеялся и отвернулся побеседовать с бесцветным господином, который подошел к нему в бесцветном сером шелковом костюме. Чармейн хотела тут же украдкой удалиться и разыскать Кальцифера, но тут свет большого канделябра над головой упал кронпринцу на профиль. Чармейн увидела, что глаз у Людовика так и вспыхнул лиловым.

Чармейн застыла, словно ледяная статуя ужаса. Принц Людовик – лаббокин. Она оцепенела, хотя и понимала, что ужас написан у нее на лице, понимала, что все увидят, в каком она ужасе, и удивятся, в чем дело. Бесцветный господин уже смотрел на нее, и в его спокойных розовато-сиреневых глазах читалось любопытство. О небеса, подумала Чармейн, он тоже лаббокин. Вот что испугало ее, когда она столкнулась с ним у кухонь.

К счастью, тут от бокового столика как раз отошел лорд-мэр, чтобы низко поклониться королю, и Чармейн заметила за его спиной лошадку-качалку – нет, она увидела даже не одну, а очень много лошадок-качалок. Это немного развеяло ее ужас. Лошадки-качалки почему-то были выстроены в ряд вдоль всех четырех стен парадного зала. На лошадке, которая стояла ближе всех к большому мраморному камину, восседал Светик и глядел на нее серьезными глазами. Чармейн поняла, что он увидел, как она потрясена, и хотел выяснить, чем именно.

Чармейн начала лавировать к камину. По пути она увидела Моргана – он сидел у мраморного камина и играл в кубики. Над ним стояла Софи. Несмотря на темно-бирюзовое платье и общее впечатление участия в чаепитии, Софи на миг показалась Чармейн огромной львицей с оскаленными зубами, охраняющей маленького львенка.

– О, здравствуйте, Шарман! – сказала принцесса Хильда, можно считать, прямо в ухо Чармейн. – Возьмите кусочек торта, раз вы здесь.

Чармейн с сожалением поглядела на торт, но ограничилась тем, что вдохнула его сладкий аромат.

– Нет, благодарю вас, мэм, – ответила она. – Видите ли, мне нужно передать кое-что… э-э… миссис Пендрагон. – Где же Кальцифер?!

– Что же, вот она, – показала принцесса Хильда. – Должна заметить, в данный момент дети ведут себя превосходно. Хотелось бы, чтобы это было надолго.

Она зашелестела прочь, чтобы предложить торт очередному разряженному гостю. Невзирая на шелест, платье у нее было отнюдь не такое нарядное, как у всех остальных. Местами оно выцвело чуть ли не до белизны и напоминало Чармейн брюки чародея Норланда, к которым Питер применил отбеливающие чары. Ох, только бы Питер не стал насылать никаких чар на лаббочьи яйца, молила про себя Чармейн, лавируя к Софи.

– Привет, – сказала Софи с несколько натянутой улыбкой.

Светик за ее спиной раскачивался на лошадке-качалке, которая скрипела: «скрип-скрип-скрип», что не могло не раздражать. Рядом с ним стояла толстая нянька и нудила: «Мастер Светик, слезьте, пожалуйста. Вы очень шумите, мастер Светик. Мастер Светик, я не хочу повторять вам все по два раза!» Снова и снова. Это, пожалуй, раздражало еще сильнее.

Софи опустилась на колени и дала Моргану красный кубик. Морган протянул кубик Чармейн.

– Синя, – сообщил он.

Чармейн тоже опустилась на колени.

– Нет, не синий, – сказала она. – А какой?

Софи проговорила уголком рта:

– Рада тебя видеть. Что-то меня этот принц не впечатляет – а тебя? И эта его разряженная фифа…

– Йийова? – предположил Морган, снова протягивая Чармейн кубик.

– Полностью согласна с вами, – шепнула Чармейн Софи. – Нет, не лиловый – красный. А вот принц как раз лиловый – глаза у него лиловые. Он лаббокин.

– Что? – изумилась Софи.

– Касня? – спросил Морган, с недоверием глядя на кубик.

Скрип-скрип, скрипела лошадка-качалка.

– Да. Красный, – сказала Чармейн. – Я сейчас не могу объяснить. Скажите, где Кальцифер, – я расскажу все ему, а он – вам. Мне срочно нужен Кальцифер.

– Я здесь, – сказал Кальцифер. – Зачем я тебе понадобился?

Чармейн огляделась. Кальцифер восседал среди пылающих в камине поленьев, смешивая свое голубое пламя с оранжевым огнем от поленьев, и вид у него был такой мирный, что Чармейн не заметила его, пока он не подал голос.

– Ой, как хорошо! – сказала она. – Вы можете прямо сейчас отправиться со мной в дом чародея Норланда? У нас там срочное дело, с которым может справиться только огненный демон. Пожалуйста!

Глава тринадцатая,

в которой Кальцифер развивает бурную деятельность

Оранжевые глаза Кальцифера обратились к Софи.

– Тебе нужно, чтобы я тут стоял на страже? – спросил он. – Или вас двоих хватит?

Софи встревоженно покосилась на нарядную болтливую толпу.

– Не думаю, чтобы кто-нибудь что-нибудь затеял прямо здесь, – ответила она. – Но все равно возвращайся поскорей. У меня ужасные предчувствия. Не доверяю этому розовоглазому ни на грош. И этому мерзкому принцу тоже.

– Хорошо. Поскорей так поскорей, – протрещал Кальцифер. – Вставай, юная Чаровница. Понесешь меня на руках.

Чармейн поднялась на ноги, думая, что сейчас ее обожгут или по крайней мере слегка подпалят. Морган выразил свое недовольство ее уходом – замахнулся на нее желтым кубиком и загудел: «Зейоня, зейоня, зейоня!!!»

– Ш-ш! – хором сказали Софи и Светик, а толстая нянька добавила:

– Мастер Морган, мы не кричим, при короле кричать нельзя!

– Желтый, – сказала Чармейн, дожидаясь, когда все любопытные лица наконец отвернутся.

Никто из знатных гостей, очевидно, не догадывался, что Кальцифер – не просто язык пламени, а Кальциферу только это и было надо.

Когда все утратили к ней интерес и вернулись к светской болтовне, Кальцифер выпрыгнул из огня и завис прямо над оцепеневшими от испуга пальцами Чармейн полнейшим подобием тарелочки с тортом. Больно не было ни чуточки. По правде говоря, Чармейн почти ничего не почувствовала.

– Хитро, – сказала она.

– Делай вид, что держишь меня, – отозвался Кальцифер, – и выйди со мной из зала.

Чармейн ухватила пальцами край «тарелки» и направилась к двери. Принц Людовик, к ее облегчению, оттуда уже отошел, зато теперь к ней приближался король.

– О, вы взяли торт, – сказал он. – Отменный, не правда ли? Хотел бы я знать, зачем нам столько лошадок-качалок. Вы случайно не знаете?

Чармейн помотала головой, и король отвернулся, по-прежнему улыбаясь.

– А зачем? – спросила Чармейн. – Зачем столько лошадок?

– Магическая защита, – отвечала тарелка с тортом. – Открывай дверь и пошли отсюда.

Чармейн отняла одну руку от «тарелки», открыла дверь и выскользнула в сырой гулкий коридор.

– Кого и от чего надо защищать? – спросила она, закрывая за собой дверь как можно тише.

– Моргана, – ответила тарелка с тортом. – Софи утром получила анонимную записку. Там было сказано: «Прекратите расследование и уезжайте из Верхней Норландии, а не то пострадает ваш ребенок». А мы не можем уехать, потому что Софи дала принцессе слово, что мы пробудем здесь, пока не разберемся, куда девались все деньги. Завтра мы сделаем вид, будто уезжаем…

Кальцифера прервало громкое тявканье. Из-за угла пулей выскочила Потеряшка и в восторге запрыгала вокруг ног Чармейн. Кальцифер отпрянул в сторону и поплыл по воздуху в собственном обличье – в виде пронзительно-голубой слезы, парившей над плечом у Чармейн. Чармейн подхватила Потеряшку.

– Как тебе удалось?.. – начала она, уворачиваясь от жадного язычка, который норовил вылизать ей лицо. Тут она обнаружила, что Потеряшка совершенно сухая. – Ой, Кальцифер, она, наверное, пришла короткой дорогой через дом! Вы можете найти конференц-зал? Я знаю, как попасть оттуда домой!

– Пожалуйста. – Кальцифер метнулся прочь голубой кометой – так стремительно, что Чармейн едва за ним поспевала. Он обогнул несколько углов и понесся по коридору, где витали кухонные запахи. Чармейн сама не заметила, как обнаружила, что стоит спиной к двери конференц-зала с Потеряшкой на руках и Кальцифером над плечом и вспоминает, что именно надо сделать, чтобы попасть отсюда в дом дедушки Вильяма.