Становление (СИ) - Янтарный Дмитрий

— Это не продлится долго, — успокаивающе сказал Мизраел, — он ни на ком долго не заостряет своего внимания. Через неделю, максимум две, он от тебя отстанет.

— Но ты так и не ответил — зачем? Ради чего? — повторила Меридия.

— Для меня сейчас очень важно сохранить расположение своих подданных. Именно в связи с тем, что вы с Дитрихом скоро воссоединитесь, грядут большие перемены. Раньше я мог позволить герцогствам существовать практически автономно — сейчас же ситуация изменилась. Как Лазурный Хозяин, я должен быть готов в любой момент взять всех в кулак и сказать, что надо сделать. И все должны будут это сделать, быстро и не задавая вопросов. Такой контроль обходится очень дорого. И даже такая, на твой взгляд мелочь, как быстрый и грубый отказ герцогу, может вызвать определённые последствия. Так что да, Меридия, я прошу тебя именно об этом. Прошу тебя вспомнить о том, что ты принцесса, и у тебя есть долг перед своим кланом. Когда ты сходила с ума по Дитриху — мы терпели это тридцать лет. Сейчас же я прошу тебя потерпеть, в лучшем случае, несколько месяцев — неужели для тебя это так сложно?

Меридии стало стыдно. В самом деле, её поведение за последние годы, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Одной из косвенных причин этому было то, что к ней в комнату ремонтировать поломанные вещи плотник приходил чаще, чем ко всем остальным, вместе взятым. Однако Меридия ещё не знала, насколько серьёзно был настроен её новоиспечённый поклонник.

* * *

Всего через неделю, когда принцесса проводила инспекцию лавок лекарственных трав Западного Триниагоса, то в конце инспекции как-то сама собой встретила Энгефиана. И, разумеется, тут же получила приглашение на прогулку. Пришлось согласиться. С разрешения отца отказ она могла озвучить лишь в том случае, если он прямо признается ей в любви или позовёт замуж. Во всех остальных случаях девушка должна была, если так можно выразиться, хранить интригу.

Однако и третья встреча состоялась быстрее, чем того ожидала Меридия. Всего через неделю Энгефиан в одиночестве, без приглашения заявился на Лазурный остров. Киртулик от такой наглости был в ярости, но, будучи тоже получившим от Мизраела определённые инструкции касательно сапфирового герцога, был вынужден прикусить язык и сопроводить Энгефиана в сад, где через полчаса его пришла встречать Меридия.

И сегодня Энгефиан был несколько настойчивее. Будучи неглупым юношей, он осознавал, что если получил такое благосклонное отношение на приход без приглашения от Лазурного Хозяина, значит, тому есть определённая причина. Вот только сама Меридия, к его удивлению, оставалась всё так же безучастна ко всем его комплиментам и намёкам.

* * *

— Меридия, ну почему ты упорно не воспринимаешь меня всерьёз? — спрашивал Энгефиан, спустя два часа беседы уже отчаявшись дождаться от Меридии хоть каких-то слов, — что такого мешает тебе увидеть во мне что-то большее, чем просто приятного собеседника?

Меридию же при этом раздирали противоречия. Она очень хотела помочь отцу сохранить контроль над герцогами. Благо что она сама доставила отцу множество проблем и во время Дитриха-человека, и во время Дитриха-дракона. И почти всё ей сходило с рук. Более того, встречаясь с Энгефианом уже в третий раз, она невольно ловила себя на мысли о том, что предаёт этим Дитриха. Дитриха, который умер и воскрес ради неё. Который с чистым, наивным сердцем ждёт её на Сиреневом острове, ждёт вопреки всему, что случилось и всему, что ещё, возможно, случиться. И при всём при этом она не могла сказать Энгефиану прямо, что любит другого. Потому что если сапфировый герцог узнает, что лазурная принцесса его сыну предпочла сиреневого принца — на всех дипломатических усилиях Мизраела можно будет поставить большой, жирный крест.

— Я понял, — сказал Энгефиан, да так внезапно, что Меридия испуганно посмотрела на него, — ты считаешь меня недостойным. Ну и правильно делаешь, я бы и сам так считал, — ещё более неожиданно продолжил он, — ты — принцесса, а я — всего лишь герцогский сынок. Кто я такой для тебя, правильно? И не думай, что я такой глупец! Я знаю: сказать тебе правду мешает авторитет моего отца. Так вот ты не оскорбишь меня, Меридия, если скажешь, что я тебя недостоин! Потому что это правда — а я всегда смотрю правде в лицо! Ну да я стану тебя достойным, любовь моя! Я приму участие в Турнире Клыка и Когтя, который состоится в следующем году, и выиграю его для тебя! Не говори ничего, — сказал он, властно подняв ладонь навстречу поднявшейся Меридии, — я всё понимаю. Сейчас я улетаю, чтобы более не докучать тебе своим обществом — но знай, что когда придёт время, я сделаю тебе предложение так, чтобы это видел каждый. Чтобы никто не посмел усомниться в моих чувствах к тебе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С этими словами он стремительно обернулся драконом и полетел прочь. Пара стражей, патрулировавших остров, проводили его взглядом но, поскольку он покидал остров, задерживать дракона не стали.

Меридия же сидела, точно громом поражённая. Турнир Клыка и Когтя! Мероприятие, проводимое раз в пятьдесят лет. И победитель такого турнира не ведает отказа на свои просьбы. Именно на этом турнире Ариадна получила возможность воссоединиться со своим возлюбленным по имени Каэльгерон. Мизраел яростно возражал против этого брака, так как на тот момент именно Ариадну готовил на роль невесты с потенциальным женихом из прочих рас. И хотя он тогда едва не лопнул от ярости, но отказать Каэлю всё же не посмел. Но там было другое! Они любили друг друга! И, получив согласие, Каэльгерон сразу же начал строение родового поместья. А построить поместье, где драконам было бы удобно жить в обеих своих ипостасях — задача не из лёгких. Поэтому свадьба была отложена почти на пять лет. Потом на Лазурный остров прибыл Дитрих — и Ариадна приняла решение снова отложить свадьбу, чтобы помочь принцу влиться в жизнь драконьего замка. Ну а после того, как Дитрих переродился, тут уже Каэльгерон не выдержал и потащил невесту под венец, чему Ариадна и сама была рада не меньше. Правда, до того, как Ариадна станет матерью, она вынуждена так же наносить совместные визиты в другие кланы со всей семьёй.

Но что будет теперь? Если он выиграет турнир? Отец так же не осмелится идти против традиций и уступит её Энгефиану. И она не осмелится перечить — желание победителя этого турнира свято, и именно королевские драконы всегда подавали в этом пример. Но как же тогда быть?

Меридия не знала, с кем ей поделиться этой бедой. Каждый дракон, несмотря на понимание чувств к истинной паре, не посмеет и подвергнуть сомнению, что если Энгефиан выиграет Турнир ради неё, то она обязана будет ответить ему взаимностью, ибо каждый победитель занимает своё место на страницах истории.

Хотелось бы спросить совета у Цветов, но Меридия не могла к ним обращаться. Насчёт этого принцесса не питала иллюзий: снизошедший до неё Янтарь, в самом деле, был скорее исключением из правил. Заговоривший лишь потому, что у него наконец-то появился последователь. Золото молчало уже очень давно, заговорить же с Серебром Меридия даже не надеялась. Этот Цвет замолчал многие сотни лет назад после того, как из всего Серебряного клана спаслись лишь трое: брат с сестрой и их отец. Да что уж там: Лиала и Мехон, больше всего расположенные к Серебру, долгие годы не могут до него докричаться. Так что же может она?.. У неё не было ответа на этот вопрос, и она металась, не находя себе места…

* * *

Тем временем обучение Дитриха подходило к концу. В конце концов, принц устал удивляться своему быстрому росту и акцентировать на этом внимание. Даже больше: он был рад этому, так как «скрадываемые» дни приближали его к моменту, когда он, наконец, встанет на крыло, получит все права совершеннолетнего королевского дракона, и тогда уж ничто не будет стоять между ним и Меридией. Каждое новое упражнение, каждый приём, каждую задачу он решал почти молниеносно. Вслух наставник Микаэро, конечно, ворчал, что, дескать, принцу слишком легко всё даётся, и он слишком много о себе мнит, но втайне не мог нарадоваться на своего подопечного. Последний год стремительно пролетал, и каждый день был для Дитриха похож на предыдущий, но его это лишь распаляло. С каждой тренировкой, с каждым новым умением он, по его собственному мнению, становился лишь более достоит своей пары. И это воодушевление не угасало ни в самые тяжёлые момента пилотажа, ни когда он вечером, обессилевший, падал на кровать и засыпал мёртвым сном, думая лишь об одном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})