Роман для женщин - Михал Вивег

— Или Джефф, разве Джефф не любил тебя? — присоединяется мама.

Джефф любил меня, приходится это признать. Бросила его я.

Мы бросаем — и нас бросают.

— Да, Джефф меня любил, — кисло говорю я, — до тех пор, пока я не забывала купить ему New York Times, арахисовый паштет или зефир в шоколаде…

Кто-то долго звонит в дверь, мы все вздрагиваем. Мама, вопросительно посмотрев на меня, идет открывать. Это Жемла, я слышу, как он здоровается. Припоминаю, что не видела его, самое малое, недели две. В передней — ошеломляющая тишина. Коснувшись плеча Ингрид, иду посмотреть, что там происходит.

Жемла стоит спиной ко мне. Он обнимает маму, его могучие плечи трясутся. В первый момент выглядит это смешно. На мгновение представляю себе, как он, наклонившись вперед, стоит на коленях меж маминых бедер, а его голый толстый зад торчит вверх к потолку… Жуткое видение…

Мама со всей серьезностью смотрит на меня и при этом гладит Жемлу по спине. Жемла громко всхлипывает. Видно, плохи дела.

— Добрый день, пан Жемла, — говорю я растерянно, с некой опаской.

Жемла поворачивает ко мне мокрое опухшее лицо и закусывает губы.

— Умерла утром, — говорит он.

Глава XXXIII

Куриный суп для души — Слабит ли вас после разрыва? — Примите свое отчаяние! — Как избавиться от гнева в панельном доме? 1

Мама принимает участие в похоронах, я, несмотря на ее настояния, отказываюсь.

— Я вожу бабушку на кладбище, — защищаюсь я. — Теперь твоя очередь.

С меня хватит и того, что я вижу маму в том черном платье, в котором она была, когда умер папа.

На следующей неделе она дважды приносит Жемле кастрюльку домашнего супа, и на том ставит точку.

Больше, дескать, она не хочет влезать в это дело. Она и без того хлебнула в жизни по полной.

2

У меня своих забот невпроворот. Я заполнила тест в книге «Когда партнер уходит»:

Слабит ли вас после разрыва? Да. У вас запор? Нет. Потеря сексуального желания? Нет. Наоборот. Болит ли у вас голова? Да. Ощущаете ли давление в груди? Да. Нарушен ли сон? Да. Нарушена ли концентрация? Да. Тревожит ли вас внутреннее напряжение? Да. Сердцебиение? Да. Приступы судорожного плача? Да. Приступы потоотделения? Да. Приступы прожорливости? Да. Тянет ли вас к алкоголю? Да. Чувствуете ли вы душевное беспокойство? Да. У вас полная апатия? Да!

Если вы ответите на один и более вопросов «да», ваше тело подсказывает вам, что вы в кризисе.

Итак, я в кризисе.

Согласно доктору Вольф кризис после разрыва претерпевает в общем четыре фазы. Первые две — хуже некуда. Прежде чем покинутый партнер достигает III фазы (новая ориентация), проходит примерно год. Для достижения IV фазы (новая жизненная концепция), возможно, потребуется от двух до четырех лет.

Ну и ну, уж никак эта немка мозги пудрит?!

3

Я твердо решила сократить свой кризис. Перенесу его, как грипп. В конце концов, не могу же я из-за НЕГО потерять от двух до четырех лет — слишком коротка жизнь. Я все-таки достаточно сильная, чтобы справиться с этим гораздо быстрее. (I am strong enough to live without HIM…[85]) Человек, заканчивающий автошколу no программе трехнедельного ускоренного курса, вовсе необязательно должен быть худшим водителем, чем те, что проходят курс за несколько месяцев. Я решаю выбрать из книги самое существенное:

1. Я принимаю свое отчаяние после разрыва с НИМ как нечто данное.

2. В течение дня я выделяю лишь один час, чтобы сполна выразить свою печаль; в остальные часы я запрещаю себе думать о НЕМ.

3. Не стану обсуждать свои чувства на рабочем месте.

4. Буду больше уделять внимания своей внешности.

5. Выброшу из квартиры все предметы, напоминающие о НЕМ.

Таких предметов у меня, собственно, всего два: фотография на яхте и раковина святого Иакова. Я укладываю их в коробку из-под конфет, обматываю ее скотчем и отношу вниз, в подвал. Возвращаюсь в комнату и встаю перед зеркалом.

— Я готова принять реальность, что наша связь кончилась, — проговорила я вслух, стараясь, чтобы прозвучало это решительно.

Мама открывает дверь.

— Ты что-то сказала?

— Нет.

Мама с тревогой смотрит на меня.

— Извини, но мне нужно побыть одной, — говорю я и с раздражением жду, когда она закроет за собой дверь.

— Я готова принять мою печаль, — продолжаю я шепотом. — Я готова принять свое одиночество.

Мне плохо.

Мне одиноко.

Мне страшно.

Перед сном согласно советам фрау Вольф я принимаю горячую ванну и выпиваю стакан теплого молока с медом, но уснуть все равно не могу. Волей-неволей все время думаю о НЕМ. Поэтому начинаю дышать животом: кладу ладонь на желудок и пытаюсь вообразить себе, как вдыхаемый воздух постепенно проникает под мою руку и высоко приподнимает ее, но фантазии у меня, увы, маловато.

Я только и думаю о том, как этот выродок мог сыграть со мной такую подлянку?!

Чувствую, что я все еще переполнена гневом. Ощущение ярости и ненависти — необходимая фаза на пути к освобождению. Люди, не способные проявить ненависть, лишь продлевают освободительный процесс. Да, надо дать выход этой ярости. Но как? Я снова открываю желтенькую книжицу: Возьмите из холодильника кубики льда и начните бросать их в ванной комнате на пол. При каждом броске выкрикивайте по одному упреку в адрес своего партнера. Кубики льда звенят, как стекло, но обладают тем преимуществом, что не оставляют после себя мусора. Однако немцы вряд ли живут в панельных домах… Остановите автомобиль на пустыре, закройте окна и постарайтесь выкричать весь свой гнев. В машине вас никто не услышит. Превосходно, фрау доктор, но у меня нет машины! Я покрываюсь потом, и давление в груди усиливается. Занимайтесь физической работой. Уберите квартиру, поработайте в саду, поиграйте в теннис или побегайте. Результаты подобной активности можно усилить вашей фантазией: представьте себе, что теннисный мячик — голова вашего партнера или что на бегу вы втаптываете ногами голову вашего партнера в землю.

Вот то, что надо! В один присест выскальзываю из ночной рубашки и быстро надеваю тренировочный костюм.

Мама выходит из ванной как раз в тот момент, когда я в бешенстве завязываю кроссовки.

— Ты идешь бегать? Сейчас, ночью?

— Главное, не пытайся меня отговорить!

4

Вся округа спит, в темном ряду противоположных панельных домов светятся лишь несколько окон. В оранжевом свете уличных фонарей кружат ночные бабочки. Тротуар безлюден. Я бегу и каждым шагом втаптываю ЕГО в асфальт. Все время я непроизвольно ускоряю бег, так что вскоре ощущаю жжение в груди. Я перебегаю шоссе, не оглядываясь по сторонам, надеюсь только на свой слух. Бегу все дальше и дальше, в направлении дома душевнобольных. Наконец останавливаюсь и, наклонившись вперед, с трудом перевожу дыхание.

Вокруг ни души.

— Оливер, ты говнюк! — кричу я во все горло. — Ненавижу тебя, Оливер!

ГЛАВА XXXIV

Зловещее молчание — Взрыв Лауриных эмоций — Обработка печали 1

Немыслимо!

Я тоскую по сорокалетнему невропату-алкоголику, который изменяет мне и у которого все лето воняют ноги!

Я даже обнаруживаю, что все еще люблю его!

Вы можете в это поверить, милые сестры?

Я тоже не могу!

2

В июле раз десять я пытаюсь дозвониться Оливеру, но он никогда не берет трубку. Когда звоню ему с другого номера, он кладет трубку, как только услышит мой голос. В августе посылаю ему длинное письмо, но он возвращает его.

Нераспечатанным!

Естественно, я начинаю корить себя, что предала его. Согласно Дорис Вольф я до сих пор пребываю во II фазе, называемой «Взрыв эмоций»: у меня резкие колебания настроения, я чувствую себя беспомощной, внутренне опустошенной, виню себя в нарушении прекрасных партнерских отношений, терзаюсь тяжкими сомнениями и кажусь себе толстой, глупой и непривлекательной (страница 10).

— Мне нужно сбросить пять-шесть кило! — звоню я ночью Ингрид. — Может, и грудь мне уменьшить?

— Чушь. Ты абсолютно супер.

— Может, мне надо выйти замуж? Или хотя бы родить ребенка?

— Тебе надо выбросить из головы Оливера, — терпеливо втолковывает мне Ингрид.

Приходится признать, что в этом что-то есть. «Не позволяйте мыслям о вашем бывшем партнере определять ваши чувства и вашу жизнь», — предупреждает Дорис Вольф. Предлагает она и решение: жестокую, но якобы весьма действенную методу, способствующую окончательному и бесповоротному освобождению от любви к бывшему партнеру — так называемую «Обработку печали». Пример тому — траурные ритуалы некоторых внеевропейских культур, в которых скорбь не подавляется, а, напротив, осознанно выражается. Конкретно это выглядит так: выбираете подходящий день (лучше всего годовщину бракосочетания или нечто подобное), запираетесь в квартире одна и в течение по меньшей мере шести часов вызываете у себя самые прекрасные и самые приятные воспоминания о бывшем партнере (негативные воспоминания строго запрещены). Страданию не сопротивляйтесь, напротив, позвольте ему целиком овладеть вами; чем ваши страдания сейчас будут глубже, тем лучшего результата вы достигнете. Отчаяние будет смыто потоком слез, и вы навсегда обретете иммунитет против болезненных воспоминаний (при рецидиве повторите методу).