Наколдую любовь... (СИ) - Константа Яна

Ждать пришлось долго, больше часа. Андрик с Асей метались по коридору, поглядывая то на дверь, за которой скрылись Агафья с Агнешкой, то на противоположную – за которой, наплевав на грозящую опасность, находилась Ярина. И там, и там было тихо, и там, и там должно что-то произойти, когда приворот будет снят. Но ничего не происходило.

Пару раз выходила Ярина – она отворота ждала, пожалуй, больше всех. Ожидание убивало: невыносимо тяжело было ей и под дверью вместе с родителями ждать исхода, и в комнате – рядом с любимым. Ей так хотелось к нему прикоснуться, так хотелось поскорей услышать родной голос, его тихое, ласковое «малая»… Но он все еще спал, а она боялась его разбудить. Боялась увидеть все тот же холод в глазах и услышать, как он зовет Агнешку.

Наконец, через час с лишним из комнаты вышла Агафья.

- Ну что, получилось? – бросилась к ней Ася.

Агафья одарила Асю с Андриком осуждающим, возмущенным до глубины души взглядом и промолчала – она осуждала не столько их дочь, сколько их самих, родителей. Но ни Ася, ни Андрик так и не поняли, почему.

- Агафья! Что случилось?!

- У дочери своей спросите.

Так ничего и не объяснив, знахарка собиралась уйти, но, увидев Ярину, остановилась. Взгляд женщины смягчился, стал даже виноватым; она легонько сжала плечо несчастной девушки и тихо проговорила:

- Приди ко мне – я дам тебе трав для Марека. Это не решит проблему, но ему хотя бы станет полегче. Парня не бойся – тебе он вреда не причинит.

И ушла, оставив в замешательстве и Ярину, и Асю с Андриком. Все трое проводили женщину взглядом, переглянулись и, не сговариваясь, отправились к Агнешке.

Когда они вошли в комнату, Агнешка сидела в кресле и отчаянно терла виски. Девушка обернулась, услышав шаги, и увидели тогда вошедшие, как она была бледна – казалось, ни кровинки не осталось на ее лице.

- Агнеша! – встрепенулась Ася. – Что с тобой? Что у вас случилось, говори? Вы сняли приворот?

Казалось бы, куда еще бледнеть? Но Агнешка сумела. От одного упоминания о привороте в глазах ее помутнело, девушка качнулась. Она хотела встать и убежать от этих расспросов, от этих ждущих ответа взглядов – особенно, от одного, от той, что стояла сейчас в дверях и искала встречный взгляд…

- Да оставьте вы меня все! – выкрикнула Агнешка и подхватилась, бросилась из комнаты.

Но Ярина схватила ее за руку, остановила; взгляды сестер встретились, в глазах обеих заблестели слезы.

- Говори, - тихо попросила Ярина.

- Что я должна тебе говорить? Отпусти меня, – всхлипнула Агнешка.

- Агнеша, говори!

Агнешка замолчала. Но ненадолго – понимала она, что от вопросов ей не убежать. Вот только ответить ей было нечего. Нечем успокоить ни сестру, ни родителей… Девушка громко вздохнула и с вызовом, с болью посмотрела на Ярину:

- Не сняли. Нельзя его снять, понимаешь? – закричала она. – Впрочем, можешь убить меня – и тогда твой Марек вернется. Только не тяни, не мучай ни меня, ни его. А не убьешь ты – так твой ненаглядный Марек все равно рано или поздно убьет меня в порыве своей злости…

- Ты что такое говоришь?! Что значит нельзя?! Что значит…

- То и значит, - оборвала Агнешка. – Нашу с Мареком связь разорвет только смерть. Сделаю отворот – умру в ту же минуту.

Глава 29

- Что эта ведьма себе позволяет? – побагровел Андрик, услышав слова Агнешки. – Она мертвого ребенка на моих глазах жить заставила – а с каким-то несчастным приворотом сделать ничего не может?! И мы должны в это поверить?! Ведьма старая! Да она из принципа помогать не хочет!

- Андрик, успокойся, - тщетно пыталась усмирить мужа Ася. – Ну зачем Агафье врать?

- Я не знаю!

- Пусть нас она недолюбливает, но ради Ярины, ради Марека она бы помогла – я уверена! Андрик, я прошу тебя, успокойся и не создавай нам новые проблемы. Я пойду к Агафье и все у нее разузнаю. Наверняка, есть еще какой-то способ снять этот приворот.

Агафья встретила ее прохладно, даже с неприязнью. Будто все вчера было, вспоминала она ту ночь, когда мертвая Агнешка лежала у нее на столе, и корила себя за то, что поддалась слезам убитых горем родителей и вернула девочку к жизни. А ведь знала, что нет места в этом мире для Агнешки. А ведь предупреждала и Асю, и Андрика, что не выйдет из этого ничего хорошего, что не будет счастья у их дочери, удержанной на этом свете против воли Божьей. Не послушались… А теперь любимая их дочь дел наворотила, и уверена Агафья – здесь никакой мистической силой обладать не нужно, – что и сейчас, став перед выбором, прислушаются они только к себе и своим переживаниям, а страдать – заставят невиновных.

- Агафья, - взмолилась Ася, игнорируя недовольство знахарки, - миленькая, ну помоги же нам! Ты же обещала помочь! Что хочешь проси – только сними этот чертов приворот! Я не верю, что ничего нельзя сделать!

- Ну почему же нельзя? Можно, - согласилась Агафья, с вызовом глядя на позднюю гостью. – Твоя дочь знает, как отворот сделать. Я тебе больше скажу: только она может этот обряд провести. Только она!

Ася ждала не этого ответа. Агафья видела, как клокотало все внутри несчастной женщины, чувствовала, как воздух вокруг нее начинает искрить от невысказанных слов, боли и отчаяния, и ждала, когда же Ася взорвется гневной тирадой, но та, с трудом гася негодование, терпеливо проговорила:

- Агнеша сказала, что если сделает отворот, то умрет.

- Правду сказала. Так и есть. Она постаралась на славу, когда привораживала: позаботилась и о том, чтоб Ярину из памяти Марека стереть, и о том, чтоб Марека у нее ничто не отняло. Она хотела, чтоб до самой смерти он только к ней был привязан – ну вот, все получилось. Из твоей дочери получилась хорошая ведьма, Ася, ее даже учить ничему не пришлось! – съязвила Агафья. – А теперь или Марек должен погибнуть, или она – только тогда их связь разорвется.

- И ты предлагаешь ей сделать отворот?! Убить себя собственными руками?!

- Твоя дочь, Ася, - напомнила Агафья, - умерла еще двадцать лет назад. Она давно мертва, хоть и есть в ней видимость жизни. Я вас с Андриком предупреждала, смиритесь, умерьте свой эгоизм, не идите против судьбы, отпустите девочку! Вы не послушали меня. Вы умоляли меня вернуть Агнешку к жизни. Я сделала все, как вы хотели, – ты хотя бы сейчас видишь, чем это все обернулось? Агнешка рада такой жизни? А Ярина – счастлива? Вы обеим жизнь сломали. А теперь еще и чужой семье горе принесли. Ася… Я все понимаю, это больно, это тяжело, и я ни тебе, ни твоим детям зла не желаю… Но Агнешка должна сделать отворот. Это ее долг. И твой, и твоего мужа. Хоть раз услышьте меня! Не берите грех на душу – не убивайте чужого ребенка.

- Но тогда Агнешка умрет! Ты хочешь, чтобы мы позволили умереть собственной дочери?!

- Я хочу, чтоб невинные не страдали из-за вашего эгоизма, который вы прячете под видом любви к дочери. Агнешка за свои проделки расплачивается, за то, что сама натворила. А Ярина за что? А Марек? А его бедная мать?

- А мы виноваты лишь в том, что ребенка хотели? Лишь в том, что я, как женщина, как мать, хотела состояться? Лишь в том, что семью свою спасала?

Понимая бессмысленность этого разговора, Агафья прикрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь привести себя в более спокойное состояние. Асю не переубедить – она это уже поняла. Да и помочь им нечем.

- Не слышишь ты меня, Ася, - выдохнула она. – Хотя, ну да, о чем это я… Вы же с Андриком только себя слышите, и смерть чужого ребенка как-нибудь переживете. Уходи, Ась. Мне больше нечего тебе сказать. Теперь только вам решать, как жить дальше.

Домой вернулась Ася вся в слезах. Семья ждала ее с нетерпением, но, не услышав ничего хорошего, Агнешка всхлипнула и убежала оплакивать свою незавидную участь, Ярина – к спящему Мареку, и только Андрик обнял жену крепко-крепко и по спинке погладил, успокаивая. Пусть виновата Агнешка, пусть виноваты даже они с Асей и тысячу раз права Агафья, но позволить умереть собственному ребенку, собственноручно благословить родную дочь на гибель, – на это ни она, ни Андрик не пойдет.