Источник - Александр Беловец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«А незнакомец действительно очень странный, — подумал шаман. — Интересный тип лица, да и кожа довольно бледна. Но кто же он? И откуда пришёл? Хм… стоит, как следует его об этом расспросить. Лепечет, правда, на каком-то незнакомом языке, но ничего, я не тороплюсь. Пускай пока поживёт у нас, обучится правильно говорить, а после потолкуем. Когда же я всё узнаю… Что ж, если останется жив, продадим пиратам, очень уж они любят живой товар да и с ценой не обижают» — ещё раз поразившись неожиданному подарку судьбы Грох покачал головой.
— Клянусь духами предков этот поглотитель самое ценное из всех моих приобретений! Уже через пару лет я напитаю его достаточным запасом энергии и смогу, наконец, усилить свой жезл, а уж потом посмотрим, кто кого, — Грох потряс зажатым в кулаке камнем, грозя виднеющемуся на другом брегу лесу.
— Так-так, проверим-ка, — держа агат на вытянутой руке, шаман другой зачерпнул горсть бурого порошка из стоящей рядом плошки и, посыпав на камень, зашептал заклинание. Отвечая на слова, тот запульсировал тёплым светом.
— Странно, — удивился Грох и вновь повторил манипуляции, но ничего нового не произошло — камень продолжал мерцать.
«Очень странно, — подумал он, поглаживая подбородок. — Камень, несомненно, пуст. Но почему же тогда откликается на слова силы?»
Шаман снова посыпал камень порошком, но на этот раз ещё и прикоснулся к нему жезлом. Раздался тихий гул, как из трансформаторной будки и воздух наполнился озоном.
— Не может быть, — поразился Грох, — в камне чья-то душа…
Он вытянул руку с агатом на свет и стал любоваться им как редчайшим произведением искусства, но вдруг спохватился и, пихнув камень в поясной кошель, преклонил колено.
— О, владыки мира, благодарю вас за столь высокий дар.
Шаман поднялся и, направившись к выходу, произнёс:
— Нужно немедленно приготовить всё для жертвоприношения. Велю заколоть пару… нет, лучше трёх орагров.
* * *Усевшись на пол своей землянки, Колин с блаженством вытянул ноги. То самое помещение, где он в первый раз очнулся после пленения, за неполные три седмицы стало уже родным. А отсутствие солнечного света было сержанту только на руку — быстрее засыпал. Коротышки в деревне вставали очень рано, и нужно было успеть выспаться, пока за ним не пришли.
Вот уже целых двадцать дней график пленника не отличался никаким разнообразием. Поутру приходил один и тот же коротышка по имени Нурх и водил сержанта по деревне. Указывая то на огонь, то на животных, то ещё куда, Нурх произносил их названия на языке менк'оа, а Колин должен был за ним повторять и всё запоминать. Каждый третий день его приводили к Гелимраху — тому крепышу в кожаных штанах и с мечом на поясе. Он оказался кем-то вроде генерала воинов менк'оа и именно ему шаман Грох поручил обучить «человеческого выкормыша» правильному языку.
По прошествии семи дней Колина отводили в шатёр к шаману, где тот проводил с ним различные эксперименты. В первый раз шаман усердно пытался что-то выяснить у пленника, но поняв, наконец, тщетность своих попыток сплюнул и жестами велел раздеваться. Потом он долго осматривал тело сержанта, в частности ожог, который к тому времени уже стал шрамом, образовавшим на груди интересный рисунок; от пятна, величиной с небольшую монету, которое расположилось на два пальца правее левого соска, в разные стороны разбегались десятки белых ломаных нитей различной длины. Гроху шрам напомнил паутину, но на самом деле узор более всего был похож на треснувшее стекло.
Во второй раз шаман снова заставил сержанта раздеться, а затем приказал лечь в центре шатра, после чего стал производить какие-то манипуляции со шрамом, отчего тот засветился мягким голубоватым светом. Это свечение настолько поразило Колина, что он попытался встать, но получив обездвиживающий разряд в лоб, вновь растянулся на полу. И вот завтра его поведут к шаману в третий раз…
«Интересно, что на этот раз придумал этот изверг? — подумал Колин с грустью. — Чем дольше он экспериментирует с моим телом, тем страшнее мне становится — а ну как взорвусь».
Сержант попытался удобнее устроиться на шкуре, брошенной поверх голой земли, но это оказалось не так-то просто сделать — всё тело ныло от затрещин, полученных за неверное произношение, и поэтому пленник просто принял ту позу, в которой боль ощущалась менее всего.
После того, как шрам засветился, сержант больше не мог нормально сосредоточиться на обучении и часто получал палкой по спине, бокам и ногам. В первый же день, когда Гелимрах стал его бить за неправильно выученное слово, Колин возмутился и, вырвав у того палку из рук, замахнулся сам, но тут же натолкнулся на кончик острого меча, смотрящий ему прямо в горло. Когда Гелимрах успел его выхватить, осталось для сержанта загадкой. И если бы он не знал о том, что этот с виду неуклюжий коротышка виртуозно владеет мечом, то стукнул бы его с удовольствием. А в том, что Гелимрах мастер меча пленник успел убедиться лично.
После того как шаман приказал выучить язык они вместе с Нурхом целыми днями бродили по деревне и в один из таких дней повстречали Гелимраха. Воин, пребывавший в скверном настроении, преградил им дорогу и, кинув наставнику несколько слов, жестом приказал следовать за ним. Нурх побоялся перечить, и они пришли на окраину деревни к широкому кругу вытоптанной травы. Забредать в эту часть деревни Колину ещё не приходилось, и понять для чего был предназначен этот круг он не смог. Рядом с кругом прямо в землю было воткнуто с десяток одинаковых мечей и, вытащив один из них, Гелимрах протянул его пленнику.
— Та мутра. Нэ ми та сарк, кутс'о. (Бери. Покажи на что ты способен, человечек.)
Воин недобро ухмыльнулся и извлёк из ножен свой меч, который оказался выкован из голубоватой стали, покрытой по всей длине необычным узором.
— Нет, нет, — сержант выставил перед собой ладони. — Я с таким железом обращаться не умею.
— Та мутра! — настойчиво повторил воин, вновь протягивая меч.
— Да пойми же, я не умею, — попытался втолковать ему сержант. — Давай лучше на кулаках, — он принял боевую стойку и тут же согнулся от боли — крепыш с силой толкнул протягиваемый
