Железное сердце Вайолет (ЛП) - Барнхилл Келли

Тетушка, Мот и Нод откатились от Деметрия и вскочили на ноги, с удивлением оглядывая тусклое пространство. Это был коридор с высоким изогнутым каменным потолком и гладким каменным полом. Вдоль стен тянулись бесконечные ряды дверей, каждая из которых была сделана из полированного дерева, с изогнутым верхом и железной ручкой.

— Что это за место? — спросил Деметрий, поднимаясь на ноги.

Мот пожал плечами.

— Предполагается, что это сердце замка, но оно не очень похоже на остальную часть замка. Камень совсем не тот. — Это тоже было правдой. Большая часть замка была сложена из темных камней с закругленными краями, каждый из которых был слегка изъеден временем. Эти камни были на несколько оттенков светлее, с гладкой, блестящей поверхностью и острыми, плотно прилегающими друг к другу краями.

— Возможно, «сердце замка» вовсе не в замке, — задумчиво произнес Нод. — Как суть дела или суть проблемы. Может быть, сердце замка — это то место, где все начинается. — голос Нода звучал отрывисто и мечтательно, — или где кончается, — добавил он.

— Не будь идиотом, Нод, — сказала Тетушка, хотя, как заметил Деметрий, чуть менее настойчиво, чем обычно.

— Но что же нам делать? — спросил Деметрий. — А как мы вернемся? — В конце концов, не было никаких признаков ямы, никаких признаков восходящей шахты, никакого способа узнать, что они пришли откуда-либо, кроме того места, где они были.

— Я думаю, мы пойдем пешком, — сказала Тетушка, делая шаг вперед. — Нашим людям поручено доставить одного из вас в это место, чтобы увидеть Старых Богов, если Ниббас когда-нибудь попытается сбежать из тюрьмы. Видите ли, мы никогда не знали, что может случиться дальше. Истории никогда не касались вопроса о грядущем.

«Отлично, — подумал Деметрий. — Мы обменяли наши жизни на паршивую историю».

Не успел он подумать об этом, как камни под его ногами задрожали и затряслись, а высокие изогнутые потолки начали грохотать и стонать.

— ТЫ ОБМЕНЯЕШЬ НЕ ТОЛЬКО СВОЮ ЖИЗНЬ, МАЛЬЧИК, — прогремел голос из дальнего конца темного коридора.

Тетушка обернулась, лицо ее пылало.

— Что ты сделал? — прошипела она. — Не ставь меня в неловкое положение, Деметрий, или да поможет мне бог, я все сделаю…

— ДОВОЛЬНО, ТЕТУШКА, — снова прогремел голос, и старуха побледнела и замолчала. — ПРИВЕДИ КО МНЕ МАЛЬЧИКА. Я ХОТЕЛ БЫ ВЗГЛЯНУТЬ НА РЕБЕНКА, ОТ КОТОРОГО ТЕПЕРЬ ЗАВИСИТ СУДЬБА МУЛЬТИВСЕЛЕННОЙ. ОДНОГО ИЗ ДВУХ, КАК Я ПОНИМАЮ.

— Да, сэр, — ответила Тетушка, глядя на… ну, ни на что, насколько мог видеть Деметрий. — Мы пытались связаться с принцессой Вайолет, но… — Она запнулась. — Мы потерпели неудачу. — Ее голос дрогнул, а глаза наполнились слезами.

Нод бросился к Тетушке и обнял ее. Он резко повернул голову, словно пытаясь решить… не столько с кем он говорит, сколько где.

— Это был я, Ваше… Ваше Старобожие, — храбро сказал Нод. — Тетушка сделала все, что могла. Это я потерпел неудачу.

— Тише, Нод!

— Я тоже, — твердо сказал Нод, но Деметрий уже не обращал внимания на фамильный смотр на землю. Что-то отвлекло его.

Этот голос — громкий, гулкий, всегда такой важный голос — смеялся. И этот смех заинтриговал Деметрия. Это был тот самый смех, который он слышал тысячу раз, когда рос, — смех, который безудержно вырывался из его рта или рта Вайолет, когда они были совсем маленькими, смех, который он слышал с тех пор от очень маленьких детей в обнесенном стеной городе за пределами замка. Это был радостный, почти головокружительный смех, и совершенно неосознанный.

— НЕ БЕСПОКОЙСЯ О ВАЙОЛЕТ, — со вздохом сказал голос. — ОНА ДЕЛАЕТ ШАГИ, НА КОТОРЫЕ НЕ СПОСОБЕН ДАЖЕ БОГ. ВАЙОЛЕТ ПОЛОЖИТ КОНЕЦ ВСЕМУ, И, ПОЛОЖИВ КОНЕЦ ВСЕМУ, СПАСЕТ ВСЕХ.

Наступило долгое молчание, и смятение, бушевавшее в сердце Деметрия, отразилось на лицах трех его маленьких спутников.

— ЕСЛИ, КОНЕЧНО, ЕЙ ЭТО УДАСТСЯ, — добавил голос широким, взволнованным рокотом.

Глава 50

В этот самый момент Горный король проводил совершенно несчастный вечер. Было холодно и ветрено, и безжалостный моросящий дождь окатывал лагерь. Война шла не очень хорошо. Несмотря на все приготовления, прошло много поколений с тех пор, как кто-либо испытывал неудобства и ужас битвы, и солдаты Горного короля стонали в своих палатках и дрожали в своих влажных спальниках.

Но Горный король этого не замечал. Не то чтобы он вообще что-то замечал. С тех пор, как он открыл свою единственную настоящую любовь.

У него было зеркало — тонко сработанное и прекрасно детализированное, и его настоящая любовь жила внутри. В ловушке, бедняжка. Но ненадолго. Тем временем его портной сшил специальный карман спереди на всех его жилетах, чтобы он мог постоянно чувствовать зеркало рядом с собой. И хотя новости о войне были не особенно хорошими («Истощающиеся запасы, — предупреждали его советники, — и недовольные солдаты»), новости из зеркала были особенно хорошими. И, о, этот голос! И, о, этот рот! Эти глаза! Из зеркала выглядывало самое красивое лицо, которое он когда-либо видел. Лицо, которое колыхалось и текло, которое менялось от эмоций, дикции и света. Горный король был в восторге.

ИМПЕРИЯ, КОТОРУЮ ТЫ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ, — говорило ему зеркало.

ОЧКАСТЫЙ ТУПИЦА ИЗ АНДУЛАНСКИХ КОРОЛЕВСТВ НЕ БУДЕТ ДАЖЕ В СОСТОЯНИИ НАЧИСТИТЬ ТВОИ САПОГИ, — обещало зеркало. — СО МНОЙ НА ТВОЕЙ СТОРОНЕ НАС БУДЕТ НЕ ОСТАНОВИТЬ.

Горному королю не нужны были ни еда, ни питье, ни сон. Ему нужно было только зеркало. Он смотрел на него, говорил с ним и шептал ему слова любви, как будто это была колыбельная.

Никто не знал, что делать.

— Король сошел с ума, — послышался шепот. И как только шепотки начались, они начали расти; и как только они выросли, они начали распространяться. Король безумен, безумен, безумен, и мы пропали.

Ниббас услышал, и Ниббас улыбнулся.

В ту же ночь, когда Вайолет снова появилась в моем кабинете, когда она в этот самый момент коротко стояла передо мной, Ниббас что-то шептал Горному Королю.

ВСЕ СПЯТ?

— Все, любовь моя, — пропел король. — Есть только ты и я, я и ты, и мир теперь и всегда наш. — Его слова ликовали и пели. Он погладил прекрасное лицо в зеркале. Ниббас с отвращением сморщил нос.

ЕСЛИ ВСЕ СПЯТ, МОЙ ДОРОГОЙ, ТОГДА ТЫ ДОЛЖЕН НАДЕТЬ ДОРОЖНЫЙ ПЛАЩ СЛУГИ И УСКОЛЬЗНУТЬ С ГЛАЗ ДОЛОЙ. ЕСТЬ КОЕ-ЧТО, ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ, ДРАГОЦЕННАЯ ЛЮБОВЬ, И ЭТО БУДЕТ НЕПРИЯТНО. НО ЭТО НЕОБХОДИМО.

— Все, что угодно за сокровище моего сердца! — сказал Горный король и занялся поисками плаща.

Переодевшись, Горный король проскользнул мимо патрулей и охранников периметра и свернул в рощицу рядом с изгибом небольшого ручья. Сам ручей был таким маленьким, что у него не было названия — по крайней мере, такого, которое я когда-либо знал, и такого, которое когда-либо появлялось на карте. Но дети часто называли его Ручьем Сверкающих Камней из-за особого изобилия странного маленького камня, который был тяжело разбросан по руслу ручья.

Король сел на камень, глубоко вздохнул и вытащил зеркало. Он затаил дыхание, ожидая увидеть постоянно меняющееся лицо Ниббаса. Он почувствовал, как любовь застряла у него в горле, словно крючок. Он не мог сглотнуть. Он не мог вырвать его.

— ДУРАК! — закричал Ниббас. — ИДИОТ! ДИВЕРСАНТ!

Рот, полный ножей. Золотистая кожа туго обтягивала вытянутую морду.

— Любовь моя! — в ужасе воскликнул Горный Король. — Как ты можешь говорить такие вещи?

ПРОИГРАЛ! ВСЕ ПОТЕРЯНО! ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ ТЩАТЕЛЬНО ПРОДУМАННЫХ ПЛАНОВ НИ К ЧЕМУ НЕ ПРИВЕЛИ!

Язык рептилии высунулся, чтобы поймать слезы из этих жестких, холодных глаз. Тонкие губы растянулись в крокодильей ухмылке.

— Мой дорогой! Мой драгоценный! Скажи мне, что делать! Я не могу видеть, как ты страдаешь! — Он прижал зеркало к груди, паника разливалась по его телу, вытесняя дыхание.