Когда боги закрывают глаза - Татьяна Степанова

– Но ведь это в принципе невозможно, чтобы ЭТО перебиралось с места на место, меняло дислокацию, нападало на людей, – повторил премьер-министр. – Я читал все отчеты. Там нет таких данных. Это за гранью реальности.

– В прошлый раз мы хотели лишь лучше изучить то, что попало к нам руки там, в Антарктиде. Использовать фактор невесомости, фактор космического пространства. В результате нам пришлось пожертвовать космическим кораблем, чтобы не допустить загрязнение станции. И ведь тогда, в условиях лаборатории, не производилось никакого воздействия на ТФ-77, но мы внезапно столкнулись с самопроизвольным неконтролируемым ростом клеточной культуры. Мы до сих пор гадаем о причинах, изучаем тот случай такой метаморфозы. А сейчас у нас образец-симбиотик и воздействие производилось – ведь было нападение, кто-то вскрыл контейнер ТФ-77. Какие изменения внесло это несанкционированное вмешательство? Кто теперь может поручиться, что глобальные изменения уже не произошли? Мы располагаем свидетельской базой, наши сотрудники работают на месте, ища то, что пригодно для анализа. Я сам был там сегодня на рассвете, я входил в здание больницы. Там до сих пор чувствуется тот специфический запах.

– О всех принимаемых мерах и о всех новостях докладывать незамедлительно, – сказал премьер-министр. – Официальный комментарий о происходящем – самый нейтральный. Я сейчас еду на совещание к президенту. Встреча с полярниками с антарктической станции «Восток» до сих пор в его рабочем расписании, не отменена.

– Во всех пробах воды, которые взяты учеными, когда бур наконец-то достиг поверхности подледного озера Восток, ничего подобного не обнаружено. То, что мы тогда нашли и подняли, находилось внутри ледового керна, вмерзшее в лед. И это наталкивает на определенные выводы, – сказал еще один человек в штатском, до этого лишь внимательно слушавший военных и представителей спецслужб.

– Какие выводы?

– Возможно, ТФ-77 уже тогда, миллион лет тому назад, пыталось выбраться наружу.

Глава 27

Сенсация

Когда операция по извлечению из колодца Вениамина Герштейна, известного своим однокурсникам по Плехановскому институту как Смайлик Герштейн, завершилась, когда вслед за спасателями все двинулись к выходу, Катя отметила три обстоятельства.

Во-первых, во дворе (все тот же легендарный Двор Крикуна) множество машин, гораздо больше, чем их пропустили в ворота до начала поисковой операции. Со стороны всех больничных корпусов в Ховринку-Амбреллу входят отряды – вроде бы спасателей, потому как на них куртки с буквами МЧС и каски, но вся эта масса людей больше смахивает на военный спецназ, только вот вооружения не видно или они его так искусно прячут?

Когда пострадавшего погрузили в «Скорую помощь», новоприбывшие «спасатели» сразу окружили машину, с территории Ховринки ее сопровождал черный микроавтобус. Полицейских из Ховринского управления и тех спасателей, что были вызваны на место полицией, начали потихоньку оттеснять, вежливо выдавливая с территории больницы.

– Нам лучше уехать с ними, – сказал Август Долгов. – Наша миссия тут выполнена успешно. Теперь пусть эти сами пашут.

Катя хотела спросить: а кто «эти»? Мы «те», что ли? Но заметив, какой многозначительный взгляд бросил полковник Гущин на черные микроавтобусы, прикусила язык.

Вторая странность заключалась в том, что за воротами Ховринской больницы царил полный хаос – улицу Клинскую в этот ранний час (половина пятого утра) плотно забили припаркованные трейлеры и машины теле– и радиокомпаний. На крышах магазинов самые шустрые телевизионщики разворачивали тарелки и мобильные наблюдательные комплексы. С улицы, прямо от ворот больницы, несколько каналов уже вели прямые репортажи для первых утренних новостей. Шумная ватага корреспондентов теперь штурмовала не Ховринский УВД, а ворота больницы. Неразговорчивые, необщительные «спасатели» из черных микроавтобусов никого из журналистов, пытавшихся прорваться к зданию, не пропускали. Никаких комментариев от них тоже не исходило. Единственно, что услышала Катя: «Позже будет сделано официальное заявление пресс-службой ГУВД Москвы».

Ага, все же заявление для прессы сделают коллеги с Петровки, 38, то есть полицейский пресс-центр. Как же это понимать? А так, что столичная полиция озвучит лишь известные ей факты о «спасении пострадавшего и проверке данных о предполагаемом нападении на группу экстремалов»… ну, скажем, алкоголика-бомжа.

– Ага, начинается цирк, – прокомментировал увиденное Август Долгов. – Теперь замять уже не удастся.

Кате показалось, что он даже доволен вот таким развитием событий.

Третье необычное обстоятельство заключалось в том, что полковник Гущин по пути к машине сказал ей:

– Ты сейчас езжай домой, у тебя выходной. Поспишь, и смотри весь день телевизор, слушай, потом составишь для меня короткую информативную сводку о том, что по телевизору об этом болтают. Все зафиксируй – все слухи, все сплетни, все интервью, а лучше запиши для меня. То есть займись наконец-то своими прямыми обязанностями сотрудницы пресс-центра.

Вместе они доехали лишь до Ховринского УВД, после этого Гущин и Август Долгов пошли к местному начальнику обсудить итоги прошедшей ночи и поделиться впечатлениями.

А Ева Ершова сказала Кате:

– Кофе хочу, просто дохну без хорошей дозы кофеина.

Полковник Гущин предоставил им свою машину – домой отвезти, но Катя попросила отвезти их до ближайшего «Старбакса» или «Шоколадницы» – любого кафе, где примут в пятом часу утра измазанных известкой, ошалевших от приключений девиц, одна из которых в самодельных «балетках» – каблуки-то оторваны, а вторая хотя где-то украдкой в Ховринке и успела избавиться от своих допотопных бигуди, но все еще никак не может расстаться с косынкой-тюрбаном, съехавшим на затылок.

Водитель Гущина довез их до «Старбакса».

О, ванильный латте в пятом часу утра!

О, чашка горячего эспрессо!

Кто не пил кофе вот так после ночи страха и тьмы, тот не жил на белом свете!

– Я смотрю, вы больше не чихаете совсем, Ева, – сказала Катя, утопая в мягком старбаксовском кресле за столиком у витрины, глазеющей на только-только просыпающийся город. – И аллергия ваша закончилась.

– Сама удивляюсь. И вообще я не представляла, что это дело будет вот таким.

– Я тоже. Я и сейчас мало чего себе представляю. Что мы видели? Напуганных ребят, одного упавшего в колодец. Но на той стройке, думаю, несчастные случаи не редкость.

– Не забывайте – двое из этих ребят воевали в «горячих точках». Поправьте, если я что-то не так поняла.

– Нет, Ева, вы как раз все верно поняли. Это важная деталь.

– Вы ведь криминалистику изучали, наверное? Есть в криминалистике понятие – надежный свидетель?

– Есть. И в криминалистике, и в ходе следствия. А я вас тоже спросить хотела, как специалиста. Аммиак, ну, вонючка – это что такое?

– Азотисто-фосфорное соединение.

– А попроще?

– Продукт жизнедеятельности, натуральная органика.

– А еще проще? Совсем просто?

– Иногда дерьмо так пахнет, гуано.

– Гуано?

– Дерьмо, отходы жизнедеятельности биоорганизма.

Катя подавилась ванильным латте. Закашлялась – ну совсем как тогда полковник Гущин.

– Ева, вы поверили в то, что они нам рассказали? – спросила она, отдышавшись.

– А вы?

– Я нет, – быстро сказала Катя. – Но я… мало ли, я и ошибаться могу. Вы специалист, вы поверили?

– Я верю в то, что мы пока не знаем, с чем мы имеем дело, – сказала Ева. – Но, учитывая всю совокупность данных – показания очевидцев, материальные улики, – явно с чем-то живым.

Катя отметила тут четвертое обстоятельство: ее коллега снова изъясняется скорее как юрист, а не как биолог-ученый. «Улики», «показания очевидцев».

– Ева, вы смотрите передачу «Час суда»? – спросила Катя.

– Смотрю, просто тащусь иногда, до чего же интересно, я вообще обожаю все это – детективы запоем читаю, скачиваю в Интернете. Вот это жизнь, не то что у нас скукота. А что?

– Ничего, так просто, – Катя улыбнулась: вот и отгадка.

– Я, наверное, поэтому и дала своему научному руководителю согласие помогать в этом деле полиции. Только мне кажется, судя по тому ажиотажу, который начался, это дело за полицейские рамки уже вышло.

– Они, ну, эти ребята-экстремалы, описали то, что они видели, как нечто «красное, лоснящееся». Я сразу ваших голых землекопов вспомнила. А не может такого быть, что какой-то из ваших питомцев сбежал, вырос до больших размеров и разгуливает теперь по заброшенной стройке?

– Они у нас все на учете, вся колония, знаете, сколько этот проект стоит?

– Но когда они нам рассказывали о том, что видели…

– Я так поняла, что Август Долгов связывает это наше ночное происшествие с тем нападением у аэродрома. И с тем вскрытым контейнером, который вы там нашли.